В любви то радостно, то больно

– А вы её видели, – неожиданно злобно оскалилась Полина, – мою дивную внешность, – и развернулась лицом к собеседнику, который побледнел, смутился, и тут же начал извиняться.

– Простите меня за бестактность милая девушка, я честное слово не хотел вас обидеть. Речь шла исключительно о точёной фигуре, об изящном силуэте.

– Пустяки, я привыкла. Такую безобразную физиономию выдают при рождении.

Представьте себе человека, точнее его эмбрион, который ещё заявить о себе не успел, а тучи неприятностей и бед над его микроскопическим тельцем уже сгустились. Это про меня.

Полина не была плодом любви. Её зачали из любопытства. Некий созревший для романтических экспериментов юноша изнывал от страстного желания воплотить нескромные мечты под действием наплыва вездесущих гормонов, обещал подарить подруге Вселенную со всем её несметным богатством.

Девочка потеряла голову по той же причине – первый чувственный опыт, готовность раствориться в океане влюблённости, разделить на молекулы блаженного единения каждую клеточку взволнованного радостью познания тела и подарить их милому оптом и в розницу.

Сказочный романтический опыт завершился никому ненужной беременностью. Мало того, исследование показало большую вероятность неприятных врождённых дефектов у невинного плода.

Оба потенциальных родителя на тот момент были несовершеннолетними, решение за них приняли родители, которые на правах попечителей подписали отказ от новорожденной.

Полиной она стала позже, когда её удочерила Лидия Тимофеевна Головина, которая рожала в то же время, в той же клинике. У неё до этого было три выкидыша. На этот раз ребёнок родился живой, но недоношенный. В инкубаторе новорожденный мальчик прожил пять дней. Выходить его не удалось.

Мама билась в истерике, пыталась выброситься из окна. Кто-то из акушерок посоветовал дать ей покормить грудью отказную девочку. Лидия прикипела к ребёнку в одно мгновение, захотела удочерить, но она была замужем, такое ответственное решение невозможно принять единолично.

Муж Головиной был в том возрасте, когда здоровье начинает давать сбои. Детей у них до сих пор не было, а желание иметь наследника обносило главе семьи голову, не давало спокойно жить. Он был намного старше жены и решительнее.

Головин решил расстаться, чтобы успеть создать новую семью, где центром мира будут собственные дети. Суррогатные варианты его не устраивали.

Геннадий Витальевич был человеком незлобным, поэтому не стал рубить сплеча. Были оговорены оптимально приемлемые условия развода. Мужчина оказал содействие в удочерении Полины, приобрёл жене добротный домик, нанял пожилую помощницу по хозяйству и помогал материально, пока Лидия Тимофеевна растила дочь.

Он и теперь не забывал ежемесячно переводить на карточку бывшей жене сумму средств, достаточную для жизни без излишеств.

Прогнозы докторов к счастью не оправдались, кроме одного – у девочки было удивительно некрасивое лицо. Не ужасное, не страшное, а именно некрасивое. В нём всё было непропорционально, словно скульптор, создававший её образ, находился под воздействием галлюциногенов.

Левую и правую стороны лица невозможно было связать в единое целое по причине полного несоответствия проекций. Этот факт был обиден вдвойне: Полина оказалась талантливой почти во всём. Она унаследовала  идеальный слух, талант художника (особенно удавались ей изображения красивых танцующих женщин в летящих платьях). Девочка славно пела, бредила художественной гимнастикой, акробатикой и танцами, а увлекалась сразу всем.

Увы, ей катастрофически не везло в реализации талантов. Хореографы отказались тренировать Полину, когда ей исполнилось десять лет, жестоко объявив, что в спорте и танцах внешность и сексуальность (так и сказали) гораздо важнее физических данных и выдающихся способностей.

Слух, вокальные данные, даже способность рисовать и конструировать одежду не пригодились по той же причине, хотя диплом дизайнера девочка получила. Вот только на работу не могла устроиться.

Хозяева салонов и модельных студий были пробитыми напрочь снобами, считающими, что театр начинается с вешалки, значит любая деталь, даже незначительная, может загубить на корню весь проект.

На жизнь Полина зарабатывала ремонтом и пошивом одежды в третьесортной мастерской при местном рынке, а в свободное время создавала шедевры для себя, поскольку обыватели не могли предложить за её платья справедливую цену, а дамы с деньгами брезговали её внешностью.

Полину обижали и унижали во дворе, в школе, у неё не было друзей и подруг, кроме мамы, которая со временем тоже почувствовала дискомфорт. Ведь она променяла обеспеченную жизнь на судьбу, посвящённую одному единственному человеку, который по ряду причин не смог воплотить в жизнь её чаяния и мечты.

Получалось, что ради Вероники мама соскочила со своего поезда, отстала от него навсегда, потом всю жизнь садилась на чужие, которые везли совсем не туда, где обитает счастье.

Негативный опыт научил девочку обходиться малым, мириться с одиночеством и позитивно относиться к любым неудачам. Но талант дизайнера не пропал даром. Полина нашла решение. В институте с ней училась девочка без способностей, но с модельными данными и очень общительная. Её оценки оплачивали родители.

Полина узнала, что работает Виктория продавцом консультантом в малюсеньком магазинчике, что денег на жизнь ей катастрофически не хватает.

Идея состояла в том, что Вика станет лицом ателье модной одежды, будет принимать заказы и общаться с клиентками, а Полина – воплощать идеи в жизнь.

Компаньонкам повезло. Конечно не сразу, но постоянные заказчики появились, затем молва разошлась по закоулочкам, начали подтягиваться модницы с амбициями и средствами. Иной месяц девочки зарабатывали по двести и больше тысяч. Приходящего бухгалтера наняли, уборщицу, трёх швей на простые операции. Вика была довольна, а Полина и вовсе счастлива.

– Разрешите загладить вину, – произнёс мужчина после секундного замешательства, –  меня зовут Леонид. Я юрист, вот моя визитка. Если понадобится профессиональная помощь, совет или просто так, выговориться, например… непременно звоните, буду рад услышать ваш чудный голос. Вы на какой остановке сойдёте?

– На Суворова.

– А давайте выйдем на следующей, прогуляемся пешком. Думаю десять минут не сложно выкроить даже очень занятому человеку. Соглашайтесь. Очень хочется с вами познакомиться.

– Зачем! Зачем вам это?

– Скажем так – вы мне симпатичны. Поверьте, я не кокетничаю, не преувеличиваю. Ваша… ваша нестандартная внешность меня не раздражает, а всё прочее… у вас реально модельная внешность. Кстати, у меня есть товарищ, довольно востребованный пластический хирург.

– Напрасно стараетесь. Я привыкла к своему лицу, чужое мне не полюбить. Если хотите поговорить – смените тему.

– Расскажите о себе.

– С чего бы я начала перед вами исповедоваться? Назовите хоть одну причину.

– Тогда я расскажу вам о себе.

– Несчастная судьба, деревянные игрушки, голодное детство, злые родители. Хотите присесть неприкаянной особе, не имеющей шансов найти достойную пару на уши, чтобы с помощью сочувствия, точнее нейролингвистического программирования вызвать к своей персоне симпатию? Я немного знакома с методикой обольщения, интересовалась, к тому же сами видите – я не очень аппетитный объект для флирта. На таких страшилищ как я принято рисовать шаржи с лошадиными мордами, кривыми зубами и носами до подбородка.

– Напрасно думаете, что в вас невозможно влюбиться. Посмотрите на тех парней, они без ума от вашей фигуры. Наверняка делятся пошлыми желаниями.

– Я не думаю – знаю. Ладно, уговорили, давайте сойдём, подышим свежим воздухом, Леонид. Сколько вам лет?

– Тридцать семь.

– Ого! Вы мне в отцы годитесь. Меня родила шестнадцатилетняя девочка.

– Почему вы не назвали её мамой?

– Не могу, она от меня отказалась. Мамой я называю ту, которая вырастила. Ей я обязана всем. Вы хотели рассказать о себе, а сами вероломно переключили внимание на другой канал.

– Извините, профессиональные навыки. Я был женат… восемь лет в браке, на девочке, с которой дружил с детства. Нам казалось, что любим друг друга. Долго притирались, учились жить вместе. Увы, не срослось, хотя всё-всё перепробовали. Мы не ссорились, не опускались до интриг и измен, просто поняли, что нужно вернуться к дружбе, что любовь – не овощ на грядке, её невозможно культивировать уходом, прополкой и поливом.

– Действительно не ругались, просто поняли и отпустили друг друга?

– Именно так. Мы по-прежнему дружим. Юленька замужем. У неё девочки, удивительно милые близняшки, замечательный муж. Я часто их навещаю. Сам до сих пор холост. Не встретил пока ту, которую полюблю.

– Странно. Вы не похожи на убеждённого холостяка: слишком ухожены. С мамой живёте?

– Один. Мой папа – кадровый военный, научил дисциплине и навыкам самообслуживания. Привык, понимаете, к армейскому порядку. Вы сказали, что вот это чудо-платье сшили сами. У вас талант. Что ещё я о вас не знаю?

– Ничего не знаете, кроме того, что зовут меня Полина и что лицо моё похоже на маску, которую несколько раз уронили в процессе изготовления. У меня маленькое ателье, создаю женщинам настроение. Умею петь, танцевать, играть на пианино, прилично рисую. Зачем вам всё это знать?

– Ну как же. Мне интересно всё, что касается будущей жены.

Полина покраснела, сжала кулачки, – довольно! Хватит с меня дурацких шуточек. Конечная остановка, прощайте.