Потусторонняя одиссея

Услышав знакомые зычные нотки, сотрудники в один миг само- организовались и устремились исполнять приказание. На поверку боеспособных защитников вышло чуть более двадцати человек – это из числа всех, имевшихся в отделении, полицейских. Пока Андрей Геннадьевич их инструктировал, а они, как завороженные, внимали его указаниям, Горячев-старший, плюнув на всю эту бесполезную оборону, пробирался в подвальное помещение, где, предвкушая скорую гибель, трясся от страха преступник Кентюрин, надежно укрытый в одной из камер этого заведения. «Хрен с ним, с отделом, – твердил про себя капитан уголовного розыска, приближаясь к месту заключения безжалостного бандита, – Мир надо спасать».

Максим сидел в своей камере, будучи ни живой ни мертвый. Он съежился от колотившего его страха и каждое мгновение ожидал, что вот-вот массивная дверь откроется, на пороге возникнет ужасающее чудовище и начнет его тиранить, освобождая голову от уже ненужного мозга. Поэтому и неудивительно, что, когда лязгнул снаружи запор, он бросился в угол и так непросторного помещения и, старясь быть как можно меньше, сжался в один, единый, комочек и закрыл от страха глаза, предполагая таким образом стать незаметным, ну! или попросту избавить себя от жуткого вида своего ужасающего губителя.

– Чего расселся, словно мышь перед кошкой? – услышал Кентюрин голос оперативника, показавшийся ему в тот момент самым дорогим и родным во всем этом сбрендившем мире. – «Валить» надо отсюда – и чем быстрее, тем лучше!

Дополнительно приглашать было ненужно. Закоренелый преступник мгновенно выскочил из своей незатейливой позы и устремился на выход. Однако, когда он поравнялся с Горячевым, тот перекрыл ему выход вытянутой рукой и голосом, не терпящим возражением, промолвил:

– Только один уговор: дальше действуем вместе и ты не предпринимаешь никаких шагов, не посоветовавшись со мной. Мне почему-то кажется странным, что это исчадие Ада прицепилось к тебе и моему сыну, значит, разгадка всей истории кроется где-то рядом, и я непременно собираюсь ее себе разъяснить. Ну так как, работаем в паре?

– Да, – не задумываясь согласился Кентюрин, прекрасно осознавая, что и его терзают те же самые мысли, – вместе будет гораздо способнее.

Удостоверившись, что их дальнейшие планы своеобразным образом переплелись в одно целое, такие, разные по своему внутреннему укладу и состоявшейся в жизни позиции, люди, объединившись единственной целью, устремились на выход.

В то же самое время наверху разворачивались трагические события, нет! Ожившие мертвецы не убивали людей, но они уверенно брали их в «плен», оставляя живыми. Обезоружив всех защитников, находившихся снаружи полицейского отделения, они сгрудили их одним скопом, оставив под надежным присмотром одной своей части, другой же устремились на штурм самого здания. Взбираясь по стенам словно назойливые мухи, будто бы полностью позабыв про силу всемирного тяготения, через оконные проемы на втором этаже монстры постепенно стали проникать внутрь надежного каменного строения. Там уже слышались крики отчаявшихся людей, непрекращающаяся стрельба, громкие ругательства и мольбы о пощаде.

– Дело плохо, – промолвил Горячев, услышав наверху отчаянный бой и находясь уже у двери, ведущей с улицы в подвальные помещения и предназначенной для вывода арестованных и задержанных, – скоро чудовища уничтожат всех в верхней части и устремятся в подвал – вот тогда наше положение станет не просто плачевным, а поистине превратится в ужасное. До этого времени необходимо постараться покинуть это опасное место.

– Согласен, – проговорил Максим, одновременно заглянув в глазок, установленный в прочной конструкции, – только как это сделать, ведь вся прилегающая округа просто кишит этими ужасными «тварями»?

– Попробуем захватить «автозак», – начал рассуждать полицейский, поменявшийся местами с преступником и также изучивший дворовую территорию, – он как раз подогнан к самому входу, а это только нам на руку. После этого попробуем прорваться сквозь эту не убиваемую толпу: другого выхода у нас попросту нет – отсюда надо любыми путями бежать.

Не говоря ни слова, Кентюрин кивнул в знак полного одобрения, прекрасно понимая, что останься они в здании, и их в этом случае ждет непременная гибель. Сделав до десяти резких выдохов, словно пытаясь прочистить легкие, молодые мужчины отодвинули в сторону тяжелый засов, открыли дубовую дверь и бегом устремились наружу. Подвальный спуск они преодолели легко, поднимаясь по бетонным ступенькам, скрытых в узком коридоре такими же стенами, и не встретив ни единого ужасного недруга, но как только оказались возле приставленной почти что вплотную машины сразу вклинились в толпу оживших покойников. Было страшно, жутко и нестерпимо хотелось очистить желудок, но оба беглеца понимали, что от того, как они поведут себя дальше, напрямую будет зависеть: выживут они в этой ситуации либо же нет? Поэтому, преодолевая нахлынувшие на них отрицательные, больше подверженные страху, эмоции, подельники устремились к дверям «автозака», делая это – каждый со своей стороны.

«Служители» потустороннего мира, не ожидавшие такой неописуемой наглости, на мгновение были шокированы появлением среди себя двух живых человеческих особей и, увлеченные штурмом полицейского отделения, на доли секунд не придали этому никакого значения. Этого времени оказалось достаточно, чтобы Горячев смог добежать до водительской двери автофургона, изготовленного на базе завода «ГАЗ», и ловко запрыгнуть в кабину. Как он и предполагал, дверь оказалась не заперта, что среди служебного транспорта было делом совершенно обыденным. В тот же момент он понял, что со стороны его нового «друга» произошла непредвиденная заминка. Она была вызвана тем, что пассажирская дверь, в отличии от водительской, оказалось прочно закрытой. Кентюрин ухватился за ручку и, прилагая все силы, рывковыми движениями пытался сломать надежный запор, но, как не трудно понять, осуществить это было практически невозможно до того момента, пока не последует помощь из внутренних помещений кабины. Именно так и поступил в этом случае Павел, одним легким движением отщелкнув запирающее устройство. Однако было уже достаточно поздно: покойники, недавно возникшие из своих ужасных могил, уже распознали свою ошибку и в количестве десяти мертвецов пытались оттащить Максима прочь от машины. Тем не менее он продолжал прочно держаться за ручку и охрипшим от страха голосом отчаянно голосил:

– Спасите! Помогите! Кто-нибудь… убивают!

Но, как уже сказано, ужасные монстры никого лишать жизни не собирались: их единственной целью было пленение живых человеческих особей. Именно так они намеревались поступить и в этом случае, между тем никто из двоих беглецов тогда об этом просто не знал, поэтому и действовать в создавшейся обстановке приходилось стремительно. Павел одним натренированным годами движением извлек из кобуры табельное оружие и произвел восемь прицельных выстрелов, направляя дуло исключительно в головы ужасающих недругов. Конечно же, их это не убивало, но на какое-то время дезориентировало, что давало определенную возможность скоординировать дальнейшие действия. Именно так и поступил Кентюрин, отпустивший спасительную полукруглую ручку и, наполнившись отвращением и презрением, путем перелома отдела шейного позвоночника избавившись от остальных двоих монстров, пытавшихся не дать ему возможность «улизнуть» из этого жуткого места. Только после этого у него появилась возможность запрыгнуть в кабину.

Как и незапертая дверь с водительской стороны, ключи оставались в замке (о чем также был прекрасно осведомлен полицейский), поэтому, когда несостоявшийся похититель маленький девочки садился в пассажирское кресло, машина уже срывалась со своего места, устремляясь на спуск к дощатой задней части огораживающего забора. Хотя техника и была достаточно мощной, но ей с большим трудом удавалось разбрасывать по сторонам попадающиеся в большом количестве полусгнившие, но по чье-то неведомой воле ожившие трупы. Тем не менее уклон и набранная тридцатикилометровая скорость помогли машине справиться с уже обветшавшим забором и покинуть опасную территорию. Невзирая на это, море «живых» мертвецов вокруг было просто бескрайним и двигаться по нему на колесной машине было попросту глупо: рано или поздно под силой встречающегося противодействия она бы непременно остановилась, и вот тогда… Значит, нужна была техника помощнее.

Тем временем все остальные, героические оборонявшие, полицейские сотрудники и военные были пленены ужасными монстрами и выстроены снаружи перед зданием отделения одной длинной шеренгой. Чтобы они не сопротивлялись и никак не выказывали свое недовольство, их держали сзади по двое или по трое ужасающих монстра – в зависимости от физической силы и внешности подвергавшегося жестокому испытанию. Внутри здания полусгнившие победители отыскали мрачное одеяние и, вместе с ключами от клетки и нижайшим поклоном, преподнесли Существу, захватившему тело Вити Горячева. Облачившись в свое привычное одеяние и вооружившись серпом некогда одинокий Странник, вмиг обретший огромное количество бессмертных сторонников, как и всегда, зависая в воздухе, словно бестелесное привидение, выплыл наружу и методично – одного вслед за другим – стал казнить отважных защитников правопорядка и бывших с ними военнослужащих, одним мощным ударом бывшего сельскохозяйственного орудия отсоединяя верхнюю часть головы от ее основания. Небо этого небольшого районного городка наполнилось раздирающими душу предсмертными криками убиваемых и стонами еще остающихся живыми людей. В течении получаса вся прилегающая к полицейскому отделению территория наполнилась разливающейся одним большим пятном кровью, фонтаном вырывавшейся из отсекаемых частей тела. Последним умирал подполковник Коняев. В отличии от остальных, он единственный не проронил ни одного, даже малейшего, звука, а перед самой смертью молча поднял свою обычно напыщенную физиономию и наполненным достоинства взглядом осмотрел своего будущего убийцу. Невзирая на это, его наполненная мужественной решимостью голова также, как и у остальных, отделилась от туловища, покатившись по залитой кровавой жидкостью заасфальтированной поверхности.

Той же самой ночью, но уже во Владимире Нечаева Настя, запертая в одиночной палате психиатрической клиники точно также, как и Витя Горячев, при приближении к полуночи, изменила свой внешний облик, закатив кверху глаза, выставив наружу белки и обретя вид безжизненной, не подчиненной своей воле, ужасающей личности. Обратившись в страшного монстра, она попыталась вырваться на свободу, но толстая металлическая дверь, скрепленная магнитным замком, напрочь укрыла ее от внешнего мира. И снова завладевшей детским телом мрачной Сущности пришлось обращаться за помощью к давно умершим полу- растленным и похороненным трупам. Рыкнув так, что в ее окнах разбились толстые стекла, оставив неповрежденными только стальные решетки, она, неподвижно зависнув в воздухе, принялась ожидать, когда произойдет ее «вызволение».

От этого холодящего в жилах кровь умопомрачительного рычания, словно вырвавшегося из недр самой Преисподней, воздух в городе заколебался, как от прокатившейся по нему ударной волны. Невольно вокруг все затихло, даже ночные птицы перестали заливаться радостной трелью, а люди – те, кто не спали, и те, кто тут же проснулись – замерли в тревожном ожидании последующих событий. Они нисколько не заставили себя ждать.

Начиная от Князь-Владимирского кладбища, расположенного в непосредственной близости от психиатрического диспансера, и переключаясь дальше на все близлежащие, поверхностная земля на погостах начинала кипеть, словно от разведенного внизу дьявольского огня, вздымаясь и двигаясь кверху. Всколыхнувшиеся разрыхленные клубни выпускали из своих недр ужасных, полусгнивших чудовищ, которые, озираясь по сторонам, словно не понимая, зачем их призвали наверх, оторвав от спокойного сна, вмиг обретали уверенность о своем дальнейшем предназначении и устремлялись к основному корпусу детской клиники, где и находился их сверхъестественный повелитель.

В то же самое время и так безумные люди, находившиеся под довольно ненадежной охраной, стали вести себя поистине дико и странно. Они орали в едином порыве, наполняя округу одним протяжным, ни с чем не сравнимым душещипательным воем. Все здание, где находилась мрачная Сущность, гудело, будто пчелиный улей, одновременно наполнив всех сумасшедших людей единой жестокой агрессией. Они сначала схватили, а потом бездумно убили всех санитаров и других лиц обслуживающего персонала, кто не смог укрыться от этого беспрецедентного акта невиданной раньше враждебности. Однако в этом случае объяснялось все просто: лишенные рассудка люди в своем понимании наиболее близко подходят ко всему, что находится рядом с потусторонним, поэтому, почувствовав близость надвигающейся опасности, они, как неразумные звери, захотели вырваться на свободу и умчаться подальше от этого жуткого места. Именно по этой причине психиатрические больные и старались убрать любое препятствие, возникающее у них на пути к долгожданной свободе. Не останавливала их в таком случае даже необходимость идти на убийство, воспринимая это, как что-то явно необходимое и неизбежное. Многие, успевшие вырваться из обоих – детского и взрослого – корпусов, разбегались стремительно по округе, где, в связи со своим пограничным в разуме состоянии, воспринимались мертвыми за своих и спокойно продолжали пробираться сквозь них на выход из этого кошмарного города.

Получалось, что на тот момент, когда верные давно умершие слуги приблизились к зданию детского отделения, где в жутком одиночестве томилась их Повелительница, облаченная в образ маленькой девочки, в здании не оставалось уже ни одного живого сотрудника, могущего хоть как-то помешать освобождению мрачной Сущности. За несколько минут заполнив здание ужасными, наполовину тленными, трупами, мертвые прислужники, словно по мановению чьей-то волшебной палочки, в один миг разобрались с несложной системой магнитных замков и выпустили наружу «заскучавшее» Существо. Покорно склонив перед ним свои тленные спины, один, наиболее не сгнивший мертвец, приблизился к своей Владычице и, встав на одно колено, протянул белоснежный просторный саван. Облачившись в кошмарное одеяние, предводительница этого жуткого войска махнула маленькой нежной ручкой, отдавая свое приказание на охоту за живыми людьми. С громким звериным воем ужасные мертвецы устремились на улицу собирать на «суд» сумрачной Личности всех тех людей, кто смог отважиться быть в это кошмарное время на улице.

Не стоит говорить, что в считанные минуты городские улицы наводнились непомерно агрессивно настроенными покойниками, передвигавшимися с ловкостью черной пантеры и заключавшими в себе львиную силу, и это еще совмещалось с тем, что все они были бессмертные. По Владимиру послышались множественные выстрелы, возникавшие повсеместно, где дежурили военные и полицейские патрули. Однако, как нетрудно догадаться, это непродолжительное противодействие было подавленно в одночасье, а отчаянно сопротивлявшиеся люди были поочередно схвачены и доставлены к беспощадной Владычице. Дальше пошло монотонно-последовательное жестокое вырывание лиц и вычищение черепных коробок от серого вещества. Под конец этого более чем ужасного действа, вся прилегающая к психиатрической клинике местность была завалена свежими трупами, залита кровью и забрызгана остатками мозга и другими человеческими останками.

Пока Существо выполняло свою строго определенную миссию, в то же время, но уже в городском морге, расположенном при клинической больнице скорой медицинской помощи, две молоденькие работницы медперсонала заперлись в медицинской лаборатории и стойко держали осаду от вмиг оживших покойников.

Сатаниева Яна Ароновна и Христова Вера Ивановна вместе отучились в медицинском училище и по окончании устроились работать в патологоанатомическом отделении, выбрав эти должности по какому-то необъяснимому, неведомому им влечению. Обе они едва достигли двадцатиоднолетнего возраста, были худенькие, с невыдающимся ростом, и похожие друг на друга, словно родные сестренки. Невероятно красивые молодые работницы имели одно, единственное, различие, сразу бросавшееся в глаза посторонним – это огненно-рыжие волосы одной и сильно блондинистые – второй. Также при более детальном осмотре можно было различить карий цвет глаз у Сатаниевой и зелено-голубой у Христовой. На смену они заступили, накинув на себя два белоснежных халата, едва скрывавших их прямые и очень красивые ноги. Если еще касаться фигуры, то, начиная смотреть на девушек, стоящих рядом друг с другом, становилось, бесспорно, ясно, что их идеальные округлые формы были настолько похожи, что невольно создавалось впечатление, что перед тобой находится один человек, просто рядом поставлено зеркало, и второй силуэт является отражением первого. Одинаковым было все: упругие груди, явно превышающие третий размер, узкая талия, переходящая в округлые ягодицы и дальше широкие бедра, продолжавшиеся книзу равномерными икрами; их светящиеся радостью молодые лица дышали девичьей свежестью, имели гладкую бархатистую кожу, а у Яны еще и были украшены многочисленными маленькими веснушками, ничуть ее не портившими, а наоборот, придававшими ей еще большей загадочности; губы и нос были небольшие, ровные, лишний раз подчеркивающие симпатичные изгибы двух прекраснейших юных физиономий. И вот таким очаровательным и по своему смелым медицинским работницам суждено было остаться на ночь наедине с многочисленными покойниками.

– Ты чего-нибудь слышишь? – спросила рыжеволосая у подруги в тот момент, когда около двенадцати часов ночи в приемном и «разделочном» отделениях стали внезапно оживать мертвые люди.

– Ага, – подтвердила Вера, находившаяся в этот момент, как и Яна, в служебном помещении, предназначенном для отдыха медицинского персонала, – как будто голые ноги шлепают по мокрому кафелю.

– Правильно, – подтвердила Сатаниева эту догадку и уверенно направилась к двери, ведущей на выход из комнату, – ведь мы же только полы в зале намыли…

Она не успела договорить, увидев идущего в конце коридора ожившего мертвеца и выворачивающего из-за угла точно такого же.

– Бежим, на «хер», отсюда, – не задумываясь, крикнула девушка, вернувшись на секунду назад, чтобы стащить с дивана подругу.

Девушки, завидев ужасных недругов, хотя и наполнились суеверным страхом, но – надо отдать им должное! – не потеряли при этом присутствия духа. В здании морга существовало только одно помещение, не связанное с внешним миром окошками и снабженное прочной металлической дверью, имеющей мощный засов, – это медицинская лаборатория, предназначенная для изготовления всевозможных реактивов и препаратов. Именно к ней и устремились пораженные необычайным явлением перепуганные, но не стушевавшиеся Яна и Вера. Успев надежно укрыться, работницы медицинской сферы теперь держали осаду от жутких оживших покойников, почему-то стремившихся этой ночью непременно с ними жестоко расправиться.

Невзирая на свою прочность, под многократными ударами, нескончаемо доносившимися с той стороны, стальная дверь начинала потихонечку поддаваться, становясь все более хлипкой и ненадежной защитой. Ни у той, ни у другой не оставалось сомнений, что не пройдет и десяти минут, как ужасные мертвые монстры ворвутся в это единственное помещение, где пока находились только живые. Прошло еще пять минут, и заклепки, установленные в запоре и на навесках, к ужасу обеих красавиц, стали попросту вылетать, и одна за другой посыпались на пол. С той части этой некогда прочной преграды послышался громкий воинственный вой, без сомнений свидетельствующий, что нападавшие наконец-то достигли назначенной кем-то им цели. Следующий мощный удар откинул железную дверь к противоположной стене, едва не задев обнявшихся и испуганных, без преувеличения сказать, прекраснейших девушек.

– Спасите! Помогите! – пронзительным хором завопили Вера и Яна, а воздуховод вынес наружу их отчаянные призывы.

Монстры, ворвавшиеся вовнутрь, пораженные оглушительной мощью девичьего крика, на мгновенье остановились и застыли на месте, словно бы размышляя, что им в такой вроде бы как нестандартной ситуации дальше следует предпринять. Их замешательства было достаточно, чтобы снаружи раздался вой тяжелой военной техники и чтобы через пару секунд огромная стальная машина ворвалась в полуподвальное помещение, где стала давить своей многотонной мощью столпившихся у входа оживших покойников. И опять прекрасным девушкам продолжало невероятно везти, и правая гусеница железной махины прошла в тридцати сантиметрах от места, где они стояли и, отчаявшись, обнимались.

Михаил Кречетов и Петр Уханов, сдавшиеся накануне военным и теперь находившиеся в качестве заключенных в одном из полицейских участков, с наступлением сумерек и началом ужасной охоты, убежденные в своей правоте, приняли решение любыми путями вырваться из этой темницы, определенно намеревавшейся стать их последним пристанищем.

– На улице опять неспокойно, – промолвил бывший военный, когда снаружи стали слышаться испуганные крики и ужасные возгласы, – как бы и нам не пойти на закуску к этим ожившим «тварям»? Не пора ли выбираться отсюда? Ты как, Петя, на это посмотришь?

– Да, я согласен. Кстати, я и сам о чем-то таком же подумал, – промолвил бомжеватый мужчина, начавший активно шевелить свои, давно не знавшие мыла, лохматые волосы.

На этот раз выручил бывалый «сиделец». Нащупав в своих клочковатых вихрах небольшую дамскую шпильку, всегда хранимую там для подобных случаев, он профессионально расковырял навесной замок, закрывающий их «обезьянник», и оба задержанных ненавязчиво вырвались на свободу. Все полицейские были заняты в это время отражением нападения ужасных, внезапно оживших монстров, и никто особо не обратил внимания на двух живых людей, свободно передвигающихся по их отделению, тем более что один из них был одет в военную форму и отличался уверенной многолетней выправкой.

Дождавшись, когда помещения опустеют, а выбегающие на улицу вести огонь полицейские будут в конечном итоге пленены ужасными монстрами, бывший военный командир присмотрел находящийся неподалеку военный танк нового образца и, увлекая за собой Уханова, целенаправленно кинулся с одной настойчивой целью – захватить его в свою собственность. Сделал он это, выбрав определенный момент, когда мертвецы в этом районе, перехватав всех пытавшихся им воспротивиться, более или менее «рассосались», освободив достаточную площадь, необходимую для одного стремительного «броска». Прекрасно разбиравшийся в тяжелой военной технике отставной офицер легко запустил мощный двигатель и, давя перед собой ужасающих недругов, направился на выезд из этого кошмарного города.

Однако то ли по великой случайности, то ли по Божьему провидению, но, достигнув клинической больницы скорой медпомощи, прямо возле отделения морга двигатель в танке внезапно заглох, вызвав полнейшее недоумение, пограничное с недовольством, у управляющего им человека.

– Это еще что за «хрень»? – выругался он, вспомнив всю нецензурную брань, какая только стала ему когда-то известна. – Керосин, что ли, кончился?

Но, взглянув на прибора учета, он, без всяких сомнений, определил, что баки тяжелой военной техники заправлены «под завязку». «Что бы это могло означать?» – подумал он про себя в тот момент, как через вентиляционную отдушину морга на улицу вырвался единый, наполненный ужасом девичий крик. «А-а, – мысленно протянул отставной офицер, в ту же секунду запуская в работу мощнейший двигатель, – так вот в чем причина: просто кому-то стала нужна наша помощь». И больше не тратя впустую время на ненужные размышления, Кречетов вывел танк на прямое направление, следуя в сторону полуподвального помещения.

Легко пробив кирпичную стену именно того отделения, где две прижавшиеся друг к другу молоденькие девицы уже готовились встретить ужаснейшую кончину, мужчина, словно бы зная, где они будут стоять высунул свою голову из водительского отсека и, повернув ее к девушкам, громко скомандовал:

– Ну, чего застыли, словно статуи «Венеры Милосской»? Давай запрыгивай в башню и не обращайте внимания на того грязного и вонючего мужика: он со мной – и ничуть не опасен.

Двум перетрусившим молодицам словно только это и было надо. Подгоняемые незамысловатой командой, они бросились на броню и, пользуясь своей природной гибкостью, ловко вскарабкались на стальную машину. Лишь только последняя скрылась в отделении, где прятался Петя Уханов, раздался оглушительный рев, перемежающийся со свистом, и танк без каких-либо затруднений «вылетел» из поврежденного здания. Далее, уже ни на что не отвлекаясь и больше не останавливаясь, давя перед собой и так мертвых покойников, новоиспеченные друзья направились на выезд из этого некогда прекрасного, но в один миг ставшего ужасным, русского города.

Раздавленные же танком монстры не были полностью уничтожены, а, едва лишь освободившись от тяжелой махины, дружно поднялись и, кое-как собрав покореженные техникой части, вновь соединили их воедино и устремились на верную службу к мрачной Повелительнице Владимирского мертвого царства.

Глава XIV. В дорогу

Павел Горячев со своим новым «другом» были оставлены в тот момент, когда они только вырвались за территорию полицейского отделения и, воочию рассмотрев бескрайне море оживших покойников, теперь озадаченно думали, как им следует действовать дальше. Кроме того, что они выехали на полное бездорожье, по которому, в принципе, на машине с большими колесами, каким и являлся их «автозак», было двигаться вполне даже возможно, следовало принять во внимание встречное противодействие ужасающих монстров, что делало поставленную ими перед собой задачу практически нереальной.

На продолжительные раздумья времени не было, поэтому действовать приходилось стремительно. С задней части здания, на оборону городского отдела было выставлено по одному танку, бронетранспортеру и боевой машине пехоты. Естественно, что все они были уже без военных, но тем не менее продолжали работать. Полицейский посмотрел сначала на сидящего рядом преступника, а затем на военную технику. Тот его сразу же понял и подтвердил это своими словами:

– Я уже управлял БМП – и, думаю, справлюсь.