Время подонков: хроника луганской перестройки

– Да. – Коротко ответил подполковник в очках. – Где арестованный.

Другой подполковник показал на Бейлина и протянул коллеге бумажки с постановлением и еще документы Бейлина. Журналист тяжело влез в боковую дверцу, где сидело двое солдат.

Тюремный подполковник спросил другого подполковника:

– В какую камеру?

– Сам знаешь. Чтобы понял, что такое тюрьма. А то они пишут о ней, а сами там никогда не были.

– Понял! – ответил собеседник. – Ну, пока.

Подполковники пожали друг другу руки, и машина тронулась, увозя Бейлина в тюрьму. Потом подполковник и кегебист пожали, без разговоров, руку Романа, коротко бросив:

– До свидания. – И пошли к «Волге», на которой они приехали.

Его даже не пригласили в машину, что обидело Романа. Более того, ничего ему не объяснили. И обиженный он вышел на улицу Советскую.

5

Куда дальше идти, Роман не решил. Надо было ехать на дачу, но не сильно хотелось – должен туда приехать тесть, с которым он сегодня предпочел бы не встречаться. Домой, в квартиру – тоже не хотелось, там никого нет. Встретиться с друзьями – но с кем? Он стал думать – к кому бы зайти в гости и немного выпить. Надо было снять напряжение сегодняшнего дня. Он понимал, что произошло очень нехорошее дело и последствия для него и тех, кто его послал на это дело, могут быть плохими. Поэтому надо было немного передохнуть, приняв спиртное. Водку продавали по талонам – две бутылки в месяц. Ворошиловградцы ругали за это партию и власть, но покорно стояли в огромных очередях помногу часов, чтобы купить, этот проклятый ныне, литр животворной влаги. Но не только ценители тонкого водочного вкуса русской водки, но и запойные алкоголики, дружно отмечали, что ее качество стало намного хуже. «Обманывает власть нас, быдло несчастное! Цены загнули в два раза большие, чем были, а разливают какой-то суррогат, изготовленный из опилок! Но мы пили, и будем пить!! Нас не сломишь!!!». В партийных кругах шутили давно известной шуткой: «Как ее, проклятую, пьют беспартийные? Партийные борются с ней путем ее уничтожения». Но у партийных руководителей всегда был неприкосновенный запас и коньячка, и водочки для себя и более старших руководителей.

Он с телефона-автомата позвонил на дачу Столяренко. Но тот не подошел к телефону, а его секретарь пообещал сообщить первому о его звонке.

Невеселые думы крутились в голове Романа: жизнь, карьера, проблемы! Но эти проблемы вдруг быстро разрешились. Его окликнул женский голос:

– Рома! Привет!

Навстречу ему, с радостной улыбкой, шла Оля Кирисова.

– Здравствуй! – Ответил Роман и с удовлетворением заметил, что тягостные мысли сегодняшнего дня, уходят куда-то в даль. – Век тебя не видел! Откуда ты?

– Вообще-то из Москвы! Я защитила кандидатскую диссертацию! Можешь меня поздравить!

И Роман понял, что надо ловить миг удачи, который отвлечет его от неприятных мыслей! Встреча с Олей, как и в студенческие времена, была всегда не только приятной, но и по-мужски продуктивной. И он, как можно веселее и беззаботнее ответил:

– Поздравляю! Искренне! Давай я тебя поцелую, нового кандидата наук в нашем городе! Давай это дело отметим?

– Спасибо, за поздравление, Рома! Можно и отметить. Может, зайдем в кафе?

Но Роман думал по-иному – надо бы с Олей некоторое время побыть наедине. Вспомнить с ней прошлое. Но где? В гостиницу не хотелось, да и заметно. Его кто-то мог узнать, к тому же, с дамой. Опасно… Но дома же никого нет! Можно старую знакомую пригласить в гости. Конечно, могут увидеть соседи, но они промолчат – все-таки он обкомовский работник и они об этом знают. И он стал такое приглашение готовить издалека, объясняя некоторые, связанные с его положением:

– Я не против поздравить тебя за рюмочкой коньяка или вина в кафе. Но ты сама понимаешь, – я работник обкома и если кто-то увидит меня за столиком кафе с рюмкой, не дай бог сфотографирует, то понимаешь, у меня могут быть большие проблемы…

Оля, кажется, все поняла:

– Так что ты предлагаешь?

Роман, немного поколебавшись, ответил:

– Если ты не против, то пойдем ко мне… У меня дома никого сейчас нет…

Ольгу Кирисову он знал со студенческих лет. Она училась курсом младше. Бойкая, живая, а главное безотказная для мужчин девушка, нравилась студентам и преподавателям. Семерчук стал находиться в близких отношениях с Олей с третьего курса. Но Оля знала себе цену и встречи их были периодическими. Но были. Оля не из тех женщин, чтобы полностью рвать связи с любимыми мужчинами – они еще пригодятся, если не сегодня, то когда-нибудь. Она искала мужа среди молодых преподавателей и нашла. Умный, знающий досконально английский язык – Гена Кирисов, проводивший занятия в ее группе, увлекся Олей. Точнее даже не увлекся, а впервые в жизни переспал с нею и посчитал себя обязанным жениться на ней. Так она поменяла свою неблагозвучную девичью фамилию, на более приличную – Кирисова, и больше никогда ее не меняла. Она быстро родила мальчика и вскоре, сразу же после окончания института, разошлась с Геной. Объясняла, что у того скверный характер. В этом она была права – умный Гена обладал тяжелым характером. Она осталась работать в институте – преподаватели не хотели расставаться с бывшей, но такой доступной студенткой, – а теперь она уже защитила диссертацию. Она знала, как и чем надо пробивать себе дорогу к лучшей жизни. И ей это удавалось. Мужей, после Гены, она меняла почти ежегодно, но детей больше не заводила.

– Можно и к тебе. – Легко согласилась Оля.

И они, мило болтая, двинулись к его дому – «китайской стене». В подъезде и лифте никого из соседей не встретили, что вообще успокоило Семерчука. Открыв дверь, Роман провел ее в зал, которая была одновременно его спальней с женой и предложил Ольге выпить:

– Коньяк или вино?

– Давай коньяк!

Роман заметил, что в последние годы его знакомые стали больше употреблять коньяк. Конечно, это не из-за дефицита водки, просто водка стала напоминать неопределенный химический состав, далекий по своему качеству от замечательного луганского самогона. А вина тоже почти не стало, а что было на прилавках, мало чем напоминало любимые в высоких управленческих кругах «Пино-Гри» или «Ай-Серез». А коньяк доставался, по закрытым от широкого круга потребителей, торговым точкам, и еще оставался довольно высокого качества, потому что его было пока немного. В этих магазинах обком приобретал коньяки для себя, на случай встречи гостей, но могли взять лично себе одну-другую бутылку работники партийных и советских органов.

Роман принес из холодильника бутылку пятизвездочного армянского коньяка, здесь же на столе порезал колбасу и сыр. Шоколадные конфеты взял из вазочки, которая предназначалась детям. Он налил две рюмки и произнес в виде тоста:

– За твою успешную защиту, зато, чтобы ты дальше росла по карьерной лестнице… – это выражение было в обиходе в обкоме, – в общем, за тебя, Оленька!

Оля медленно стала пить из рюмки и когда выпила все, взяв конфетку, произнесла:

– Кажется, это настоящий коньяк! Армянский… Покажи бутылку, – Семерчук подал ей бутылку, она взглянув на этикетку, воскликнула, – я ж правильно определила, коньяк армянский… – и она звонко захохотала.

Роман довольный тем, что у него имеется хороший коньяк, тоже засмеявшись, спросил:

– Откуда ты научилась распознавать коньяки?

– Жизнь всему научит! – Продолжала смеяться Ольга, – а аспирантура – особенно.

– На какую тему ты защитила диссертацию?

– О коммунистах Болгарии, Сербии балканских стран в тридцатые годы. Как они боролись против фашизма.

– Что-то, я не помню, чтобы мы этих коммунистов учили в институте…

– Толком об этих странах в истории не пишут – слишком мелкие. Но там были яркие личности. Наливай еще по рюмке?

Выпили еще по одной, весело болтая и вспоминая прошлые годы. Когда выпили третью, то Роман решил, что пора переходить к более конкретным делам, – не коньяк же он ее пригласил пить!?

– Оля! Может, вспомним молодость?…

Та сразу же ответила:

– Давно пора вспомнить. Я помню, как ты меня когда-то взял на руки и положил на кровать… Я твоей нежности, не могла сопротивляться. Повтори это снова!

Роман подошел к ней, поднял ее на руки и, повернувшись, положил ее на кровать – она была рядом, здесь они спали с Леной.

– Раздень меня… Лучше секс без любви, чем любовь без секса.

И Роман стал расстегивать пуговицы на ее блузке. Оля извивалась как змея, довольная происходящей процедурой. Потом она обняла его и стала целовать. Ольга умела в постели делать все, и сейчас Роман просто млел под ее поцелуями и ласками. Но одновременно у него мелькнула мысль: «А с Леной я боюсь, что-то сделать откровенное. Даже нет мысли предложить ей что-то новое». Но все было прекрасно, а Оля своими криками и стонами подтверждала, что он настоящий мужчина…