Съездили в Турцию

– Вы даже представить себе не можете, куда лезете. Все уже давно поделено до вас и без вас. Сунетесь – пожалеете.

– Ты не понял, мы здесь. Значит это уже наше дело.

– Тогда, кажется, у вас проблемы… – рассмеялся Сетт.

– Лифт! – крикнула Наташа.

– Илларион, останься с этим стратегическим партнером, если что, ломом его по второй кисти. Не стесняйся, добро должно быть с кулаками.

Байрактар взмыл вверх. Погодные условия способствовали, в газобиомном тумане ветер отсутствовал.

Гудели электромоторы, машина продиралась вверх сквозь алую пелену, состоящую из странной пористой структуры. Мельчайшие частицы ощупывали и считывали размер и объем устройства, сохраняя его в памяти, меняя всю свою структуру, посылая вибрации разной силы вниз, под землю, на глубину.

Спутник «Старлинк» оказался в зоне приема сигнала.

– Пошла вода горячая, – Талгат нажал кнопку ввода, разрешая загрузку прошивки.

Американский сателлит принял исполняемый код от дружественной техники, после чего успешно прописал его в своей директории. Уже через несколько секунд началось исполнение протоколов.

– И никаких фаерволов для друзей, – хрустнул пальцами Талгат, наблюдая за потоком данных.

– God mode on, знай наших!

Информация приходила со всего земного шара в реальном времени. Софт, разработанный Талгатом, работал прекрасно. Скоро он сможет не только управлять этими потоками информации, но и систематизировать, изучать их, производить быстрый анализ по целому ряду критериев. В его портфолио появился новый, весьма важный пункт.

Осталось сфокусировать «призму» на исходящий от «Старлинка» трафик, и в стране снова будет интернет, перенаправляемый через российские сервера.

– Нет, Лёш, – Наташа выставила ладонь вперед, – тебе не надо ехать.

– Ты с ума сошла? Я тебя одну туда не пущу!

– У меня одной больше шансов, Матвей не любит, когда на него давят.

Они обнялись, Алексей похлопал ее по плечу. Наташа запрыгнула в пустую кабину и нажала кнопку. Двери перед ней закрылись.

– КПД у этого газа в 35 раз выше, чем у пропан-бутановой смеси, – успокоившись и придя в себя, рассуждал Адам.

Ученый сидел за столом, временами потирая ноющую кисть. Илларион сидел рядом, готовый в любом момент вразумить научного партнера.

Николай лишь утвердительно кивнул.

– Так вот почему вы здесь. Величайшее научное открытие, на нашей планете существует нечто среднее между разумной и неразумной жизнью. А вы здесь из-за бабок!

– Ты… вы смотрите на все слишком узко. Добыча этого… этих газобиом способна изменить историю человечества! Мы заново можем перезапустить космические проекты, развивать пилотирование к ближайшим планетам. Можем обогреть весь мир, обеспечив его дешевой энергией.

– И кто же получит право разработки и добычи?

– Это не ваше дело, в прямом смысле, – усмехнулся Адам Сетт. – Вся научная работа, от изучения до открытия проделана моей командой.

– А прорыв? Как быть с ним?

– Скоро здесь будет много газа… – ученый устало прикрыл глаза. Его веки нервно подрагивали. Он еще раз с особым чувством произнес слово «гэ-ес».

– Ладно, фиг с тобой, дожидаемся Наташку с Матвеем и проваливаем.

– После прорыва мир уже никогда не будет прежним, – мечтательно добавил Сетт. ? Теми, у кого нет сознания, достаточно просто управлять. Мы пришли сюда не только за деньгами. Вы этого просто не понимаете. Самые крупные транснациональные корпорации приближали этот день как могли. Изучение, запуск и эволюция нейросетей, работа с бигдата, управление разрозненными многочисленными объектами. Весь этот опыт должен привести нас к кульминации.

– Что это за кульминация? – с тревогой глядя на таймер, спросил биолог.

– Биотехнологическая сингулярность. Скоро вы сами все увидите.

– Ни хрена себе, вертушки! – директор «Заслона» включил вторую ступень ускорения.

Тело вжало в кресло. Показания скорости на экране управления рванули вверх.

– Эй, Женек, ты там как?

В ответ в наушниках послышался лишь радостный мат. Бывший военный летчик по достоинству оценил скоростные качества новой разработки Казанского вертолетного и «Заслона».

– Прием, меня кто-нибудь слышит? ? в сети раздался голос Талгата.

– Талгат! Сеть появилась! Ребята, вы как? Мы летим к вам, устанавливаем точные координаты по сигнатурам! – директор откорректировал курс по обновленным данным.

– По— разному, – ответил Талгат. – послушайте, я перехватил управление «Старлинк». Получаю данные со всей Земли. В атмосфере происходит что-то странное. С военных кораблей непрерывно сбрасывается масса.

– Масса чего? – переспросил директор. – Плохо слышно, какая масса?

– Судя по форме и размеру похоже на погодные датчики, с помощью которых мы исследовали смерчи на Волге, но я могу ошибаться. Сброс происходит в промышленных масштабах и уже давно. Газобиомный туман кишит ими, они повсюду!

– Очередные исследования? – усомнился директор.

– Не думаю. Больше похоже на попытку перехватить контроль над неразумными газобиомами.

– Это возможно?

– Понятия не имею, но нам известно, как отпугнуть ее на время. Это надо рассказать всем. Пусть по всей планете начинают звонить в колокола! Да, я сошел с ума, знаю, все вопросы потом. Все без исключения. Это может уменьшить площадь прорыва!

– Понял тебя, скоро будем. Передам военным. Готовьтесь к эвакуации.

Талгат смотрел на массу шариков, сбрасываемую в средиземное и черное море, исчезающую в алом тумане. Вибрации уходили вглубь. Каждое новое повторение предмета несло в себе неповторимый отзвук, уносящийся на немыслимую глубину.

Он просматривал графики погоды и сейсмоактивности, выискивая в них закономерность.

Похоже, после того, как произошел первый выход из карманов глубокого залегания, заполнились пустоты, находившиеся выше. Когда давление в них стало критическим, газобиомы вышли на поверхность земли. Информация поступает вниз, к неустановленному источнику. Как только вибрация «сверху» прекращается, это служит сигналом, и цикл повторяется.

– Алексей, вы меня слышите? Вам пора уходить, за нами летят. Надеюсь, все соскучились по директору?

– Отличные новости! Но мы пока не можем подняться. Американец ведет себя странно. Наташка спустилась за Матвеем на лифте. Они поднимутся не раньше, чем через час.