Нефертити, или Прекрасная пришла

– Ты тоже кричала?

– Нет! Я слагала гимн сначала сыну, потом и Сатамон…

– Ей бы родиться мальчишкой…

– А сыну – дочкой?

– Может быть. Тогда по праву власть могла бы быть в его руках…

Эта прогулка по озеру не была похожа на все остальные, когда супруги вдоволь насладившись дарами и картинам природы, обычно приступали к познанию друг друга, умудряясь находить и вкушать неведомые плоды в своём шатре из льняной ткани, раскрашенной сценами победоносных похождений гривастых львов. Тогда гребцы слышали перемежающиеся с рыком стоны.

Ночь разговоров вместо ночи любви произвела на них, похоронивших слова в глубоких лабиринтах душ, непонятное впечатление: будто царствующие супруги всю ночь трудились как рабы…

5

В Фивах полюбили Амона со времен князя Яхмоса, изгнавшего гиксосов, правивших Египтом полтора века. Амон взбодрил кровь египтян. Жрецы объявили его Верховным богом Верхнего и Нижнего Египта.

Бог мстил за годы униженья, а фараоны побеждали в войнах, даже в тех, которые не зародились в мыслях. И, откупаясь наперёд, цари Вавилона, Ассирии и хеттов слали Египту несметную дань.

Аанен, первый жрец Амона и брат Тэйе, задумался…

В народе ходят слухи: жрецы выдумывают богов для собственного прокормления. Глупцы! Не понимают: один бог – две армии заменит…

Больше богов – меньше соглядатаев, а, значит, полнее казна…

Человек смиреннее, когда повсюду боги…

Он усмехнулся. Отец перед смертью сказал: мы, жрецы, рождаем богов, управляем фараонами, чтобы колесо жизни крутилось, правда, он метался в горячке…

Фараона не зря объявили сыном Амона, сын не пойдёт против отца…

А что делать с папашей, вековечным Ра, солнцем обоих горизонтов?

Испечём бога по имени Амон-Ра…

Оружие жреца не стрелы…

Аанен спохватился: время послушнику принести голенастых ибисов, и заспешил в храм. На ровном месте споткнулся. Вопросительно посмотрел в небо. Сердце замерло. Жёлтые тучи улеглись берегами вдоль зеленой реки, по которой плыл красный крокодил. Он зажмурил глаза: плохой знак!

Нил течет по небу, так всегда было.

Но крокодил! Огромный и… красный.

Не к добру: друг обманет, недруг ужалит больнее.

Впрочем, разве могут быть друзья у жреца? Родная сестра, и та задумала что-то. Её сын дерзит…

С врагами проще!

Аанен покачнулся, открыл глаза: крокодил плыл, оставляя кровавый след.

Кровь… к удару в спину.

Спасибо, небо, за предупрежденье!

Жрец заспешил. Вынул из кармана в складках накидки связку ключей: от западных дверей, потайных комнат подземного лабиринта, где ещё прадед его занимался магией.

6

– Меня фараон пригласил, – гордо заявил Тутмос, вырываясь из рук стражника.

– Кто ты такой, что удостоен чести быть гостем фараона? – рассмеялся громила.

– Я – скульптор!

– Пусти его, – крикнула с мостка галереи Тэйе. – Аменхотеп его ждёт.

– Проходи, – подтолкнул мальчишку под зад удивлённый солдат.

Царица встретила гостя словами: а бог камня с тобой?

– Он в моём сердце, – ударил себя в грудь юный ваятель.

В подтверждение сказанного, его окружила туча известковой пыли.

Тэйе чихнула.

– Я не хотел, – извиняющимся голосом сообщил мальчишка.

– Возможно, твой бог – человек с огромным носом, вместо головы…

– Нет!

– А какой он? Ты его видел? – с любопытством посмотрела на Тутмоса земная богиня.

– Нет. Я могу его только слышать…

– А-а, юный оракул?! – обрадовался Аменхотеп Третий.

Он возлежал на толстой циновке у бассейна, обложенного фаянсовыми плитками цвета лазурита, голова покоилась на каменной подушке из бирюзы, подогнанной по форме головы и шеи фараона.

– Я тут веду беседу с богиней воды…

– И что она вам говорит? – доверчиво распахнул глаза Тутмос.

– Говорит: ты станешь главным скульптором моего сына, фараона Аменхотепа Четвёртого, – на ходу сочинил наречённый сын Ра и Амона.

– Я согласен.