Бироновщина

– Это было бы противъ регламента: если допускать на придворныя празднества, какъ равноправныхъ гостей, лицъ изъ низшаго персонала, то что же станется съ самыми празднествами, на которыя приглашены вс? иностранные посланники? Вы знаете, какъ строго ея величество относится въ этихъ случаяхъ къ этикету. Притомъ для вашихъ камеръ-юнгферъ нельзя было бы д?лать исключенiя: камеръ-юнгферамъ самой государыни пришлось бы тоже дозволить быть на маскарад?; на вс?хъ пришлось бы шить маскарадныя платья…

– Правда, правда, – согласилась Анна Леопольдовна: – на вс?хъ это вышло бы слишкомъ дорого, а расходовъ теперь и безъ того такая масса…

– Простите, принцесса, – еще уб?дительн?е заговорила Скавронская. – Ho o вс?хъ камеръ-юнгферахъ y насъ не было и р?чи. Мы говоримъ только объ одной Лилли; она y насъ в?дь не простая камеръ-юнгфера, а ближайшая кандидатка во фрейлины.

– Въ самомъ д?л?, моя дорогая, – поддержала ее тутъ и цесаревна: – отчего бы намъ не доставить д?вочкамъ невиннаго удовольствiя попрыгать тамъ вм?ст?? В?дь маскарадный костюмъ какой-нибудь швейцарки, наприм?ръ, обойдется не Богъ-в?сть въ какую сумму.

Анна Леопольдовна переглянулась опять съ своей фавориткой. Та, однако, все еще не совс?мъ поддавалась и отв?тила за нее:

– Во всякомъ случа?, надо получить сперва согласiе оберъ-гофмаршала, который уже испроситъ разр?шенiе государыни императрицы.

– Ну, все это пустая формальность, и я вполн? ув?рена, милая баронесса, что вы, если захотите, сум?ете уговорить Л?венвольде, – сказала Елисавета Петровна, приподнимаясь съ канап?, и стала прощаться съ принцессой.

Скавронская воспользовалась этимъ моментомъ, чтобы шепнуть Лилли:

– Ты будешь, значитъ, швейцаркой? Другого костюма, смотри, не бери! Да пришпиль себ? еще на грудь б?лую лилiю; тогда я тебя сразу узнаю. Сама я буду турчанкой; костюмъ мой уже шьется. Итакъ – до маскарада!

XI. Свадьба и банкетъ

Церковный обрядъ столь рокового для будущей «правительницы» брака ея съ не мен?е злосчастнымъ принцемъ брауншвейгскимъ былъ совершенъ въ назначенный день, 3-го iюля 1739 г., въ Казанскомъ собор?, безъ всякихъ отступленiй отъ опред?леннаго церемонiала. Сколько въ это утро принцессой было пролито слезъ, – объ этомъ знали только приближенныя ей лица женскаго пола, обряжавшiя ее къ в?нцу. Когда она наконецъ появилась изъ своихъ покоевъ въ брачной фат? и дiадем? со вплетенной въ волоса миртовой в?ткой, опухшiе глаза ея были тусклы, но сухи, выраженiе лица было мертвенно-безжизненно, движенiя – машинальны; б?дняжка, видимо, примирилась съ своей горькой участью.

Въ запискахъ современниковъ сохранилось обстоятельное описанiе всего свадебнаго по?зда, отличавшагося необычайною пышностью. Чтобы не утомлять читателей, упомянемъ только, что императрица ?хала въ одной карет? съ нев?стой; непосредственно передъ ними – герцогъ курляндскiй; а ему предшествовали его два сына-подростка съ своими слугами, скороходами и гайдуками, 24 собственныхъ его скороходовъ, 4 гайдука, 4 пажа, шталмейстеръ, маршалъ и два камергера съ ливрейными его слугами, – вс? од?тые въ цв?та родной своей Курляндiи: оранжевый и голубой; за каретою же государыни сл?довала цесаревна Елисавета со свитой, а за цесаревной – герцогиня курляндская съ дочерью и также со свитой.

В?нчалъ обрученныхъ архiепископъ новгородскiй; а по совершенiи таинства епископъ вологодскiй Амвросiй, изв?стный своимъ краснор?чiемъ, произнесъ витiеватую пропов?дь, въ которой, по поводу древности и знатности рода бракосочетающихся говорилось, что родъ принца Антона-Ульриха славою, "перв?йшимъ богатырямъ не уступающею", почти всю Европу наполнилъ, ибо происходитъ отъ Витекинда Великаго, въ XІІІ-мъ в?к? влад?вшаго Саксонiею, многократно воевавшаго съ самимъ римскимъ императоромъ… Такое же благословенiе Божiе видно и въ крови и фамилiи принцессы Анны: родъ ея происходитъ отъ королей Оботрицкихъ или Вандальскихъ, отъ коихъ происходилъ Прибыславъ II, посл?днiй король вандальскiй, "но первый принцъ в?рою Христовою просiявшiй"… Кто же была мать принцессы, "о томъ и говорить не надобно, понеж? вс?мъ довольно изв?стно есть: родиться отъ толь преславной крови есть особливое, дивныхъ судебъ Божiихъ исполненное благословенiе"…

Объ эмблемахъ въ герб? принца брауншвейгскаго велер?чивый панегиристъ отозвался такъ: "Вижу въ твоемъ герб?, св?тл?йшiй принцъ, три льва, два золотые, одинъ съ короною, а третiй лазоревый въ золотомъ пол?, кровавыми сердцами исполненномъ; львы изображаютъ твою кр?пость, мужество и великодушiе, а сердца горячую любовь къ Богу, отечеству, особливо къ нев?ст?, данной теб? нын? отъ десницы Вышняго".

При этихъ словахъ преосвященнаго Анна Леопольдовна, какъ многими было зам?чено, глянула искоса съ недоум?нiемъ на стоявшаго рядомъ съ нею молодого супруга, точно и не чаяла въ немъ такихъ "львиныхъ" качествъ. Когда пропов?дникъ зат?мъ перешелъ къ восхваленiю ея самой, а также ея царственной тетки, принцесса впала опять въ прежнюю апатiю.

По окончанiи молебствiя императрица взяла въ свою собственную карету уже обоихъ новобрачныхъ, и по?здъ двинулся, при пушечныхъ и ружейныхъ салютахъ, обратно къ Зимнему дворцу. Зд?сь приносились общiя поздравленiя. Вся церемонiя длилась съ 9-ти часовъ утра до 8-ми вечера, посл? чего вс? поздравители разъ?хались по домамъ, такъ какъ не только были до-нельзя измучены, но и страшно проголодались. Только теперь и государыня съ молодыми с?ла за столъ, къ которому была приглашена одна лишь цесаревна Елисавета. Тотчасъ же посл? стола имъ пришлось опять переод?ваться къ вечернему балу.

"Было уже около трехъ часовъ утра, когда я вернулась къ себ?, полумертвая отъ усталости писала супруга резидента англiйскаго Двора, леди Рондо, въ Лондонъ. – Невозможно составить себ? понятiя о великол?пiи наряда каждой изъ дамъ, которыя вс? были въ робахъ, несмотря на то, что свадьба происходила въ iюл? м?сяц?, когда тяжелыя платья очень неудобны".

За свадьбой посл?довалъ ц?лый рядъ празднествъ. На другой день, въ среду, вс? присутствовавшiе наканун? на свадьб? "банкетовали" въ Л?тнемъ дворц? подъ звуки итальянскихъ каватинъ и пасторалей.

Лилли, не допущенная на свадьбу, не была, приглашена, конечно, и на банкетъ, но совершенно неожиданно для ней самой выступила на банкет? д?йствующимъ лицомъ. Произошло это такъ:

Несмотря на согласiе принцессы, "Менгденша" (какъ теперь и сама Лилли называла уже про себя "гувернерку") все еще не удосужилась переговорить съ оберъ-гофмаршаломъ о дозволенiи д?вочк? быть на заключительномъ воскресномъ маскарад?. Лилли позволила себ? ей о томъ напомнить; но фрейлина коротко ее обр?зала:

– Ты думаешь, что y меня только и есть теперь заботъ, что о теб?? При удобномъ случа? скажу какъ-нибудь Л?венвольде.

Но такого случая ей, должно-быть, не представилось. Такъ наступило банкетное утро. Лилли пов?дала свое горе мадамъ Варлендъ, единственной, принимавшей въ ней бол?е сердечное участiе.

– Что же д?лать, дитя мое? – сказала та. – Чтобы поразс?яться, пойди-ка, посмотри, какъ мадамъ Балкъ убираетъ банкетные столы.

Г-жа Софiя Балкъ, придворная кастелянша, съ подчиненными ей прислужницами и прачками, н?сколько дней уже занималась убранствомъ банкетныхъ столовъ въ особой "овошенной палат?", куда придворный кухеншрейбергь Иванъ Василевскiй поставлялъ ей изъ своего запаса требуемое количество искусственныхъ цв?товъ, а садовый мастеръ Микель-Анджело Массе изъ оранжерей Л?тняго сада – живые цв?ты. Скатерти на столахъ подшпиливались булавками и перевязывались алыми и зелеными лентами; сверху устанавливались пирамиды цв?товъ, а на главномъ стол?, за которымъ должны были пом?ститься сама императрица, молодые, цесаревна Елисавета да герцогъ Биронъ съ своимъ семействомъ, ставилась еще банкетная горка, украшенная короной, скипетромъ и золочеными мечами.

Лилли нашла работу кастелянши почти законченною; столы были перенесены уже изъ "овошенной палаты" въ "Большой" залъ, гд? мадамъ Балкъ отдавала посл?днiя приказанiя. Увид?въ входящую Лилли, она ее прив?тствовала съ радушной простотой:

– А! это вы, баронесса? Полюбуйтесь нашей работой, полюбуйтесь.

Очень довольная, казалось, что есть передъ к?мъ похвалиться, она, подбоченясь об?ими руками, принялась обстоятельно объяснять д?вочк? разницу между банкетами и обыкновенными "куртагами": куртаги при Двор? бываютъ в?дь каждую нед?лю по два раза: по четвергамъ да воскресеньямъ; хотя на нихъ и съ?зжаются особы четырехъ первыхъ классовъ да гвардейское офицерство, но забавляются тамъ только карточной игрой да ушами хлопаютъ на "камерную" музыку итальянцевъ. "Банкеты" – "совс?мъ иное д?ло: они даются только въ царскiе и другiе торжественные дни.

– Да что же вы молчите, баронесса? – прервала сама себя словоохотливая кастелянша, какъ будто обиженная т?мъ, что не слышитъ похвалъ. – О чемъ вы задумались?

– Я вспоминаю свадебные столы y насъ въ Лифляндiи… – отв?чала Лилли.

– Да что они тамъ разв? еще нарядн?е?

– Не нарядн?е, н?тъ; но…

– Но что?

– Вм?сто этихъ искусственныхъ цв?товъ и лентъ, тамъ все живые цв?ты; кресла молодыхъ увиты гирляндами, а куверты – в?нками изъ розъ и миртовъ.

– Но в?дь это, въ самомъ д?л?, должно быть премило! Какая жалость, право, что я раньше-то этого отъ васъ не слышала…

– А разв? вы не посп?ете еще это сд?лать?

– Да о всякомъ отступленiи отъ регламента надо доложить оберъ-гофмаршалу.

– А я бы ему и не докладывала! Понравится государын? и молодымъ, такъ гофмаршалъ и рта не разинетъ.

– Какая вы храбрая! Разв? ужъ сд?лать маленькую пробу надъ креслами и кувертами молодыхъ?

– Ну, конечно, мадамъ Балкъ. Вы сами увидите, какъ это красиво.

– Ахъ, баронесса, баронесса! Посадили вы мн? блошку въ ухо… Попробуемъ ужъ на вашъ и на мой страхъ.

И энергичная барыня послала тотчасъ къ садовнику за зеленью и цв?тами. Черезъ полчаса времени кресла обоихъ молодыхъ были уже въ пышныхъ гирляндахъ, а приборы ихъ – въ розахъ и миртахъ.

Тутъ влет?лъ камерпажъ и махнулъ рукой капельмейстеру на хорахъ. Оттуда грянулъ торжественный маршъ. Вс? кругомъ заметались.

– Ея величество вышла изъ своихъ покоевъ!

Лилли усп?ла только юркнуть въ боковую дверь, но, обернувшись на б?гу, зам?тила еще оберъ-гофмаршала и маршала, чинно и важно съ своими маршалскими жезлами открывавшихъ шествiе передъ императрицей и молодыми съ ихъ свитой.

Доб?жавъ къ себ?, д?вочка остановилась посреди комнатки и глубоко перевела духъ.

"А что, если мадамъ Балкъ вдругъ назоветъ имъ меня? На всякiй случай перевязать косичку хорошенькой бархаткой"…

Едва она справилась съ этимъ д?ломъ, какъ. влет?лъ пажъ.

– Вы зд?сь, баронесса? Пожалуйте къ государын?.

Сердечко въ груди y нея такъ и екнуло, душа въ пятки ушла.

– Мадамъ Балкъ тоже тамъ?