Меч Кощея Бессмертного

– Ну, и как у меня… – уже спокойно подтвердил Буеслав, особо не придавая этому значение. – Кроме скотоводства, они занимались охотой и рыболовством…

– Мои предки бежали сюда много лет назад, когда царь персов Дарий напал на скифов… – продолжил Буеслав. – Так что мои дедушки и бабушки перебрались сюда уже с берегов Танаиса, большой реки, спасаясь от набегов разбойников, которых в большом множестве развелось там… Как и раньше, они стали здесь заниматься земледелием, скотоводством и рыбалкой… Вот и всё!

– Да, немного ты нам рассказал! – подцепила его Белава, но он только хмыкнул, улыбаясь.

Эту ночь у костра дежурил Ведагор, который за всё это время не проронил ни слова…

Два следующих дня они скакали без остановки до вечера. Во вторую ночь дежурил Буеслав, а в третью – опять Ведагор: своих барышень они жалели…

Четвёртый день начался с того, что впереди замаячил хутор на дороге Великого Шёлкового пути, и они переключили своё внимание на то, чтобы отыскать необходимый караван. К их радости, через час-другой должен был отходить большой караван по маршруту: перевалка «Итиль – Танаис – Саркел – Херсонес». Решили, что до перевалки они могут ехать вместе. После перевалки до Итиля Ведана едет с небольшим караваном, а Буеслав, Ведагор и Белава – с остальной частью каравана до Саркела. После Саркела Буеслав и Ведагор едут до Истра, а потом один Буеслав с остатками каравана – аж до Херсонеса.

Вклинившись в хвостовую часть каравана и оплатив дорогу, они спокойно и не торопясь (потому что в караване большую часть животных составляли верблюды) продолжили движение. При посторонних вести личные разговоры они не решились…

5.

Караван с путешественниками приближался к волоку из Меотидского моря в Итиль. К сожалению, им здесь необходимо было расставаться в первый раз. Сдружившись за время путешествия, расставаться было трудно и нерадостно.

– Всех торговцев к себе вызывает караванщик! – прокричал несколько раз подросток, подбегая к каждому торговцу в караване. То же он крикнул и друзьям.

– Как ты думаешь, почему караванщик собирает всех? – спросила Белава Ведану, когда та подошла к ней, раньше Буеслава и Ведагора.

– Наверное, что-то изменилось… – уклончиво ответила та, смотря на переднюю часть каравана. – Думаю, надо идти!

Когда вокруг караванщика оказалось человек тридцать, он поднял руку.

– Уважаемые! – произнёс он и поклонился собравшимся. – Я собрал вас, чтобы посоветоваться…

Все насторожились и прекратили между собой разговоры, слушая только то, что собрался сообщить им караванщик.

– Я только что узнал, что к аланам на Саркел и в Тавриду дорога закрыта самими аланами… – он внимательно обошел всех взглядом, соображая, стоит ли им раскрывать все карты, и решился сказать. – Дело в том, что аланы опасаются возможной переправы гуннов на левый берег Итиля и могут направиться прямо на Танаис, уничтожая всё на своём пути. У них уже есть случай, когда передовой отряд гуннов нападал на их заставы…

– А как же нам быть? – произнёс пожилой торговец откуда-то с севера Итиля. – Мы везём заказ в Херсонес…

– Вы, наверное, не обратили внимание на то, что мы совсем недавно проехали остатки разрушенного караван-сарая, на котором вас должны были ждать другие караванщики… Это раз. Кроме того, там же должны были быть волоки кораблей торговцев, а их нет! Это два! – он потёр подбородок, думая, что же делать. – Так вот, у нас остаётся один путь – ехать до Итиля, а там формировать караван, исходя из имеющейся обстановки кому куда: кто-то поедет на Тавриду, кто-то – на юг, а кто-то в Итиле останется!

Торговцы зашумели, переговариваясь между собой. Белава, между тем, посмотрела на Буеслава, который склонился и улыбался в кулак. Ведагор был спокоен.

– Ты чо лыбисси? – толкнула легонько локтем его и посмотрела на Ведану, которая открыто улыбалась. – Да вы чо?

– А мне это нравится… – вдруг заявила Ведана. – Вместе веселее! Тем более, что такие опасности вокруг!

– Да, ладно… – смутилась Белава. – Пожалуй, так даже и лучше: поедем все до Тавриды!

– Время у нас трудное… – начал оправдываться караванщик. – Нужно быстро приспосабливаться к окружающей обстановке. Так что, по местам!

Тут к нему склонился тот самый глашатай, оповещавший всех собираться, и что-то сказал. Караванщик выпрямился и, сложив руки в рупор, крикнул. – Скоро за горой мы увидим волок водного Шёлкового пути из Танаиса[9 - Танас – река Дон] в реку Итиль[10 - Итиль – река Волга]! Вот корабельщики уже перестроились!

И друзья, сидя на своих конях двигающегося каравана, настроились на встречу с волоком.

Между тем, то, что они увидели на волоке, сильно подняло их боевой дух.

– Глядите, кораблей-то много у них… – Белава показала на вымощенную круглыми брёвнами длинную дорогу, по которой волоком двигали люди корабли. – Один, два, три…

– А ты не сосчитала четвёртый, выглядывающий из-за кургана! – возразил Буеслав. – Интересно, как они тянут ладьи? Молодцы, а они брёвна-то поливают водой!

– Да где ты это увидел? – спросила Ведана, и тут же отметила, что и Белаву этот вопрос интересует, только она смотрит не на последнюю ладью, а на ту, которая уже пересекла дорогу каравана и приближается к реке Итиль.

Это была деревянная ладья примерно в семь человеческих ростов длинной с поднятыми вверх острыми носами, внутри которой уложили вёсла паруса и мачты. Один из рабочих, одетый в зеленовато-серую рубаху, подпоясанный коричневым поясом, в зелёных штанах и коричневых сапогах держал в руках одну бадью и поливал брёвна перед ладьёй до того места, как подходил ко второй бадье… Когда же кончилась вода и во второй бадье, он бежал к реке, чтобы налить их снова, а на смену ему приходил другой рабочий в коричневой рубахе, такого же цвета штанах и сапогах. Впереди тащили ладью веревками шесть рабочих, а по бокам, впереди, в средине и сзади, не давая опрокинуться ладье, с обеих сторон двигали ладью ещё шесть человек. Сзади у носа ладьи двигали ладью ещё два человека. Сбоку наблюдал за этим бородатый мужчина в шапке и в красном плаще, в сиреневой рубахе, такого же цвета штанах и сапогах, время от времени давая какие-то команды всем остальным…

– А я даже не знала, что так бывает! – призналась Белава, глядя на Буеслава и Ведану, у которой на глазах навернулись слёзы. Ведагор молча наблюдал происходящее.

– Ты чего? – удивилась Белава.

– Хорошо… – обрадовалась Ведана. – Что мы вместе… И мне теперь не придётся быть одной…

– Да ладно тебе! – Белава прижалась к Ведане. – Теперь нам не скоро придётся расставаться! Но через два месяц мы должны быть дома!

Буеслав лишь ехидно улыбался, видя, как радуются подружки, не желая расставаться…

6.

Караван друзей двинулся к реке Итиль и городищу хазаров, а Ведана, перенервничав из-за того, что нужно было бы прощаться с друзьями, незаметно погрузилась в воспоминания об Амаге, жрице и колдунье, создавшей необычную жизнь медному зеркальцу жрицы…

– Как странно, прошло уже много лет, а я помню бабушку Амагу всё такой же молодой и красивой… – подумала Ведана, вспоминая свою любимую бабулю, которая занималась с внучкой всё свободное время, видя её способности к своему делу и желая передать ей свои знания и умения.

Мерное раскачивание коня, идущего в караване, только усиливало желание возвратиться в то далёкое время, когда было создано магическое зеркало…

– Светлое одухотворённое лицо; большие тёмные глаза с густыми бровями одной чертой с разрывом на переносице; аккуратный нос и губы; тёмные волосы, спрятанные под небольшой обшитой серебром плоской шапочке, надетой на белый платок… – Ведана видела свою любимую бабулю молодой и здоровой. – Чёрный сарафан с серебряными блёстками до пола, и кожаная обувь… И её знаменитое ожерелье…

Ведана вздохнула: так было жалко без времени погибшей бабули! И время опять вернулось к созданию медного зеркала…

Однажды отцу Амаги – Баломиру подошёл Светозар – муж Амаги, кузнец и охотник ходить по пещерам Рипейских гор[11 - Рипейские горы – Уральские горы], любитель изготавливать нечто такое, от чего простые люди Сихиртя приходили в полный восторг. Вот и в тот раз он предложил Баломиру посетить одну из пещер на середине Рипейских гор. Недолго думая, Баломир согласился, и они ушли. Вернулись назад через три месяца, усталые, заросшие, но чрезвычайно довольные.

Когда Амага спросила отца. – Скажи, батюшка, почему вы такие довольные?

Отец ответил. – Светозар в одной из пещер нашёл твёрдый прозрачный камень, медную жилу и красную глину, из которых хочет сделать что-то интересное… А ещё он нашёл много зеленых, розовых, даже красных прозрачных камней, из которых хочет сделать ожерелье своей любимой жене!

На этом, казалось, всё бы и закончилось, если бы не Светозар: он несколько дней не выходил из кузницы своей, а Амага носила ему еду и питье, пока не принёс красивое медное зеркальце, на обратной стороне которого был вставлен негранёный алмаз и целое ожерелье из разноцветных камней.

– Это тебе, Амага, мой подарок! – просто произнёс он, отдавая ей медное зеркало и ожерелье. – Тело им я сделал, но душу ввести в них мне не под силу… Если сможешь, дай им её!

– Я постараюсь! – ответила та, принимая с величайшей осторожностью зеркало, обрамлённое в зверином стиле и с алмазом на обратной стороне и ожерелье.

Светозар как-то странно попрощался с Амагой и ушёл без отца снова в те же пещеры, и, к сожалению, больше не вернулся, как потом ни искал его отец Амаги… Но всё было бесполезно!

Амага целый месяц не выходила из своей комнаты и ничего не знала о пропаже мужа, колдуя над зеркалом и ожерельем. Когда же она вышла из комнаты, её никто не узнал: вместо цветущей женщины среднего возраста из комнаты вышла седая сморщенная старуха, довольная тем, что смогла вдохнуть жизнь в медное зеркальце и ожерелье.

Узнав о том, что муж пропал где-то в пещерах Рипейских гор, она прямо при всех достала своё медное зеркало и, обратившись к нему, спросила. – Зеркальце моё, скажи, где сейчас мой муж? Жив ли он?