Меч Кощея Бессмертного

Буеслав снова кивнул головой в знак согласия.

– Жили мы в городище, очень похожем на нашу заставу: она была огорожена высокими и толстыми кольями с воротами и рвом, через который был перекинут мостик… – Белава даже махнула головой, чтобы сбросить это наваждение. – Оказывается помню ещё что-то…

– В нашем городище был один только кузнец: он подковывал лошадей, делал кольчуги, мечи и копья, а также ножи для домашней работы. – она раскрыла рот и проглотила слюну, невольно показывая, что устала вспоминать.

– Ну, а ваши люди торговали с кем-нибудь? – пришла ей на помощь Ведана.

– Вот это-то и плохо! – оживилась Белава, поняв то, что хотела узнать у неё Ведана. – Была дорога на юг, в степи… Туда, где шла дорога караванов по Великому шёлковому пути… Целое ответвление было к нам: даже караванщики устроили нечто вроде базара! Ох, и хитрые были эти караванщики… Они ввозили бусы из полудрагоценных камней, одноцветного и многоцветного стекла, личные украшения, бронзовые зеркала, шелковые ткани, гончарная керамика, продавая это дорого, а у наших по дешёвке скупали керамику, медные и железные изделия! Не гнушались и мехами, пушниной и кожей…

– А как было с неравностью населения? – поинтересовался Буеслав.

– Да, как и здесь: вождь и дружина, жрец или жрица, остальное население… – спокойно ответила Белава.

– Тогда почему ваша семья оказалась здесь? – ухмыляясь, спросил Буеслав.

– Я неоднократно спрашивала у матери, почему мы оказались здесь, рядом со степью, а не в тайге… – невольно у Белавы из глаз выбежала слеза. – Она всё время отвечала: «Пришлось…» и молча плакала…

Смахнув слезу, Белава продолжила через некоторое время. – Потом отец рассказал, что сначала к нам в городище приходили торговцы, а потом приехали воины… Много воинов! Они защищались, но тех было больше… Тогда дед мой приказал отцу взять всю нашу семью и через запасной ход спрятаться в тайге, а потом идти через Рипейские горы на заход солнца. Переплыть через Итиль и идти туда, где лес встречается со степью…

– А как ты думаешь, почему он так сказал? – спросила Ведана.

– Отец тогда даже воспротивился, желая помочь деду отбиваться от южных воинов с узкими глазами… – Белава вздохнула с грустью о любимом человеке, каким был дед у неё. – Но дед сказал ему следующее: «Холод идёт с севера… Всё равно уходить надо будет! Так чего ждать? Вон куманы уже племенами уходят с насиженных мест на заход солнца, переходя через Рипейские горы… Идите и живите там, где я сказал!»… Отцу пришлось выполнить его волю!

– А что с ними стало? – Ведана сама отвела лицо в сторону: по её лицу бежали слёзы.

– Мы из леса наблюдали… – слеза одна за другой выбежали из глаз Белавы, мешая говорить. Она даже чуть не поперхнулась, невольно двигая кадыком. – Они погибли все до единого… Многие сгорели вместе с забором, как и у нас…

3.

– И наши тоже… – тихо произнесла Ведана, но Белава и Буеслав всё же услышали.

– Ну, так расскажи… – хлюпая носом, произнесла Белава. – Легче будет…

– Как я поняла, предки моих предков жили на севере Рипейских гор ближе к востоку, на склонах гор… – она смотрела куда-то вдаль, и, казалось, видела то, о чём говорила. – Как рассказывала мне моя бабушка, шаманка, даже летом можно было видеть вдали снег на главном хребте Рипейских гор… Ёлки – большие и маленькие, которые в обилии росли в восточной долине, пихты, невысокие сосны и кедры, и всюду – непроходимая тайга! На земле повсюду мох и камни и пустынные земли, на которых ничего больше не росло… И повсюду – горы, горы, горы…

На её лице блуждала улыбка от видения чего-то огромного и надёжного… Как-то вместе с ней Белава погрузилась в те горы, которые её семья переходила, когда спасалась от злых и несправедливых людей, которые на всю жизнь её отложили свой отпечаток.

Буеслав тоже о чём-то своём думал и не мешал Ведане возвратиться в своё прошлое.

– Большое количество железа и меди, серебра и золота, которое можно было найти среди камней или в холодных ручьях, текущих с гор, привело к тому, что у нашего народа ещё издревле были в ходу кузнецы и рукоделы… – усмехнулась Ведана и посмотрела на Белаву. – Но больше всего меня удивляли игрушки, которые мне давали на руки! Это сейчас я понимаю, что играла золотыми поделками, а тогда…

– А на что похожи они были? – спросила Белава. – Мне тоже давали играть какими-то круглыми игрушками, но были они из дерева!

– Сейчас мне трудно вспомнить все, но две я помню хорошо, потому что про них мне бабушка рассказывала сказки! – улыбнулась Ведана, вспомнив лицо своей бабушки и свою нелюбимую игрушку. – Это была моя самая нелюбимая игрушка – тёхголовый Змей Горыныч! Хоть и страшная эта была сказка, но мне нравилась, потому что всегда в ней его побеждал наш богатырь. Я же тогда не знала, что Змея Горыныча из золота наши умельцы сами сделали! И как будто знали, что деньги и золото – это и есть человеческий Змей Горыныч!

Белава и Буеслав согласно кивнули головами, а Ведагор как-то странно посмотрел на Ведану.

– Но ты сказала, что у тебя была любимая игрушка… – поддел её Буеслав, усмехнувшись.

– Да, и это была серебряная птица с лицом на туловище… – улыбнулась Ведана, вспомнив своего друга. – Сокол мой ясный! Охранники души богатырей и защитников нашей души!

– Странно, как-то… – удивился Буеслав. – Игрушки… Золото… Серебро… А ты, случаем, не сильно загибаешь? У нас-то, в основном, игрушки были деревянные!

– А как ты думаешь, наше племя называлось? – усмехнулась на его замечание Ведана. И, увидев его отрицательное мотание головой, добавила. – Сихиртя! А переводится это слово на нормальный язык как «хранители золота и серебра»… Вот так! Так что я не вру…

Увидев открытый от удивления рот Буеслава, усмехнулась и добавила. – Но не это было главное. Главным было то, что почти в каждой семье имелись свои ведуньи и шаманки! И эти знания передавались от матери к дочери! Вот так и меня учили… А, чтобы научилась различать Добро и Зло, дали мне эти две игрушки: Змей Горыныч был зло, а Сокол Ясно Солнышко – Добро.

– Интересно-то, как… – таинственно взглянув на Ведану, прошептала Белава и улыбнулась, видя, как Буеслав поднял брови вверх, не меньше удивляясь словам Веданы.

– А как же огонь? – усмехнулся Даромысл, чтобы хоть как-то оправдать своё удивление. – Ведь ты же шаманишь с огнём?

– «Благая вера почитания Мудрого»… – вот то, чем я занимаюсь! – спокойно и без всяких вывертов произнесла Ведана название одной из древнейших религий на земле – зороастризма. – Так говорил пророк Заратустра. В основе его учения– свободный нравственный выбор человеком благих мыслей, благих слов и благих деяний…

Она подумала-подумала и спросила Буеслава. – А ты-то сам, как думаешь, от чего зависит судьба человека?

Когда тот просто пожал плечами, она повернула голову к Белаве. – А ты?

– Как от чего? – удивилась Белава. – Да любой из наших тебе скажет: от честности, справедливости, любви к людям…

Буеслав тут же кивнул головой словам Белавы.

– Я не спорю, это действительно так мы думаем… – она качалась в такт движения коня и смотрела куда-то вдаль. – А вот бог Ахура Мазда, наш творец, говорит: мы живём в духовном мире, где есть два духа Добро и Зло… Так вот от того, какому духу служить будешь, зависит твоя судьба в этом мире… Ахура Мазда установил везде Закон справедливости, совести и гармонии. И те, кто выбрал службу духу Добра, должны поддерживать этот закон!

– А те, кто не выбрал этого духа? – ухмыльнулся Буеслав.

– А вот из-за тех, кто не выбрал этого духа, мы теперь вынуждены идти в разведку и искать предателей! – выручая подругу, громко произнесла Белава.

– Так ты тоже служишь Ахуре Мазде? – подначил Буеслав Белаву.

– Нет, Ахуре Мазде я не служу, но тоже выбрала для себя путь справедливости, совести и честности! – огрызнулась Белава, начиная сердиться на Буеслава. – А также духу огня, воды, воздуха, земли и всего зелёного… А ты-то сам?

– Я ещё не определился… – честно признался Буеслав. – Но за предательство кое-кому с большим удовольствием морду бы набил!

– Предательство, особенно за деньги – это самое гнусное, что есть в человеке… – согласилась Ведана, включившись в разговор. – А вы обратили внимание, что раньше такого не было?!

– Было… – отметила Белава. – Только мы не замечали, потому что нас это не касалось… За нас расплачивались наши бабушки и дедушки, отцы и матери!

– Да, пожалуй, ты права… – согласилась Ведана, и, переключив разговор, чтобы исключить ссору Белавы и Буеслава в вопросах веры, спросила Буеслава. – А твои-то как на хутор попали? Мои – из-за Рипейских гор, а твои?

4.

– Не поверите… – оживился Буеслав, усмехаясь. – Сначала я хотел, чтобы Беловолод меня послал на север, где будины – мои предки. А потом, подумав, что там я итак всё знаю, решил, что нужно ехать туда, где ещё я не был! А уж, когда меня в Тавриду отправил, был на седьмом небе!

– Но ведь мы-то там, у твоих будинов, не были ни разу… – строго произнесла Белава. – Так что, давай, колись!

– Ладно… – посчитав, что спорить с этими упёртыми барышнями бесполезно, он начал говорить и невольно даже увлёкся этим, вспоминая своих родственников и знакомых. – В тех краях земля покрыта густым лесом разной породы: есть и дубы, и осины, но есть сосны и ели. Вообще, будины – это большое и многочисленное племя, живущее на большой территории на северо-западе отсюда. Большинство мужчин имеют светло-голубые глаза и рыжевато-светлые волосы…

– Как у тебя? – ехидно поинтересовалась Белава.