Вторая жизнь во тьме

Вторая жизнь во тьме
Юлия Григорова

Визит незваных гостей в крепость барона Десмонтас полностью изменил жизнь всех, кто оказался к нему причастен. Если бы только Кристалина знала, чем обернётся для её семьи всего одна поездка на бал. Оказавшись в самом центре паутины лжи и чужих замыслов по обретению магии, девушка не представляет, какую роль ей суждено сыграть. Ведь ей нет дела до власти и всего, к чему рвутся другие. Она мечтает только о внимании и любви. Но мечтам суждено сбываться в самый неожиданный момент и совсем не так, как мы того желаем. Удастся ли Кристалине получить то, чего жаждет её сердце? Сможет ли она полюбить того, кто уготован ей судьбой? Как сделать это, когда в груди пылает жажда мести ко всем, кто её окружает?

Юлия Григорова

Вторая жизнь во тьме

Пролог. Тьма накроет нас

За сто пятьдесят дней до их прихода

Нейтан

В этот раз я погасил лампу сразу. Подождал, пока глаза привыкнут к темноте и пошёл вперёд буквально наугад. Моим единственным ориентиром были раздававшиеся издалека вопли, от звуков которых желудок затягивался в тугой узел, выталкивая съеденную недавно пищу наружу. Даже не зная, что именно я могу увидеть в той самой пещере, я чувствовал себя не в своей тарелке. После всего, через что мне пришлось пройти, сейчас оставалось самое простое. И я очень надеялся, что, когда окажусь на месте, не встречу никого знакомого в кандалах перед братом.

В том, что он там будет, как и отец, я даже не сомневался. После бала все гости разъехались, даже те, кто гостил у нас ещё до его объявления. Церемониальное сожжение погибших прошло в узком кругу их родных и близких. На дворце вывесили траурные флаги, в том числе и флаги рода Десмонтас, ведь в первую очередь все оплакивали именно наследницу барона.

По легенде, её мать заперлась в комнатах и, не переставая, рыдала о погибшей в пожаре дочери. А по слухам, распространяемым слугами, между причитаниями и слезами баронесса поливала грязью имя моего отца. Никто из нашей семьи так и не решился навестить её после официального объявления ей условий дальнейшего сотрудничества, которые женщина приняла спокойно и невозмутимо.

Больше всего мне, конечно, хотелось зайти не к ней, а к Кристалине, неожиданно для себя получившей и титул наследницы своего отца, и роль моей будущей супруги. По словам следившей за ней прислуги, ни с тем, ни с другим девушка не была готова смириться. А я пока не был готов с ней встретиться и провести столь необходимую в нашем положении беседу. Я понимал, что рано или поздно мне придётся это сделать, но предпочёл оттянуть объяснения до последнего.

Раскаивался ли я в том, что сделал? Ни на секунду. С того самого мгновения, как я сунул дневник отца Хесса под нос брату, у меня больше не было выбора. Именно тогда я втянул семью барона в этот кошмар и слишком поздно понял, что натворил. Исправить ситуацию можно было только так, и именно так я и поступал. Что же до Хесса… Он меня простит. Поймёт всё и непременно простит, иначе и быть не может. Он победит сумеречных, когда те придут за ним, справится с их испытанием и вернётся будущим жрецом. Почему-то я не сомневался в нём, в отличие от него самого.

Чем дальше в туннель я углублялся, тем темнее становилось вокруг, но глаза успели привыкнуть, и я мог различать неровные стены, особенно когда они появлялись прямо перед моим носом. И всё равно я вздрагивал каждый раз, когда эхо доносило до меня крики. Кроме них, я надеялся услышать разговоры и отдельные слова, но ничего такого не было. Преодолев очередной поворот, я различил едва заметное свечение в конце туннеля и понял, что наконец-то достиг цели. Приближаться к пещере не хотелось, но в моей руке был слишком важный свиток, а значит, выбора мне снова не предоставили, ведь отец и брат могли сидеть здесь днями напролёт.

Свернув за угол, из-за которого лил приглушённый свет, я увидел огромный камень, неестественно пульсирующий в центре. Трещины, которыми он пошёл ещё при моём последнем визите сюда, дрожали, оттопыривая осколки камня, словно что-то пыталось вытолкнуть их изнутри. Чёрный овал, прежде выглядевший обездвиженным, крутился, как воронка.

Для меня стало сюрпризом, что источником света в пещере выступал именно камень. Он светился блёклым жёлтым, своим естественным светом, и это позволило увидеть моего брата, застывшего прямо перед ним. Стоя с прямой спиной, Адамант вытянул одну руку по направлению к камню, а пальцами второй упёрся в лоб сидевшего рядом на коленях человека. Этот человек был ещё жив, именно он кричал во всё горло, и у меня заложило уши от его воплей. Запястье брата окутал чёрный туман, он переместился сперва к его груди, а потом расползся по второй руке и стёк прямо в камень.

От этой картины мне захотелось развернуться и сбежать. Сбежать куда подальше и больше никогда сюда не приходить. В какой части пещеры находился отец, я не видел, но это не играло никакой роли. Сделав шаг вперёд, я понадеялся привлечь к себе внимание, но споткнулся и посмотрел под ноги. Попытавшись различить, что там, понял, что и в этот раз пол усеян трупами.

Внезапно человек захрипел и замолчал. Руки брата опустились, чёрная дымка вокруг них пропала, но камень продолжал пульсировать, а тьма внутри него крутилась, как заведённая. Пока я наблюдал за ней, мне казалось, словно меня притягивает туда, засасывает внутрь этого огромного изваяния из янтаря. Хотелось подойти, протянуть руку, коснуться воронки… Но стоило закрыть глаза и чуть качнуть головой, как это наваждение пропало. Человек, что стоял на коленях, рухнул на пол. Он тяжело дышал и едва слышно стонал, но эхо пещеры усиливало издаваемые им звуки.

Раздался щёлчок пальцев, и разом загорелись все лампы. Они по-прежнему были развешаны на стенах и на расставленных по кругу подпорках. Прикрыв глаза рукой, я поморщился, ведь в помещении стало слишком ярко после царившей здесь темноты. Теперь света от камня почти не было. Когда я привык к новой обстановке и осмотрел пещеру, то сразу узнал человека на полу. Длинные чёрные волосы жреца крепости Десмонтас спадали по обе стороны головы и закрывали его лицо. Мужчина лежал на животе, уткнувшись лбом в камни, и, к моему удивлению, тел возле него не было. Осмотревшись, я сообразил, что мертвецы сложены по кругу в несколько рядов, а их невидящие глаза устремлены к своду. Видимо, несчастных так и расставили изначально, а затем они упали на колени и рухнули на пол. Сколько уже людей умерло здесь, в этой пещере, от рук моего брата, пытавшегося сделать невозможное?

Отца я заметил не сразу. Он стоял в дальнем углу, подперев голову рукой, и почёсывал бороду. На меня пока никто не смотрел, но это не означало, что они не узнали о моём присутствии.

– Почему ты остановился в этот раз? Всё же почти получилось? – сурово спросил отец, покосившись на Адаманта.

Устало потирая запястья, брат смотрел в центр камня на то самое чёрное пятно, которое казалось, стало больше, и не сводил с него взгляда. В его глазах постепенно развеивалась чёрная дымка, затянувшая зрачки, и они снова становились обычными.

– Если бы я продолжил, он бы умер, но это бы нам не помогло, – прозвучал спокойный ответ.

– Но ведь всё почти получилось! Он крутился и затягивал в себя! – воскликнул отец и сделал несколько шагов к Адаманту, переступив через ближайшего мёртвого человека.

– Увы. Я говорил, что пещера недостаточно глубока. Здесь не хватит даже силы двух жрецов. Потребуется поддержка ещё парочки, но я не представляю, где их можно взять. Вернее сказать, где взять тех, кто согласится добровольно помочь. Потому что, если собрать троих таких, как он, кто против нашей затеи, они с лёгкостью справятся со мной, разнесут камень, и всё окажется напрасно.

Пока брат говорил, лицо отца становилось всё более напряжённым, а брови постепенно сдвигались к переносице, образуя на ней глубокие борозды. Тяжело вздохнув, он посмотрел на валявшегося на полу пещеры жреца.

– А в шахте Десмонтас его одного тебе хватит? И сколько нужно будет обычных жертв?

– Я там ещё не был и не знаю, как будет вести себя портал. Ничего не могу сказать, пока мы не попадём туда.

– Прекрасно. И как ты прикажешь мне вести пленного жреца? Посадить его в бочку?

– Его это не удержит.

– Тогда как?

Я стоял и не понимал, что я вообще здесь делаю и почему я стал свидетелем этого разговора. Следовало сразу привлечь к себе внимание, решить свой вопрос и оставить их развлекаться дальше. Бросив взгляд на жреца, что уже перестал шевелиться и либо изображал потерю сознания, либо на самом деле его потерял, я почему-то захотел его убить.

– Мне придётся постоянно поддерживать его в ослабленном состоянии. Это будет трудно, но я справлюсь. И да, лучше, если его никто не увидит.

– А нельзя его убить? – я сам не понял, как произнёс это вслух. Взгляды брата и отца тут же обратились ко мне. Казалось, они только тогда осознали, что я нахожусь рядом и прекрасно слышу их разговор.

– Твоему брату нужен второй жрец для ритуала, один он не справится, – буркнул отец.

– Разве Адамант не отправил в храм сообщение, что жрец крепости Десмонтас погиб у нас при пожаре? Им должны прислать нового, – сказал я и спокойно пожал плечами. Отец с братом переглянулись, но Адамант всё равно покачал головой.

– Это учтено в нашем плане, но не стоит так бездарно разбрасываться жрецами. Он может нам пригодиться. Я не упущу его, даю слово. Просто мне нужно подготовиться.

Отец сдался и задумчиво кивнул. Теперь его карие глаза были направлены прямо на меня. Я не стал ждать вопроса и продемонстрировал запечатанный свиток, который привёз гонец. Потом, обойдя тела и камень в центре, приблизился к отцу и отдал письмо.

– Дай угадаю – это очень срочно? Иначе и быть не может, ведь ты являешься сюда только с такими вопросами, – усмехнулся он.

– Думаю, будь это срочно, барон Десмонтас послал бы письмо с голубем, но он отправил гонца, и мне кажется, что у него задание – получить ответ лично от баронессы. Или хотя бы увидеть её. Я велел накормить посыльного и предложить ему отдых, но он настаивает на встрече с баронессой, – спокойно изложил я суть дела.

– Это прекрасно! – воскликнул отец. – Конечно, к баронессе пускать его нельзя, хоть письмо и адресовано ей лично, но на то у нас есть твоя невеста. Заодно она как раз оповестит отца о свадьбе.

У меня зачесался нос, но рука так и не двинулась к нему. Мне вообще не хотелось шевелиться после услышанного.

– Боюсь, к ней его пускать ещё опаснее…

– Ну, естественно, я сперва сам поговорю с девушкой, чтобы она поняла всю важность этого задания, – дёрнув рукой с письмом, отец стукнул себя им по лбу и направился к выходу из пещеры, схватив с ближайшего крюка одну из ламп.

Меня пробрала дрожь, ведь его слова означали, что он направлялся к Кристалине. А значит, снова будет угрожать ей чуть ли не расправой. Мне не хотелось участвовать в подобном. Поэтому я не знал, радоваться ли, что эту задачу не взвалили на мои плечи или злиться, что отец вообще так ведёт себя с пленницей.

– Пожалуйста, не будь с ней слишком суров, – попросил я.

Обернувшись, отец подмигнул и скрылся за углом туннеля. Меня затрясло, но теперь точно от злости. Надо было самому решить этот вопрос, а не привлекать его, но тогда мне следовало встретиться с девушкой лично. А разговаривать с Кристалиной я боялся больше всего на свете, хотя всегда считал, что многое повидал и ничего не испугаюсь.

– Я прослежу, но сперва мне нужно заняться им, – успокоил меня Адамант, подходя к жрецу и поднимая того за локоть. Мужчина застонал, его ноги неестественно выгнулись, но через какое-то время он всё же встал. Толкнув его в спину, брат последовал за отцом, подгоняя пленника. – И да, ты не распорядишься, чтобы здесь прибрались? А то трупы быстро разлагаются и скоро будут сильно вонять, а мы пока не знаем, как долго продлятся попытки открыть портал именно в этой пещере, – улыбнулся Адамант и, получив в ответ кивок, тоже скрылся в туннеле.

Окинув взглядом тела, я развернулся и прошёл в самый центр, встав напротив камня. Чёрный овал больше не крутился, трещины не пульсировали. Кусок янтаря выглядел простым и ничем не привлекал внимание, но я знал, что то, что таится внутри него, может изменить наш мир.

Если отец войдёт в портал и выйдет оттуда с силами жреца, то он не ринется в храм приносить их обеты, благодаря которым эти люди ещё не завоевали весь наш мир. А тех, кто шёл против обычаев, выслеживали и уничтожали, без исключений. Так будет и с ним. Но что он успеет натворить и чью сторону примет Адамант, когда за отцом придут – это хороший вопрос, и ответа на него я не знал.

Я мысленно проклял себя, ведь, увидев воронку, что притягивала к себе уже сейчас, прекрасно понял, какую ошибку совершил.