Динара

, – ответил он с потерянным видом.

Я накидал пару предложений и пошёл за остальными.

Начался розыгрыш призов. Всем желающим раздали номерки. У меня 28-й. Я закинул свой номерок в барабан и направился к барной стойке. Попросил пиво. За баром стоял Месут-бей. Он дружелюбно подмигнул мне и дал кружку пива.

– Otuz iki

! – Звучит голос ведущего.

Джиат идёт к сцене с победным корешком. Ему аплодируют. Иду к киргизам-дворникам. У меня на душе тепло от того, что они одеты также просто. Дворники пьют водку. Нам всем хорошо. Сижу и ни о чём не думаю. Джиат уходит со сцены с набором посуды.

– Y?z alti

! – Кричит ведущий.

Мне захотелось в уборную. Вижу Динару и всю её компанию: Азиза, Керемет, повар-курд. Пытаюсь поймать взгляд Динары. Им всем нет до меня дела. Я в отчаянии. Беру под руку Азизу и отвожу в сторону.

– Слушай, Азиза. Держи мой номерок, вернусь через пять минут. Только слушай внимательно, не прозевай!

– Хорошо, Нурик байке.

Сам украдкой смотрю на Динару. Она любуется своим курдом и пытается его куда-то увести. От ревности у меня застучало в висках.

– Seksen bir

!

Слава богу туалет недалеко от сцены. Я чётко слышу голос ведущего. С турецким у меня до сих пор туго, но счёт точно такой же, как и в киргизском языке. Киргиз, даже никогда не слышавший турецкую речь, с лёгкостью сможет посчитать вслух по-турецки. Так что я ни с чем не спутаю в случае победы.

Выхожу из туалета. Мимо проходит Динара со своим поваром. Она пристыженно смотрит на меня и нетерпеливо уводит его в кусты за бассейном. От обиды у меня ком в горле. Я пытаюсь сохранить хладнокровие, не меняя темп ходьбы. Вкладываю все силы в то, чтобы не оглянуться им вслед. Не выдерживаю, оглядываюсь. В огне прожекторов вижу, как он целует её шею и задирает ей юбку.

Совсем недавно я испытал сильное чувство к Салиме. Оно было правдивым и нежным. Оно было настоящим. Но Салима улетела. Прошло несколько дней, а я снова ревную Динару. Что со мной происходит? Я как продажный судья, который хочет нажиться и на истце и на ответчике.

– Yirmi sekiz

! – Кричит ведущий.

Это мой номер. Аллах существует, – ехидно думаю я.

Азиза прослушала ведущего и равнодушно теребит мой корешок.

– Рахмат, Азиза! Я выиграл.

– Поздравляю, Нурик байке.

– Не зевай, – говорю я ей в ответ надрывающимся голосом.

Иду на сцену. Мне вручают миксер. Возвращаюсь в свою компанию. Сижу в оцепенении. Меня поздравляют. Я ошарашен увиденным. Иду к барной стойке. Там нет Месут-бея, но есть злобный Умют-заячья губа. Он точит на меня зуб за те три доллара, что я пересёк у него от русских туристок. У Умюта серьёзная группа поддержки в виде атлетичных барменов. Чую нутром, ночь будет весёлая. Надеяться мне не на кого. Те три доллара полагались мне, а не ему. Я забрал их с наглостью, но по праву. И сейчас я не отступлюсь от трёх проклятых баксов!

Делаю нахально-вежливое лицо и обращаюсь к Умюту, словно ничего между нами не было.

– Merhaba, ?m?t. Nasilsin?

– K?t?

! – Не думая, отвечает он.

– Ne oldu?

– Bu seni ilgilendirmez

, – он напыщенно хмурится.

Я не хочу затевать конфликт. Умют тоже не особо враждебен.

– Bir bira, l?tfen!

– Yok!

– Hadi ama

! – Дружелюбно говорю я и тянусь через барную стойку к Умюту.

– Vermeyecegim

!

– ?m?t, gel, gel!

– Yok, – дружелюбно улыбается он сквозь хмурое лицо.

– Sen adamsin

!

Умют смотрит в мою сторону и думает секунд десять.

– Sen de bir erkeksin

!

Он наливает мне пиво. Мы обнимаемся. Стучат барабаны, виски льётся рекой. Пьяные люди обнимаются. Праздник разгорелся так, что кажется, весь мир перевернулся. Начали играть медленные и грустные турецкие песни.

Энес-шеф, с которым мы недавно повздорили из-за Салимы, танцует медленный танец сам с собой. Его голова вздёрнута, руки в карманах брюк. Он еле стоит на ногах. Кто-то из танцующих случайно задевает Энеса, пепел от его сигареты падает на его волосатую грудь и всё ещё искрится. Меня за плечо обнимает чья-то рука. Это Асанджан.

– Nurgazi, bak, Tarzan’in g?gs? alevlendi

! – Бесшумно смеётся он.