Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте

Фабиан давно не просил Георга прекратить пытки, хотя не просил и о пощаде. Он вздрагивал при виде палача, тонко выл от боли, но в преступлениях не признавался. Палач бился над ним дольше всех и заверил, что сегодня святой отец будет послушнее шлюхи самого щедрого клиента. Закованный в колодки Фабиан, однако, не сдавался.

– Мы получили показания, что Холлард Ривенхед планировал убить королеву Катрейну, чтобы женить короля на Илзе.

– Конечно, – усмехнулся Фабиан разбитыми губами. – А потом убить короля и стать королём самому, женившись на своей дочери. – Георг всегда подозревал, что Фабиан выбрал не тот путь в жизни. Он слишком насмешлив.

– Вы отрицаете, что доминиарх Ривенхед ездил в город Латею, где от него потребовали воспрепятствовать установлению власти короля над церковью вплоть до восстания против Его Величества? – Фабиан был священником, личным помощником Теодора, не раз выполнял его поручения.

– Я там не был… – плюнул Фабиан. Из-за слабости слюна поползла по его подбородку.

– Ты говорил, он будет сговорчив, – с издёвкой обратился Георг к палачу.

– Ваша милость, не извольте беспокоиться, я всё сделаю, да прямо щас он заговорит… – Палач бросил длинные щипцы для прижигания пяток, схватил обруч для черепа, надел на голову Фабиана и слегка прикрутил винт. Фабиан заорал, когда острые шипы надавили на кости. Палач позвал помощника, что-то ему сказал. Георг не услышал слов за криками, да это было и неважно: Фабиан ничего не скажет. Он перенёс несколько пыток, рассказал, что Теодор Ривенхед не раз проявлял недовольство разрушениями монастырей, о чём и так все знали. Фабиан также вызывающе заявил, что считает смерти настоятеля Родрика Ривенхеда и Оскара Мирна злонамеренными убийствами. Если это измена, то он изменник. Фабиан высказывал своё мнение, но сдавать родных не спешил. Жаль, что ему это не поможет: его ждёт эшафот, где уже сложил голову Ульрик Холмкрест.

– Ты что сделал? – тихий голос палача проник в мозг Георга. В воздухе повисли страх и напряжение.

Георг подошёл к палачу, над которым возвышался Железный Бык. Тело Фабиана сползло по стене, натянув цепи: они шли от стены к его ошейнику. Голова Фабиана была раздавлена, глаза почти вылезли из глазниц, из носа вытекал мозг. Палач, не веря глазам, посмотрел на мертвеца, ощупал со всех сторон и обернулся к помощнику. Тот, судя по едкому запаху, обмочился от страха и теперь пятился назад.

Железный Бык – бугай, который два года назад рубил головы убийцам летописца – до смерти боялся тихони-извращенца, как про себя называл палача Георг. Впервые Георг познакомился с палачом и Железным Быком, когда занимался делом Мирна. Сначала он думал, что Бык и есть главный палач, а худосочный тип в маске просто на подхвате, но оказалось, что всё как раз наоборот. Палач использовал Быка для тяжёлой работы: тот с удовольствием ломал кости, отбивал внутренности, засовывал людей в крохотные подвесные железные клетки на улицах. Похоже, сегодня Бык перестарался.

Георг с досадой посмотрел на мертвеца, силой духа которого втайне восхищался, и не мог не признать, что его смерть принесла облегчение. Теперь можно приписать ему любые показания: он их не оспорит.

Палач с помощником занялись трупом, Георг вернулся к столу. Он записал сегодняшние признания, опуская ненужные подробности и дополняя их, если сведения не совсем совпадали с тем, что Георг хотел показать королю. Это единственное, что он мог сделать для Катрейны.

Георг откинулся в кресле, с тоской осмотрел ворох записей – он не раз думал отказаться от должности. Увы, тогда Катрейна окажется без его поддержки. Ривенхеды иногда во время допросов заявляли, что она и её фрейлина виноваты во всём, что девчонка Мая с помощью колдовства соблазнила Алексарха, потом решила убить королеву с королём, чтобы Алексарх стал королём и женился на ней. Они прямо утверждали, что не может Алекс любить женщину, если она не ведьма. Чего только они не придумывали, чтобы выгородить себя. Фабиан был исключением, остальные говорили всё, что угодно, лишь бы остановить боль. Впрочем, город переполняли подобные слухи. Георг относил их на счёт суеверий и безумно боялся, что Маю найдут. Сколько женщин признавали что угодно, лишь бы закончились пытки. Такими делами занимался ещё Свет Веры Оскара Мирна, закрытый Георгом. Он достаточно читал протоколов о допросах, чтобы верить в их правдивость. К счастью, ни девчонки, ни её дяди найти не удалось, за Энгуса Краска вступился Крисфен. Остался, правда, человек, который мог сказать, где Мая.

– Ваша милость, позвольте полюбопытствовать, мы сегодня будем продолжать? – вкрадчивый голос вернул Георга к реальности. Палач уже закончил разборки с помощником и жевал марципан. Сладости были его страстью.

– Нет, на сегодня довольно. Мы допросили всех, кого прислал нам Его Величество.

– Можно допросить кого-нибудь снова, – с готовностью предложил палач. Очевидно, смерть Фабиана Ривенхеда оборвала его планы на вечер, неприязненно подумал Георг.

– Ты же говорил, у твоей жены день рождения?

– Ой! – воскликнул палач. – И правда ведь! Она же с меня шкуру спустит! Благодарю, Ваша милость, вы спасли мне жизнь! – Он выскочил за дверь. Георг покачал головой, глядя ему вслед. Надо бы выяснить, кто скрывается под маской.

Глава 14. Беглецы и преследователи

– Ваше Высочество, к вам посольство от Жабиной деревни, – Олек Рохля, который сегодня выполнял роль придворного, кривлялся так, что Крис от смеха не сразу понял, о чём речь.

Гил Полосатик и Олек Рохля каждый день подбрасывали монетку, чтобы решить, кто будет докладывать о просителях. Крис предпочитал неповоротливого толстяка Олека: с ним было веселее. К тому же он умел потрясающе подражать королевскому глашатаю важностью и умением построить речь.

– Что они хотят? – пренебрежительно спросил принц.

– Жалуются, что их церковь сожгли эктариане и вырезали при этом половину деревни. Их староста говорит, что все жители всемерно поддерживают нашего короля в его стремлении покончить с засильем эктарианства и умоляют его сына о помощи.

– А я что могу сделать?

– Они требуют покарать нападавших, заставить их возместить ущерб.

– Да вроде вчера они жаловались на то же самое, как и позавчера.

– Вчера, – вмешался Гил Полосатик, – деревню называли Лужино, там наши, наоборот, задали жару эктарианам. Отлично повеселились, Ваше Высочество. М-м-м… – Гил прикрыл глаза, облизал губы. – Эти придурки смели требовать вернуть им их чёртовы иконы и поповские тряпки. Ну наши, конечно, осерчали, загнали всех в церковь да запалили. Ихний попик собрал деревенских, что остались, и припёрся сюда. Вчера это они тут требовали…

– Да, вспомнил! – Крис поморщился. Не хватало, чтобы нераскаявшиеся эктариане лезли к нему с проблемами. Выполни они волю короля, ничего бы им не было. Почему эти нищие вечно цепляются за старые порядки?

– Тех мы вчера изрядно попугали, этих… гони в шею! – Крис должен искать Ривенхедов, а не тратить время на бесконечные местные разборки. Крис готовился к отъезду из Малгарда: Теодор уже отсюда уехал. Крис отправил за ним погоню. Холлард, как ему сообщили, отбыл в Рургард. Туда Крис и собирался, так зачем отвлекаться на всякую ерунду?

В Малгарде то и дело приходили сообщения о нападениях на отцовских стражников, на зарианские церкви. Чем южнее, тем недовольства было меньше, Север же оставался косным, неповоротливым. Жалкие крестьяне, терпевшие налоги и притеснения старых церковников, почему-то не всегда понимали, как им выгодно отделаться от этой жадной своры. Влас Мэйдингор не раз докладывал, что некоторые стычки нарочно провоцируются пришлыми проповедниками или нищими. Крис считал, что Влас слишком подозрителен.

Ехать к барону Рургарда Валеру Мэйдингору Крис не хотел: они терпеть друг друга не могли из-за казни сына Валера Георга Мэйдингора. Будто Крис виноват, что из-за какой-то бабы Георг так взбесился. Этих баб полно, какая разница, кого трахать? Он получил по заслугам, считал Крис, но каждый раз, когда Валер смотрел на него, ему становилось не по себе. Горы не забывают, говорил Влас, показывая на свой герб – четыре серебристых зубца-горы на фоне лазурного неба с молнией. Таков девиз Мэйдингоров. Кровная месть в этих краях была правом и обязанностью. Но если не ехать, то как поймать Холларда? Крис не трус, чтобы прятаться от какого-то барона, а потому на следующий день он с отрядом выехал из Малгарда на северо-восток.

Земли Мэйдингоров считались неблагонадёжными. Даже отец не давил на горцев, оставляя барону Рургарда право принимать решения в интересах горных кланов. В Серебряных горах слишком многие не хотели перемен. Тут и язычество живо до сих пор. Отец говорил, что горцы живут по собственным правилам – это его раздражало. Горы, идущие вдоль восточного побережья Сканналии, были в основном неприступны и небогаты ископаемыми. Лишь на севере – между Иштирией и Арнагским озером – в Серебряных горах с давних времён добывали серебро, железо, медь, ртуть, свинец. Область эту прозвали Рургардом по названию единственного горного замка, владели ею Мэйдингоры, чьим богатствам завидовали даже Ривенхеды. Не только богатствам – независимости от королевской власти. Мэйдингоры скорее формально подчинялись королю, платили налоги в казну, однако на своей территории соблюдали лишь свои законы, а их вера допускала языческие обряды. Эктарианство здесь оставалось популярным, Мэйдингоры не слишком торопились что-то менять.

Крис решил отправиться в Рургард не только для того, чтобы поймать Холларда, но и выяснить, чего он добился, однако по прибытии его ждал неприятный сюрприз: Валер Мэйдингор уехал на охоту. Крису пришлось ждать.

Замок Рургард, давший название всей горной области Северо-Восточной Сканналии, находился на высокой скале на берегу горного озера. Как сказал Крису проводник, скала – бывший вулкан. Снизу зубчатые стены замка со встроенными башнями и бойницами казались крохотными. Наверх вела узкая тропинка, преодолеть которую было непросто, если хозяева того не желали.

Горцы любили и умели воевать: непокорный Рургард в древности не раз становился полем битвы между местными кланами или отбивался от очередного правителя Сканналии. Постепенно клан Мэйдингоров подчинил себе остальные одиннадцать кланов, договорился с королём, и сто лет назад горцы приняли присягу. Тем не менее, стены замка время от времени подновляли, перестраивая укрепления на современный лад. В центре внутреннего двора возвышалась круглая башня с пристройками, рядом стояла небольшая церквушка и арсенал, в дальнем углу двора была конюшня и цистерна для воды.

Валер вернулся на следующий день, но, к досаде Криса, ничего интересного не сказал. Холлард уехал восвояси.

– Какого чёрта вы его отпустили?! – Крис был в ярости. – Он изменник!

Влас, стоявший рядом с Крисом, поёжился.

– Ваше Высочество, – чётко произнёс Валер Мэйдингор, – мы не нарушаем законов гостеприимства! Гость в моём доме – священен. Горе тому, кто посмеет причинить ему вред!

Крис скрипнул зубами. «В моём доме»! Ну ничего, стану королём, в моём королевстве избавлюсь от непокорных. Слишком много их развелось.

– Вы присягали королю, – жёстко напомнил он барону. – Ривенхеды – враги королевства, ваш долг помочь королю, а не покрывать их!

– Я знаю, в чём состоит мой долг, – Валер наклонился вперёд. Его густые кустистые брови почти коснулись лица Криса, светлые глаза будто потемнели. Тонкий шрам на шее барона, наоборот, побелел. Говорили, что Валеру пытались перерезать горло в одной из битв, но это плохо кончилось для нападавшего.

– Вы знаете, где Холлард? – Крис решил пока не лезть на рожон.

– Последовал за доминиархом в Нугард.

– Вы уверены?

Барон пожал плечами:

– Не исключаю, что за время нашего разговора всё изменилось, Ваше Высочество.

Крис едва удержался от резкого ответа. Всему своё время. Как там у них? Горы не забывают? Ну так и он не забудет. Крис приказал Власу собрать людей – надо отправляться на юг.

***

– Но чем я могу помочь? Отец давно меня не слушает!