Социология

Чтобы разобраться в природе социальных ценностей, необходимо считаться с тем, что социальные ценности не только различны, но и образуют довольно сложную иерархию: предметы и правила религиозного культа, моральные заповеди, правовые ценности, экономические ценности, политические идеи и цели, деньги, научные знания, произведения искусства и пр.

Откуда берутся, кто или что определяет явление в качестве социальной ценности? Первое, что может прийти в голову после знакомства с видами социальных ценностей, это то, что социальные ценности формируются, создаются самими людьми в рамках общества. В самом деле, идея, наука, социальный институт, предметы и правила религиозного культа, экономические ценности – все это и многое другое суть продукты человеческих рук, человеческой мысли, питаемой различного рода потребностями.

Уже на этом начальном уровне осмысления проблемы завязывается некая увлекательнейшая научная интрига: многие социальные институты, например, мораль, религия, право, образование и пр. функционируют уже в течение не одного столетия. Это означает, что сегодняшнее поколение людей не формировало этих ценностей, но оно потребляет пользу, приносимую ими. Значит считать источником многих социальных ценностей данное поколение, данное общество нельзя.

Казалось бы, очевидные факты, однако все не так просто. Скидывать со счета данное поколение людей, данное общество достаточных оснований нет, хотя бы в плане расстановки акцентов, выбора.

Хорошо известно, что поведение человека всегда определялось и продолжает определяться потребностями.[42 - Потребность – всякое требование организма, врожденное или приобретенное, вызываемое ощущением отсутствия чего-либо и побуждающее к действию (Я. Щепаньский).] На основе последних развиваются интересы, т. е. некоторые потребности выводятся на передний план, им придается большее значение. Актуализированные потребности (интересы) могут быть удовлетворены различным образом и с помощью различных предметов. Проблема решается в процессе выбора способа, пути удовлетворения потребностей, реализации интересов. Вместе с тем является фактом, что индивиды и социальные группы часто не могут удовлетворить всех потребностей и интересов и должны делать выбор между ними, отдавая предпочтение одним перед другими (или довольствуясь одними, будучи не в силах реализовать другие). В таких ситуациях выбора вступают в действие социальные ценности.[43 - Щепаньский Я. Элементарные понятия социологии. М., 1969. С. 51.]

Поскольку сами потребности людей меняются, в особенности меняются пути и способы их удовлетворения, всякое поколение людей (общество) вносит свой вклад, в том числе и в придании ценности предметам и явлениям, которые в прошлом таковыми не рассматривались.

Высказывалось мнение, в соответствии с которым сами предметы или явления материального (идеального) мира заключают в себе, отныне и навсегда, свойства социальной ценности. Но если это так, то как можно объяснить факты, в соответствии с которыми один и тот же объект в одном случае выступает социальной ценностью, а в другом нет? Для одних демократия – вожделенная ценность, к которой надо стремиться и которую необходимо удерживать любыми способами, для других – едва ли не бранное слово. Марка – всего лишь небольшой квадратик бумаги, на который нанесено то или иное изображение. Для одних марка является целым состоянием, у других она может вызвать только зевоту.

Следующий шаг в рассуждениях на данную тему обычно такой: социальная ценность того или иного предмета определяется оценкой, которую выносит в ее адрес индивид, социальная группа, общество в целом. Сама же оценка обусловлена пользой, которую приносит (способен принести) предмет. Другими словами, оценка напрямую будет зависеть от того, насколько данная вещь затрагивает функционирование индивидуального или коллективного субъекта, в какой мере она оказывается вовлеченной в социальную жизнь. Очень часто научная мысль задерживается на этом рубеже объяснения природы социальных ценностей.

По мнению Э. Дюркгейма, имеется множество случаев, когда нет никакой связи между свойствами самого объекта и приписываемой ему ценностью. Например, идол – вещь святая, а святость есть самая возвышенная ценность, какую только признавали когда-либо люди. Но очень часто идол – это лишь груда камней или кусок дерева, которые сами по себе лишены какой бы то ни было ценности.

Таким образом, если социальная ценность не содержится в вещах, если она не связана главным образом с какой-либо особенностью эмпирической реальности, то не следует ли отсюда, что ее источник находится вне данного нам в восприятии и вне опыта?

Человеку приписывают способность sui generis выходить за рамки опыта, представлять себе нечто иное, чем то, что существует, словом, способность выдвигать идеалы. Есть, стало быть, один способ мыслить реальное и есть другой, весьма отличный от него, способ мыслить идеальное. И именно по отношению к идеалам оценивается ценность вещей.[44 - Дюркгейм Э. Ценностные и «реальные» суждения // Социология. С. 249.]

Э. Дюркгейм следующим образом характеризует идеал. Когда индивидуальные сознания вступают в тесные взаимоотношения, активно воздействуют друг на друга, из их синтеза рождается психическая жизнь особого рода. Она отличается от той жизни, которую ведет одинокий индивид, прежде всего особой интенсивностью. Человек чувствует себя как бы перенесенным в мир, отличный от того, в котором протекает его частная жизнь. Существование в нем не только более интенсивно, оно отличается качественно. Увлекаемый группой, человек забывает о себе, о своих собственных интересах, целиком отдаваясь общим целям.[45 - Дюркгейм Э. Ценностные и «реальные» суждения // Социология. С. 298.]

Если человек восприимчив к идеалам, то это потому, что он существо социальное. Именно общество толкает или обязывает его к тому, чтобы возвыситься таким образом над самим собой; оно же обеспечивает ему средства для этого. Общество не может формироваться, не создавая идеалов. Идеалы же – это просто идеи, в которых изображается и обобщается социальная жизнь в том виде, как она существует в кульминационных пунктах своего развития.

Общество принижают, когда видят в нем лишь тело, созданное для осуществления определенных жизненных функций. В этом теле живет душа: это совокупность коллективных идеалов. Но идеалы – это не абстракции, не холодные умственные представления, лишенные всякой действенности. Это главным образом двигатели, так как за ними существуют реальные и действующие силы. Это силы коллективные, естественные… Вот как получается, что идеальное может соединяться с реальным: оно исходит из последнего, в то же время выходя за его пределы. Элементы, из которых оно создано, заимствованы из реальности, но скомбинированы по-новому. Новизна комбинации создает новизну результата. Будучи предоставленным самому себе, индивид никогда не мог бы извлечь из себя материалы, необходимые для подобной конструкции (идеалов).[46 - Дюркгейм Э. Ценностные и «реальные» суждения // Социология. С. 300.]

Назначение социальных ценностей. Прежде всего обратим внимание на положения, которые представлены выше и которые относятся к характеристике назначения (роли) социальных ценностей. Во-первых, социальные ценности – это инструменты, с помощью которых в общество поступает живительная сила, поскольку именно социальные ценности объединяют устремления, усилия, энергию большого числа различных людей, нередко подавляющего большинства. В этом смысле социальные ценности не только сохраняют общество, они его «делают».

Это означает, во-вторых, что ценности способны настраивать людей и направлять их поведение; нередко ценности – это мерка, с помощью которой индивид может оценивать значение того или иного социального поведения, его позитивные или негативные последствия. Ценности являются регуляторами человеческих устремлений и поступков еще и потому, что служат основой оценки социальной пригодности членов групп, определяют принципы социальной иерархии, обозначают основы человеческого общежития. Таким образом, ценности – это абстракции на фоне целей, конкретизирующие цели и притязания в планы действия с последующим выбором конкретных действий, поступков.[47 - Асп Э. Введение в социологию. СПб., 1998. С. 123.]

Ориентация индивида на те или иные ценности обеспечивает ему жизненную устойчивость, в том числе потому, что ценности помогают человеку аргументировать, обосновать свое мировоззрение, свою позицию.

Наконец, система ценностей определяет выбор средств удовлетворения потребностей и интересов, влияя на предпочтения индивида, социальной группы в стремлениях.[48 - Щепаньский Я. Указ. соч. С. 52 и сл.] (Заинтересованному читателю рекомендуем обратиться к работе Э. Дюркгейма «Ценностные и “реальные” суждения», извлечения из которой даны в конце данного раздела.)

§ 5. Право как фактор социальной эволюции (социальная ценность права)

Понятия о праве

В понятие «право» и в прошлом, и сегодня вкладываются различные значения. Образно говорит о «многоликости» права американский ученый Л. Фридмэн: «Право – слово для ежедневного употребления, часть разговорного языка. Но оно имеет большое количество значений, «хрупких», как стекло, неустойчивых, как мыльный пузырь, неуловимых, как время. Невозможно говорить о точном значении слова «право» так, как если бы оно было конкретным предметом в окружающем нас мире, чем-то вроде стула или собаки, которые мы можем потрогать руками.[49 - Фридмэн Л. Введение в американское право. М., 1992. С. 8 и сл.]

К сказанному следует добавить, что многоликость (многообразность) права в значительной степени обусловлена серьезными различиями в правовых системах (подробнее характеристику правовых систем см. в разделе II).

На самом общем уровне сложность определения права можно объяснить и сложностью феномена права. Право даже в одном обществе обычно представлено несколькими различными формами. Однако постепенно сложилось несколько достаточно устойчивых и ясных представлений об этом сложном и неоднозначном явлении.

Наиболее очевидно и достаточно распространенное понятие о праве – представление о нем как о каком-то правиле, инструкции, следуя которым можно добиться желаемой цели; одновременно отклонение от таких правил может увести от преследуемой цели и повлечь наказание.

В числе распространенных представлений о праве (с позиций здравого смысла) следует назвать мнение о нем как о совокупности юридических прав (обязанностей), которыми можно пользоваться и которые следует строго соблюдать в своих взаимоотношениях с другими субъектами. Подобное представление о праве ориентирует человека на рассуждения типа: если за мной признаются права и свободы, и я могу ими пользоваться, значит я полноправный член общества, с такими же юридическими возможностями, как и у других (к примеру, участвую в формировании государственной власти, получаю за выполненную работу должное вознаграждение, имею, пользуюсь и распоряжаюсь своей собственностью, могу добровольно вступать в союзы, партии, клубы и т. д.). И это понятие о праве, хотя и оставляет многие вопросы открытыми, важно для понимания рассматриваемой темы.

Если иметь в виду более строгий, научный подход, то необходимо заметить, что в рамках романо-германской правовой семьи основная форма существования права – нормативная (т. е. в виде нормативов, нормативных правовых актов). Соответственно, и наиболее распространенным представлением о праве является мнение о нем как о системе юридических норм (нормативных правовых актов – законов, указов, постановлений), исходящих от государства и опирающихся на возможность организованного им принуждения к их исполнению.

Представление о праве в рамках семьи общего права серьезно разнится от рассмотренного. Для юриста, гражданина Англии, США, Австралии, Канады и некоторых других стран право в первую очередь – система судебных решений, точнее, судебных прецедентов. Имеются принципиальные отличия в понимании нормы права и природы права: в романо-германской правовой семье право исходит от государства, в семье общего права – от судебных инстанций; для российского или испанского, французского юриста норма права – общее (абстрактное) правило поведения, исходящее от государства; для английского, американского норма права – конкретное судебное решение, обращенное к конкретному лицу (лицам); в романо-германской семье норма права обращена не к конкретному лицу, а к неопределенно большому кругу лиц, ее содержанием является общее (типичное), а не конкретное правило поведения. Есть и другие, немаловажные отличия.

Конечно, в романо-германской правовой семье право пробивается и в иных формах – в форме правового обычая, судебного решения, однако юридическая сила права, облеченного в нормативную форму, несравнимо значительней.

Если иметь в виду опыт развития отечественной доктрины, то можно утверждать, что под правом здесь чаще всего понимают систему общих юридических норм, установленных государством; действие таких норм может (должно) быть обеспечено государством, в том числе за счет применения принуждения.

Таким образом, когда в научном или профессиональном юридическом мире употребляется слово «право», можно считать, что под ним, скорее всего, разумеют официальное (позитивное) законодательство. Но отнюдь не всегда. Нередко, в том числе и в среде ученых, под правом понимают значительно более широкий круг явлений, можно сказать, почти все то, что мы рассмотрели выше: и юридические права (субъективное право), и нормы (объективное право), и юридический персонал (судьи, адвокаты, прокуроры, госчиновники, применяющие право). В духе недавнего времени можно было бы сказать, что под правом мыслится вся юридическая надстройка общества.

Рассуждения о нормативной форме права как факторе социального развития имеют сегодня достаточно ощутимое основание. Во-первых, как отмечалось выше, это основная форма бытия права в рамках романо-германской правовой семьи (куда можно отнести и современную правовую систему России), обладающая здесь высшей юридической значимостью. Во-вторых, нормативная форма права, в сравнении с обычаем и даже судебным прецедентом, отличается определенностью формы, упорядоченностью (сведено в кодексы); именно с этой формой имеют дело преимущественно должностные лица и население.

И еще одно важное замечание. Рассмотрение нормативной формы права в свете ее способности быть фактором социальной эволюции общества имеет в качестве принципиальной исходной посылки следующее: нормативная форма права принимается не сама по себе, а в той мере, в какой она в целом или в каких-то своих частях содержательна. Последнее следует понимать в том смысле, что важны не сами по себе нормы права, а то, в какой мере в них оказываются воплощенными реальные субъективные права, юридические обязанности. Другими словами, речь должна идти только о нормах, посредством которых живое право общества через данный канал устремляется (возвращается) к людям, социальным группам, к каждому индивиду.

Социологические интерпретации права

В рамках социологического объяснения права существует достаточно много течений, но всех их объединяет одно – согласие в том, что изучению подлежат не столько юридические нормы, сколько результаты их действия в обществе, в особенности социальные последствия их действия или бездействия. Ведь от признания права в официальных источниках до права «в кармане» нередко пролегает дистанция огромного размера.

Человеку, стремящемуся разобраться в праве, должно быть ясно, что нормы права не могут жить и действовать сами по себе, так сказать, автоматически. Люди используют, применяют, интерпретируют юридические нормы, или просто игнорируют их. Право и существует, и осуществляется всегда в социальном контексте, о котором официальный фасад законодательства (нередко в значительной мере сотканный из «бумажного права») может мало что сообщать. Правовые нормы и процедуры, записанные в законодательстве и кажущиеся, на первый взгляд, весьма существенными, могут иметь в действительности лишь вспомогательное значение. Нередко вообще ничтожное, поскольку реальная жизнь людей оказывается основанной совсем на иных принципах, нежели те, которые нашли признание в официальном законодательстве (Р. Давид).

Одной из первых попыток рассмотрения (объяснения) права в социологическом плане была его интерпретация основоположником социологии права Е. Эрлихом (1862–1922). Сегодня данный подход нередко обозначается как «право в терминах внутреннего порядка человеческих отношений».

Е. Эрлих полагал, что люди рассматривают свои права как нечто исходящее из их взаимоотношений, а не из юридических положений, регулирующих данные взаимоотношения. Именно поэтому внутренний порядок в различных человеческих ассоциациях не только предшествует по времени юридическим положениям (нормам), но и представляет также базисную форму права, из которой исходят конкретные юридические предписания.

Ученый также считал, что в общественных ассоциациях люди вступают в различные контакты, взаимодействия и признают некоторые правила как обязательные стандарты. Они регулируют свое поведение в соответствии с правилами, которые сложились под давлением сил, существующих в самом обществе (с этими положениями перекликаются суждения П. А. Сорокина о том, что постепенно каждый человек вырабатывает критерии различения и отнесения в тот или иной класс поведенческих актов и начинает строить свое поведение в соответствии с тем, к какому классу было отнесено им поведение партнера (или оппонента) по социальному отношению). Данные правила (стандарты) очень разнообразны: нормы обычая, морали, труда, этикета. Е. Эрлих полагал, что природа юридических норм та же, что и природа всех иных социальных норм.

Заметным и достаточно интересным направлением в объяснении права с социологических позиций являются взгляды Р. Иеринга, Ф. Хека (1858–1943) и Р. Паунда (1870–1964). Разумеется, это достаточно самостоятельные исследователи, их взгляды далеко не во всем совпадают, но их объединяет стремление объяснить право через конфликт интересов.

В частности, немецкий юрист Ф. Хек (1858–1943) полагал, что появление закона если и не определяется, то теснейшим образом связано с борьбой интересов. Закон призван решать конфликт интересов, поэтому право можно определить как результат борьбы противостоящих интересов. Конфликт интересов, который лежит в основе каждого положения закона, следует подвергать серьезному анализу. Судья должен учитывать и согласовывать интересы и разрешать конфликт точно так же, как это делает законодатель. Хотя в соответствии со схемой Ф. Хека оценка интересов законодателем имеет первенствующее значение по сравнению с личной оценкой судьи.[50 - Привод. по: Синха С. П. Указ. соч. С. 186.]

Взгляды Л. Петражицкого (1867–1931) традиционно относят к так называемому психологическому направлению в объяснении права. В полной мере с такой оценкой согласиться оснований нет. Ученый в некоторых своих размышлениях, безусловно, стоял на социологических позициях. Например, едва ли не самым первым определял право как инструмент социализации (юридической), с помощью чего общество наполняется активными гражданами, способными приумножить имеющееся, отстоять свое или настоять на своем и др.

Социологические интерпретации права нельзя считать исчерпывающими, в них отражаются определенные аспекты сложного явления, каким выступает в современном обществе право. Но их смысл и ценность в том, что они заставляют помнить, что, во-первых, помимо нормативной формы публичного права в любом обществе возникают и иные его формы. Во-вторых, чаще всего, мало что прибавляя к существующим в юридической науке традиционным определениям понятия права, социологический подход пытается всеми средствами удержать внимание исследователя права на обществе, различных ассоциациях, как фундаменте частного права.

Заметным направлением в интерпретации права с социологических позиций является рассмотрение права как важнейшего вида социального контроля (подробнее о праве как социальном контроле см. раздел III).

К числу современных социологических интерпретаций права следует отнести и инструменталистский подход, в соответствии с которым право понимается как инструмент в руках каждого индивида, который он может использовать для достижения желаемых целей, право как инструмент социальной инженерии, в соответствии с которым право является инструментом в руках правового персонала, использующим этот инструмент для отлаживания и развития социальной ткани общества.

Комментарий автора: итак, основные социологические интерпретации права как порядка человеческих отношений, как инструмент социализации, как социальный контроль и др. не очень-то вписываются в общий строй академических рассуждений о праве. Но, во-первых, не стоит забывать о том, что все академические рассуждения о праве заметно тяготеют к отражению только нормативной формы публичного права. Следовательно, такие рассуждения строятся с постоянной оглядкой на государство. Этот стереотип исключительно прочно врос в сознание (вывод не следует понимать в смысле возможности определять право романо-германского типа понятием, никак не отражающим роль государства).

Социальная ценность права

Многое, если не все, о чем говорилось выше (природа, роль социальных ценностей) вполне применимо и к праву. Невозможно сомневаться в том, что именно посредством этой социальной ценности активизируется социальный потенциал общества, общество наполняется живительной силой: ориентируясь на право, люди сообразуют свои действия, оценивают социальный смысл и значимость своего поведения, поведения других субъектов социальной жизнедеятельности. Признание и устремленность к этой социальной ценности имеют своим следствием определенный порядок, лад, некую исторически необходимую иерархию.

Ценность права находится в зависимости (прямой или косвенной) от того, насколько оно затрагивает статус и функционирование коллективного и индивидуального субъектов. Возможно, что уяснение именно этой стороны дела будет способствовать более глубокому пониманию довольно острой дискуссии относительно природы и назначения права в существовавших и существующих цивилизациях.

Рельефно эту проблему выразил Сурья Пракаш Синха. В частности, он считает, что в любой данный период истории всегда существовали три или четыре цивилизации, каждая из которых характеризуется единым (для данной цивилизации) стилем жизни. Понимание этого цивилизационного плюрализма позволило современным ученым рассматривать историю человечества в его целостности, а не как ряд национальных историй. Осмысление этого факта оказывает непосредственное влияние на объяснение природы права. Вполне возможно выделить наиболее фундаментальный принцип жизни каждой цивилизации и, следовательно, центральный принцип ее социальной организации. Можно сказать, что для западной цивилизации таким принципом является право, но этого нельзя сказать о других цивилизациях. Это объясняет, почему большинство теорий права (хотя и не все) появились на почве западной культуры, а не китайской, индийской, японской или африканской культур. Это произошло не из-за того, что право означает какое-либо превосходство в области духовных или интеллектуальных достижений, или из-за некоего культурного превосходства Запада, по утверждению западных юристов, (например, англичанина Г. С. Мэйна), но потому, что право и его институты играли центральную роль в специфической исторической действительности Запада, в то время как в других обществах эта роль принадлежала другим принципам.[51 - Привод. по: Синха С. П. Указ. соч. С. 11.]

Комментарий автора: трудно не согласиться с основной направленностью и глубоким смыслом рассуждений ученого, между прочим, вполне согласующихся с логикой учения о социальных ценностях. Очевидно, что в незападных цивилизациях право (в его западной модели) действительно не затрагивало существенным образом состояние и функционирование коллективных и индивидуальных субъектов. То есть не вовлекалось в общественную жизнь. Это также означает, что коллективное (общественное) сознание в этих цивилизациях не проделало той работы, которую выполнило коллективное сознание на Западе – не выработало идеала права, не соотнесло с ним те зачатки права, которые, несомненно, всегда существовали в незападных цивилизациях. И это не было сделано (и, видимо, и не могло тогда быть сделано) потому, что в самом обществе, в самой той жизни отсутствовали в достаточной степени эмпирические референты такого идеала.