Con/tract. Кон/тракт

– Похоже на старые изображения Триликого Бога, – промычала она, – У него же три воплощения. Это Арона – богиня мудрости и света.

Её рука плавно сдвинулась вправо, к чёрному цветку:

– Это Анес – бог памяти и людских сердец. Как ни странно именно он воплощение тьмы и боли, – Её рука устремилась в центр, к большому, неровному, и даже слегка расплывчатому, глазу, окруженному небесными телами: планетами, метеорами и… фигурами людей:

– А это Акор – бог времени и жизни, – Наступила тишина, а затем прозвучал уже её вопрос, – Ты веришь в Бога? Не обязательно в Трехлицего. В любого…

Не успел я и рта открыть, как Джекоб сделал свой выбор и, с помощью Квинтэссенции, сжёг одного из повешенных. Чёрные лоскутки подожжённого мешка разлетелись по залу со скоростью отвратного запаха палёного дерева.

Мы подскакивали с мест. Блондин торопливо отошёл и разразился слезами. В итоге… Это оказался манекен. В этот самый момент от сердец всех присутствующих отошла тяжесть и напряжение.

Не один из нас не был готов отнять чужую жизнь, даже несмотря на всю подготовку в Академии.

– Отличный результат, – похвалил Джекоба удовлетворённый голос Кроля, – Следующая. Зара Мельнир. Тридцать минут… пошли.

Молодая девушка с длинными тёмными волосами вышла вперёд с белым, как снег, лицом, принявшись осматривать и ощупывать оставшихся повешенных своими дрожащими руками.

Алексис сняла с себя красную куртку студента гвардейской академии и повязала её на пояс. Тут и правда было жарковато. Особенно после сожжения того манекена. Из этой комнаты вряд ли бы что-то вышло. Даже воздух.

– Верю ли я? – повторил я её вопрос, устремив взор на затухающие угольки, – Я верю в людей. Я верю в себя. Я верю в правильность своих суждений. Но я не верю… нет. Скорее, не хочу признавать чью-ту божественную власть над собой или над кем-то.

– Забавно слышать это от человека, который без пяти минут гвардеец, – улыбнулась Алексис, – Человека, который всю свою оставшуюся жизнь будет куклой в чужих руках.

Я сперва не ответил. Она говорила правду. А правда не может звучать удовлетворительно. Ни для кого. Но и сладкая ложь мне была ни к чему. Гвардия – это не более, чем набор игрушек в делах Совета «Пантеона», правительства и Императора.

– И всё же, я бы хотел…

– Конечно он не верит в Бога! – прервал меня возглас вскочившего Пирса, – Он один из тех ублюдков, которые устроили гражданскую войну десять лет назад! Чёртов Маорит!

Мои взгляды разожгли в парнишке новую волную обжигающей ненависти. Это не был вопрос религии. Скорее самого отрицания общепризнанного «света».

– Я не осуждаю ни тебя, ни своих сородичей, вот и ты не…

– Ты здесь лишний! – вновь перебил меня Пирс, – Не могу поверить что такой как ты вообще попал в Академию. Как же ты меня бесишь! Весь твой род меня дико бесит! Почему вас ещё не истребили?!

– Держи своё мнение при себе! Не тебе такое решать! – попыталась защитить меня Алексис. Но мне это было не нужно. Я прекрасно понимал его чувства. Его родня, его друзья, могли погибнуть… нет. Скорее, уже погибли во времена «Трагедии на Востоке», гражданской войны десять лет тому назад. Он мог лишиться дома и цели в жизни. Он мог. Его ненависть вполне разумна. Я не мог с этим ничего поделать. Да и должен ли я был что-то предпринимать? Не важно что я говорю или делаю, для него я всегда останусь врагом.

– Что значит «при себе»? – возмутился Пирс, надменно повысив голос, – Все так думают. Маориты по сути нарушили Табу Человечества в таком огромном размахе! Это не простительно!

– Табу? – переспросила Алексис, переведя на меня взгляд. Я отвернулся. Эта тема была мне ещё противнее, чем воспоминания о войне.

– Я поняла! – вдруг воскликнула Зара, стоя рядом с одним из подвешенных, – Нас хотели эмоционально проверить и на самом деле все они манекены!

Её решение поставить на кон всё было похвально, однако… Одно мгновение и по стальной палке прошёлся электрический разряд. После касания уверенной в своём решении Зары. Повешенный загорелся алым пламенем. Но вместо запаха горящей древесины мы все ощутили тошнотворную вонь полыхающего тела. Повешенный пришёл в себя и начал громко мычать, призывая на помощь. Кто-то из группы хотел сломать держащую его стальную палку, но голос Кроля прервал его попытки:

– Нет нет. Не хочешь же ты быть отстранённым?

– Бред! – крикнул я тому парню, что был без куртки, лишь в белой майке с символом Гвардии, – Правила всего три! Такого там не было! Скорее!

Парень продолжил свои попытки и в итоге повалил горящее тело на пол. Но было поздно. Человек уже умер. Сгорел заживо. Алексис вырвало на месте. Пирс подбежал к телу и, со слезами на глазах, упал на колени перед ним. Не сложно было догадаться, что это была его… мать.

– Как ты… – скрипя зубами прорычал он, сжимая свои кулаки что есть сил. Он ещё не определился печалиться ему или гневаться. Поэтому эти два чувства схлестнулись в одно и образовали некий «праведный гнев» в его душе. Я попытался как-то утешить его, но это только разозлило Пирса. Он оттолкнул меня в сторону и прошёл к Заре. Та сидела на полу и плакала с пустым стеклянным взглядом на лице.

– Ты… убила… – не мог более он сдерживать свою ярость, – Верни мне её!

Изо всех сил он ударил правой ногой прямо по лицу девушки. Та отлетела в сторону и продолжила лежать в распростёртой позе.

– Верни мне её, тварь! – проорал что есть сил Пирс и попытался ударить её ещё раз.

– Стой! – схватил я его за руку. Он уже не мог контролировать себя и свои выплеснувшиеся эмоции, – Это ничего не..!

– Не тебе, – вырвался он из моей хватки и попытался ударить кулаком в живот, – …Меня учить!

Благо я отскочил в сторону и избежал удара. Пирс сморщился и вновь направился в сторону Зары. Та уже поднялась и, завидев Пирса, выкрикнула дрожащим голосом:

– Это не я! Это… всё тест и… и организаторы! Я лишь… сделала выбор!

– Вот именно! Ты его сделала! – ответил он ей, ударив ногой прямо по лицу. На полу оказались полосы крови девушки, а в воздухе её всхлипы и стоны, – И ты… это твой выбор! А значит твоя… судьба!

Пирс выставил правую руку в сторону и использовал Квинтэссенцию на полу. Энергия жизни подчинилась. Гнев несчастного, судя по всему, только усилил её эффект. Из каменного пола прямо под рукой Пирса появилась голова огромной ящерицы полностью созданной из камня. Устрашающие зуба за долю секунды приобрели металлический оттенок. Да и сама конструкция словно дышала и ожидала воли своего хозяина. Пирс направил руку на избитую девушку и голова дракона с огромной скоростью ринулась в её сторону, открыв свою пасть и издав жуткий гул, сравнимый только с шумом дикого неконтролируемого животного.

– Боже, спаси! – проорала Зара, прикрыв лицо руками. Она хотела встать и побежать, но это было бесполезно. После таких сильных ударов, как у Пирса, её зрение должно было затуманиться, голова кружиться. К тому же дракон был слишком огромен и быстр. Пол за ним, после его движения по нему, разверзался, как вода в океане. Рык прекратился! Клац! Зубы сошлись! Брызги крови разлетелись по сторонам. Но это была не её кровь, а моя.

– Я не бог, но я спасу, – сказал я девушке, что тряслась за моей спиной. Обе мои руки держали пасть дракона. Застряли между его зубов. Шрамы всё же останутся. Какие бы руки у меня не были – их всё ещё можно сломать. Кровь текла из ран, оставленных его зубами, но, помимо этого, всё вдруг затихло.

– Какого чёрта ты… там? – удивился Пирс, умерив свой пыл.

– Понятно, – сказала Алексис, оправившись от ужасающего зрелища, – Третье Таинство. Направил Квинтэссенцию в самого себя для улучшения физических показателей тела.

А она не промах. Сообразила. Но даже так. Я долго не продержусь. Эффект временный, а концентрироваться в таком положении довольно проблематично.

– Не хочу прерывать, но следующий идёт Тору Асано, – прокашлялся Кроль.

Пасть дракона почти сразу же исчезла. Обратилась в своё изначальное состояние. Мелкие и не очень камни. Энергия жизни ушла из этого создания. Но… почему?

– Иди, – вдруг сказал мне Пирс, – Надеюсь после ты испытаешь это на себе.

Из-за этого он и убрал своего питомца? Чтобы я ошибся и ощутил схожую боль? Зная его… Как бы не создал нового пока я…

– Забыл сказать, – добавил Кроль, – У него осталась одна минута. Голос сразу же исчез. Никто не сказал и слова. Даже я. Сердце выпрыгивало из груди. Как будто мне не хватало глубоких порезов на руках. Передо мной появились оставшиеся подвешенные.

– Правила? – прошептал я. Похоже, громче, чем думал. Остальные явно услышали.

– Что с ними? – переспросил парень в белой майке. Я как-то успел услышать, что его звали Евгений. Редкое и сильное имя, пришедшее издалека. Академия жаловала людей даже с таких отдалённых северных уголков страны? Интересно…

– Нам сказали не трогать себя, организаторов и не убивать больше одного человека. Значит, каждый из нас может убить только одного человека, который может быть одним из нас или же подвешенным.

– Это и без тебя было ясно, – огрызнулся Пирс.