Время подонков: хроника луганской перестройки

– Выходит, что Советский Союз, Россия, Украина – выгодное место для паразитирования других народов?

– Я бы так прямо не говорил, но правда в том, что другие народы определяют во многом жизнь славянства.

– Но вы же – еврей? – Решился на такой вопрос Семерчук, в отношении тестя.

– Да. Но не совсем чистый. Слава богу, что мой дедушка был наполовину евреем и дал нам эту фамилию, не похожую на еврейскую. Да и Лена, более русская, чем еврейка. – зачем-то подчеркнул Фотин. – Но хватит этого разговора. Теперь конкретно – на этой неделе надо оформить тебе и Лене получение по пяти тысяч, закрепить участок земли и давай строиться.

– Потом что? – спросил Семерчук.

– Будете жить, сдавать в наем, можно продать. Недвижимость – лучшее вложение денег. Земля – это капитал! – закончил Фотин.

Роман недовольно молчал – вот он лик бывшего партийного работника. Как унюхал запах денег, так сразу же забыл о пролетарском интернационализме. Изменилась обстановка и любой народ может паразитировать на русских землях. А что будет вместо интернационализма? Национализм, что ли… Непонятно. Но в словах тестя был глубокий смысл, прежде всего, материальный и грех было этим смыслом не воспользоваться. И Роман ответил:

– Завтра же займусь получением кредита. А вот участок земли помогите получить вы…

– Тоже завтра же начну вплотную заниматься этим делом. Только, Роман, у меня просьба… – Фотин на секунду замолк, – пусть Лена касается меньше этого дела. Сам бери ее документы и оформляй. Не надо ее загружать такими делами… У нее чистая душа… – как-то неуверенно закончил Фотин.

Его слова о чистоте души прозвучали диссонансом, в беседе о материальной выгоде, которая всегда присутствует в душе человека. Получение личной выгоды позволяет выкинуть из головы глупые мысли о справедливости. А тем более о каком-то пролетарском интернационализме. Это утверждение немного успокоило душу Семерчука. Должности приходят и уходят, а дома остаются. Эта мысль окончательно успокоила его.

И тесть с зятем пошли к женщинам и детям – надо было им помочь в огороде.

3

Баранский в последнее время прослыл непримиримым демократом. И всему этому послужила неудовлетворенность своим служебным положением. Когда-то заведующий его кафедрой философии стал ректором института, и следом его выбрали депутатом Верховного Совета СССР. А заведовать кафедрой он назначил Баранского. Спустя три года, ректор неожиданно умер. Баранский считал, что он должен теперь идти в карьерном росте по следам бывшего заведующего и занять более высокую должность, а значит, упрочить свое положение. Но секретарем парткома педагогического института его не избрали. Так же не избрали ректором института. Он злился на демократические процессы – уже не назначали на должность, а избирали демократическим путем, но только не его, а других. Но это была социалистическая демократия, – не настоящая, – успокаивал себя Баранский. А при социалистической демократии народу позволено подавать голос только в урну. А при настоящей демократии – народ должен громогласно кричать о своих бедах везде, где только захочет, избирать на должности публично, но с одной поправкой – там, где власть определит ему место для крика.

И вот он прочитал статью Нины Андреевой, которая не хотела поступаться коммунистическими принципами, и понял, что пришло его время двинуться во власть. Его гневный ответ Нине Андреевой напечатала местная газета и демократы поняли, что в Ворошиловграде появился еще один настоящий демократ. Баранский почувствовал это и решил взять быка за рога, – пора оформиться лидером документально. Конечно, это не будет записано в трудовую книжку, но общественность будет знать своего лидера. А там, гляди, демократы победят и ему дадут государственную должность.

Теперь встал перед ним вопрос – к кому примкнуть? В партии появились какие-то демократические платформы. Но Баранский носом чуял, что время партии ушло, и примыкать к этим платформам бесперспективно. Пойти к диссидентам? Но их никогда не допустят к власти – они способны только плеваться антикоммунистической и антироссийской слюной. Да и у многих диссидентов – уголовное прошлое. С ними не стоит связываться – это не реальная сила и никогда не придет к власти. А больше-то в стране нет демократических сил. Есть какие-то неформалы. Но это совсем не серьезно – идиотизм в их мозгах заложен со дня рождения, если не генетически.

Баранский жадно прислушивался к сведениям, которые поступали из западной Украины. И когда появилась возможность поехать во Львов на научную конференцию, он сразу же отправился туда. Там он вошел в контакт с известными национальными деятелями, которые позволили ему встретиться с Чорновилом и Лукьяненко. И здесь Баранский неожиданно для себя выяснил, что в Ворошиловграде давно существует националистический центр, а он думал, что станет первым организатором в демократическом движении города. Но ему пояснили, что он может возглавить «Движение за перестройку» или по-украински – Рух. А затем, когда руховцы придут к власти, он получит хорошую должность – от губернатора области, до правительства. Это удовлетворяло Баранского – он не так стар, чтобы находиться в стороне, а возраст – это мудрость и опыт, который очень необходим руководителю.

Так он с новыми соратниками, стал бороться за создание украинского государства, которого ранее никогда не существовало. Но западенцы, всю свою историю бывшие рабами других государств, сейчас четко нацелились на захват всей Украины и, естественно, быть в ней не просто руководителями, а хозяевами всей многонациональной территории и заполонить ее своей примитивной идеологией. Националист считает, что страна, в которой он появился на свет, принадлежит ему по праву рождения. И местечковость начинает доминировать над здравым смыслом. Баранский это понимал, но жажда стать высоким начальником и доказать своим коллегам по институту, что они ошибались в его деловых качествах, владела им полностью. Правда, оставался моральный аспект – он всегда был правоверным коммунистом – это подтвердит любой партиец педагогического института – он был постоянным выступающим на партийных собраниях. Но стремление доказать, что он лучше, чем о нем кто-то по-другому думает, превалировало в его душе. А он считался большим моралистом. Но моралист не считает необходимым для себя лично придерживаться принципов морали. Это утверждение успокаивало Баранского.

Ему было дано задание вести подбор верных людей демократической направленности и совместно, с имеющимися националистами в городе, подготовить организационное собрание по созданию ячейки Руха. И что самое главное – он должен стать руководителем не только городского, но и областного руховского движения. Мораль оказалась закрытой, перед перспективами карьерного роста на безбрежно-подлой ниве политики.

Для проведения организационного собрания был арендован зал заседаний в Доме Техники. К удивлению Баранского пришло около ста человек – на такую численность он не рассчитывал. Пришли известные в городе интеллигенты, студенты, рабочих он не увидел. Но, собственно говоря, он их и не знал. В своем институте он уговорил явиться человек пятнадцать, и они пришли. Но он знал подноготную их жизни и понимал, что они пришли не просто для самоутверждения своей личности в борьбе за независимость Украины – их привело сюда, как и его, желание получить какую-то известность, а еще лучше – должность. Большинство из пришедших желали получить свою долю власти в этой борьбе. Но провинциалы не понимают, что под лучшей долей их руководители понимают львиную долю. А провинциалам достанутся не имеющие ценности испражнения льва.

Вот Ольга Кирисова. Не так давно защитила диссертацию по прославлению зарубежных коммунистов. Но этого ей мало – она не скрывает, что хотела бы заиметь какую-то более высокую политическую должность. До научных вершин ей путь закрыт – проще говоря, мозгов не хватает. А в политической сфере могут открыться административные вершины. Но Оленьку знают все – не изнурительной работой мозга она пролагает себе путь к вершинам, у нее есть более привлекательные для мужчин места. Вот Алла Циткина – тоже кандидат исторических наук. Но она полный антипод Ольги Кирисовой – умная девушка, в совершенстве знает английский язык, но во время не вышла замуж, и теперь у нее появилось много свободного времени, что можно заняться и политикой. А вот с суровым выражением лица сидит Саша Смирный. Его так и не приняли в ряды коммунистической партии, и он решил поискать счастья в других политических организациях. И следует отметить, что он неожиданно для окружающих превратился в ярого галицийского националиста. Вот незаметно зашел и тихо сел в кресло Володя Семиструй. Он историк. Был в аспирантуре, но не защитил диссертацию. Потом работал в горкоме комсомола, но его оттуда попросили за никчемность, но он успел получить квартиру на льготных условиях как комсомольский функционер. Сейчас преподает в педагогическом институте. Почуяв откуда ветер дует, он стал заниматься историей «Молодой гвардии» из Краснодона. Оказывается, Александр Фадеев в своем романе неправильно отобразил их деятельность – руководили юными патриотами не партия и комсомол, а создали «Молодую гвардию» оуновцы. Поэтому нельзя считать эту организацию советско-патриотической – она была с момента создания националистической. Володе Семиструю уже было за сорок лет, и он до сих пор был не женат, что вызывало некоторые толки в отношении его сексуальной ориентации. Его достоинством было глубокомысленное молчание и веские рассуждения на любые темы. «Надо бы прилипнуть к его работе, – подумал Баранский, – публикации по теме молодогвардейцев в национал-патриотическом духе могут принести пользу в дальнейшей карьере».

А вот творческая интеллигенция, если так можно назвать, местных поэтов и прозаиков, которые страстно хотят народного признания. Но народ их творений не знает и они считают, что русский язык не дает развернуться их таланту. Вот, если бы был только один украинский язык, то народ вместо Пушкина и Есенина стал наизусть заучивать их вирши.

А там еще сидят какие-то неизвестные лица Баранскому, но их привел сюда убежденный националист, преподаватель машиностроительного института Филиппенко. И вот он заходит с приезжими из Львова в зал, а Баранский, как бедный родственник пока стоит в стороне. Но ничего, утешает он сам себя, – скоро придет его время. Явных нацистов не поставят к руководству областью, а он – умеренное крыло национализма, ему пока доверят высокую должность на областном уровне, потом и выше…

Он подошел к гостям, которые приветствовали его улыбками и крепкими рукопожатиями.

– Мы немного задержались, – будто бы извинился Кудривский, писатель из Киева. – Спасибо, что смогли собрать аудиторию, сейчас начнем.

Баранский крепко пожал руки остальным гостям и все прошли к столу президиума.

Кто здесь был старшим, Баранский не знал, но судя потому, как Кудривский взялся председательствовать, решил, что старшим должен быть писатель. Всего приезжих было шестеро и, кроме Кудривского, известным был еще один – Туча. Он когда-то был дантистом и ставил золотые зубы своим пациентам, за что и был судим. Но, как водится, на следствии он начинал ругать советскую власть и коммунистическое руководство и получил вторую статью – пятьдесят четвертую, за антисоветскую деятельность, по которой положен был штраф в сто рублей. В суде проходил по двум статьям, но срок получил за золотые зубы. Но вторая статья фигурировала в решении суда, что позволяло Туче забыть о первоначальной статье и объявить себя диссидентом. Впрочем, подавляющее число диссидентов, – если внимательно посмотреть их биографии – тянуло первый срок по уголовной статье.

Остальные гости были пока еще малоизвестными партийно-националистическими деятелями – их политический взлет только начинался.

Кудривский поднял руку вверх, призывая к тишине, которая впрочем, была в зале. Большинство присутствующих напряженно ожидали начала заседания и поэтому вели себя тихо. Кудривский начал с приветствия и перешел к объяснению программы деятельности, которая сводилась к их приходу к власти. Баранскому некоторые тезисы очень понравились. Кудривский говорил об исторической роли украинства в мировом масштабе.

– Мы, украинцы, – почему-то так называл свою национальность галициец, – горский народ. Проживание в Карпатах, наложило на нас непередаваемый словами дух свободы и жажду нести эту свободу другим народам, в том числе и украинцам, проживающим на равнине, которую москали презрительно называют Малороссией и непонятно почему – Новороссией. Из истории вы должны знать, что горские народы всегда подчиняли себе народы равнин. Поэтому мы обречены на победу. Если вас не удовлетворяют исторические примеры, которые я не назвал, то посмотрите на сегодняшнюю Московию – там горцы с Кавказа заполонили города и скоро придут к власти. И у нас их полно. Появились даже целые поселки в предместьях городов, населенные выходцами с Кавказа. Но, придя к руководству Украиной, мы быстро исправим это положение и отправим их обратно в Московию. Нам осталось немного времени до создания собственного независимого от России государства…

Еще немного рассказав об исторической роли украинства в мировой истории, Кудривский разрешил задавать ему вопросы, если кому-то что-то непонятно или кто-то хочет что-то уточнить. Присутствующие старались задавать вопросы на украинском языке, но у некоторых плохо получалось, что вызывало кривые улыбки приезжих – все-таки Донбасс – русскоязычный регион, отданный недальновидными большевиками Украине. Но Кудривский отвечал на все вопросы. Первой вопрос задала Алла Циткина.

– Некоторые ваши рассуждения о роли украинства в мировой истории не подтверждаются историческими данными… – она не успела закончить формулирование своего вопроса, как ее перебил Кудривский и стал пояснять.

– Я понял, о чем вы хотите спросить. Пока вы все находитесь под влиянием коммунистической идеологии. А идеология, как известно, отметает то, что ей не подходит. Уже печатаются работы о значении украинства в истории. Наша украинская диаспора помогает в их написании и издании. Но, конечно же, их пока мало. Скоро, я уверен, будут изданы учебники для школ и институтов, где будет показана истинная роль украинства. Они уже написаны, только ждут своего времени, когда их можно издать.

Но Алла продолжила задавать вопросы:

– Украина – многонациональная республика. И если она отделится от СССР, как в будущем она будет построена – на федеративных началах, как говорит пан Чорновил, или как унитарное государство?

Кудривский незамедлительно ответил:

– Чорновил, хоть и говорит о федерализации, но на ней не настаивает. Это тактический ход Руха, чтобы не вызвать негативной реакции со стороны пророссийских сил. Украина будет только унитарным государством. Федерализация может привести к распаду Украину, как это происходит с Советским Союзом. Уже фактически отделилась Прибалтика, Грузия, Молдавия и когда отделится Украина, то это будет означать крах СССР.

Раздался голос из зала:

– Русских достаточно много проживает в других республиках, и они вернут их в состав СССР…

– Никогда не вернут. Русские поддержали демократические движения в Литве, Латвии и других республиках, которые борются за выход из СССР. За время правления большевизма русская нация деградировала, потеряла свою национальную сущность. Сейчас – это аморфная, гнилая нация. Поэтому перенастроить ее несложно, и мы не считаем русских, проживающих на Украине – большой для себя проблемой. Здесь остаются только некоторые вопросы, связанные с Крымом и Донбассом… – но, далее он не стал разъяснять этот вопрос – все-таки он находится в Донбассе – русскоязычном районе и не стоит обострять сейчас этот вопрос.

Там, где компактно сидели поэты и писатели послышался неодобрительный шум. Вскочила Татьяна Денежкина. Раньше она писала неплохие стихи на русском языке. Сейчас она стала говорить по-украински:

– В свете того, что вы сами сказали, что Донбасс русскоязычный район – вам вопрос. А какая поддержка будет в нашем районе поэтам и писателям, которые пишут на украинском языке?

Кудривский поднял руку вверх, будто бы призывая творческую интеллигенцию к спокойствию.

– Кто пишет на ридной мове – тому зеленая дорога в публикациях произведений. Я сам писатель и хорошо знаю, что книги на украинском языке плохо раскупаются в магазинах. Поэтому первая задача поэтов и писателей Донбасса – помочь в вытеснении русского, чуждого нам языка, и тогда у нас появятся свои шевченки и леси украинки. Вот вы, – активная часть демократов должны возглавить борьбу с чуждым нашей державе языку. А там будет и ваше признание. А материально мы всегда поддержим литературу на украинском языке.

Денежкина, удовлетворенная ответом села на место, а творческая интеллигенция так же удовлетворенно заурчала.

Встала Ольга Кирисова:

– Вы сами подчеркнули, что наш регион настроен пророссийски. Нам необходимо вести большую пропагандистскую работу для того, чтобы перенастроить, как вы сказали, наш народ в украинском духе. Какую конкретную помощь вы сможете нам оказать в этом?

– Уже оказываем. Ваша комсомольская газета «Молодогвардеец», в связи с окончанием деятельности комсомола, финансируется сейчас нами. В ней уже печатаются нужные нам материалы. Поэтому я приглашаю вас всех давать свои заметки в эту газету. Вот, видите, сидит в зале главный редактор газеты – пан Никитин… Встаньте? – Поднялся с места редактор газеты, – видите его? – продолжал Кудривский, – он получил задание печатать все материалы, которые вы подадите. Мы снабдим тех, кто по роду своей научной деятельности публикуется в периодической печати необходимыми материалами, которые можете переделывать под особенности своего региона. А вам, конкретно скажу, – обратился он к Оле, – вот свяжитесь с паном Дзюком, вот он – указал, на сидящего в президиуме мужчину, Кудривский, – он вам даст нужные статьи и брошюры. Не смотрите на его короткую и звонкую фамилию, – на самом деле он добрый и отзывчивый человек, уже отсидевший, несмотря на свою молодость в мордовских лагерях. Он стойкий борец за незалежность Украины.

– Хорошо, – ответила неожиданно покрасневшая Кирисова.

– Еще вопросы? – обратился к залу Кудривский.

Вскочил Саша Смирный: