Девять жизней Кота. Книга вторая: «Великое княжество Московское»

– Так одели бы пока что полегче, а шубу эту, только когда в Кремль въезжать будем.

– Я же сказал – «Положение обязывает!», – пояснил несмышленышу Николай Ефимович, который все же стащил с себя меховую тяжесть, и небрежно бросил ее на другое сидение, к двери, – а оно больше не для других князей, пусть и Великих. Свое собственное величие мы демонстрировать должны простому люду. Гвардии, вот; дворне, что провожала меня в поездку. Там как раз целый полк набежал, нахлебников всяких. А ты что это?

Князь так отреагировал на действия Кота, который уже автоматически отцепил ножны от наружной сбруи, и положил клинок себе на колени. Доставать парадный ремень он не стал.

– Привык, наверное, Николай Ефимович, – ответил Олег, спокойно улыбаясь, – вот как достали из меня этот ножик, так стараюсь его из рук не выпускать. Как-то неуютно мне без него.

Олег сейчас не лгал ни на каплю. Действительно, с Ножиком в руках он чувствовал себя куда уверенней. Не держал его, конечно, постоянно; не спал с ним, а в последние дни и в ванную перестал его брать. Но вот теперь почему-то казалось – отпусти он рукоять, на которой могли свободно разместиться обе его ладони, и случится что-то страшное.

– Странно, – подумал он, пересиливая себя, и вынимая клинок, чтобы передать его в руки заинтересовавшегося без меры князя, – такое со мной впервые. К чему бы это? Или просто не хочется давать его в чужие руки? Осторожно, очень острый.

Это он уже вслух предостерег Бельского. Впрочем, тот явно умел обращаться с оружием.

– Наверное, даже любит его – вон с каким интересом разглядывает, – решил Олег, – чуть ли не обнюхал!

– С виду обычный нож, – теперь пожал широкими плечами князь, – разве что из золота. Острый, говоришь?

– Проверено, – кивнул Кот, принимая кинжал обеими руками.

Правой рукой он обхватил самый краешек рукояти – так, что большой палец лег на золотое навершие. Тело словно обдало теплым воздухом изнутри. Олег даже глаза прикрыл от удовольствия. И именно в этот момент автомобиль словно отправился в свободный полет; не плавно, а рывком, с приглушенным звуком взрыва снаружи. Кота подбросило на сидении, но обратно на него он уже не упал. Мальчика в полете поймал Бельский, рухнувший на свое кресло, и прижавший некрупное, но уже достаточно тренированное тело к груди – словно главное свое сокровище в жизни. Олегу было в его объятиях не комфортно; он предпочел бы сам оценивать события; и реагировать на них. А еще – мешали сразу две руки. Собственная, которую он вывернул так, чтобы не пронзить Ножиком князя, и вторая, мощная, княжеская, которой Николай Ефимович шарил на собственной груди. Он еще и шептал – страшно, с присвистом, костеря неведомых врагов, и обещая им немыслимые кары:

– Твари, пид..сы помойные! На моей собственной земле! Зарою, живьем сожгу!…

Он, наконец, нащупал что-то внутри своего парадного пиджака; произвел, очевидно, какое-то действие, и Олег почувствовал точно такую же щекотку, какой сопровождали его «глаза» видеокамер и какой, к примеру, обладала атмосфера «Диснейленда» во дворце Бельских. Догадаться было нетрудно – это действовал какой-то артефакт. И вовремя – еще один глухой удар, и у салона, который сейчас кренился (вместе со всей машиной, конечно) градусов на двадцать, не стало части крыши. Зато стали видны окрестности. Теперь Олег прочувствовал всю глубину ярости хозяина Владимирского края. Все происходило практически на виду у столицы. Еще на правом берегу Клязьмы, но с превосходным видом на город, на те самые купола собора, которые стали для Олега реперными сразу в двух мирах.

Бельский рывком посадил мальчика рядом с собой, и опять зарылся ладонью в пиджаке.

– Ищет еще один артефакт, – на удивление хладнокровно констатировал Олег, – а может и не один. И кто это нас так невзлюбил?

Неприятель, а выступали в этом качестве какие-то бойцы с белом, для зимы, камуфляже, перекрыл дорогу с обоих концов; в шесть утра она была достаточно пустынной. От моста двигался из Владимира единственный грузовичок, который сейчас шустро катил задним ходом, зачем-то не прекращая реветь клаксоном. Был ли кто с противоположной стороны дороги? Олег в этот момент остановился взглядом на бэтээрке, что катила до того впереди княжеского внедорожника. Теперь она лежала на боку, где-то внизу, под дорожным откосом, и густо чадила темным дымом. Собственно его, этот дым, и видел сейчас Олег. А еще он слышал выстрелы, которые редко, но перекрывали своим треском едва различимые очереди от врагов, подбиравшихся к эпицентру атаки – съехавшему на обочину передними колесами джипу. Вот эти выстрелы, точнее, пули, которыми щедро поливалось то, что осталось от роскошного внедорожника, он видел очень наглядно – яркими всполохами на защитной, не видимой обычным зрением, сфере, внутри которой только и хватило места, что самому князю, и его юному воспитаннику. Причем только так, сидя, и тесно прижавшись друг к другу. Водителю и охраннику впереди ее не хватило. Так что в том месте, где недавно сидели два молодых, пышущих здоровьем мужчины, сейчас было месиво металла, кожи и человеческой плоти.

Нападавшие, очевидно, знали о артефакте; ну, или предполагали, что без подобной защиты владетель княжества из дома не выходит. Как и без других артефактов – к примеру кристалла, который Бельский, наконец, вынул из недр своего костюма. Вынул, но никаких действий пока совершать им не стал.

– Скорее всего, – решил Олег, все такой же спокойный, – изнутри атаковать не получится – свою же защиту разрушишь.

Сам он тоже пока ничего не предпринимал. Да и что он мог, с его невеликими познаниями во владении Силой? Или воинскими навыками – против двух десятков явно опытных злодеев, которые уже образовали окружность вокруг пока еще не вспыхнувшего джипа, и продолжали поливать его из автоматов. Впрочем, недолго; опыта у врагов все же оказалось недостаточно. Мелкие посланцы смерти, касаясь сферы, стекали с нее каплями расплавленного металла; но кому-то не повезло – с противоположной стороны нашелся «снайпер», который пальнул мимо защиты. И попал в своего. Короткий крик, и громкая команда кого-то; очевидно из командиров. На вполне понятном русском языке, без акцента. Этот командир приказал прекратить огонь, и перегруппироваться. Команду выполнили быстро; теперь оба десятка целили свое оружие, собравшись в короткий, почти сплошной полукруг. Олег даже глянул в сторону, на свободное пространство, примеряясь к складкам местности, куда можно будет юркнуть – когда иссякнет Сила а защитном артефакте.

Кот, правда, подумал было поймать один из кончиков нитей, что тянулись к сфере от артефакта, и подпитать его – благо, что палец по прежнему прижимался к золотой нашлепке на рукояти. Не рискнул – тем более, что защита пока держалась.

– Не дождемся, – вдруг как-то обреченно проговорил князь, стискивая в кулаках оба кристалла – и тот, что уже работал, и второй, предназначения которого Олег пока не знал, – наши совсем близко, но не дождемся. А эти – смертники; не отступятся.

Кот и сам видел – командир вражеский остановил обстрел вовсе не потому, что решил отступиться от выполнения задачи; просто сменил средство ее достижения. Кто именно командовал? В сплошном белом одеянии, включая маски на лицах, с такого же цвета одинаковым оружием в руках, они все были практически близнецами. Кот из-за действия защитной сферы с трудом различал их чувства; точнее, это был общий поток, направленный на цель: «Достать! Разорвать! Уничтожить!». Складывалось впечатление, что нападавшие были клонами одного существа.

– И это можно принять за истину, – перекатывались мысли в голове Котова, – если предположить, что их всех опоили какой-нибудь гадостью, и вложили в сознание одну на всех мысль – ту самую, про «разорвать и уничтожить». Но этот вот явно не клон. И именно на него так среагировал князь.

Выступивший на пару шагов вперед боец ничем не отличался внешне от остальных; только потянуло от него к Олегу чем-то жутким, и предвкушающим. Особенно, когда он забросил свое оружие за спину, и протянул вперед руку. На ладони этого колдуна (никем иным он быть не мог) начал расти огненный шар. Вполне видимый и обычным зрением. Коту, в его тренировках, удалось максимально вырастить в руках сгусток размерами с собственную голову, не больше. Да и то интенсивность свечения, ярость огня внутри шара, были тем меньше, чем больше Олег «надувал» его. У этого же Мастера стихия преодолела недостижимый для Кота предел за считанные секунды. Шар рос, и одновременно темнел, явно концентрируя Силу. А когда он достиг величины не меньше, чем метра в диаметре, отчего стали видны лишь верхняя часть груди и голова колдуна, а внизу ноги, от колен до затоптанного, почерневшего снега, стихия рванулась вперед, к сфере и останкам внедорожника. Навстречу же встали лишь гневный рык князя Бельского, который эхом отозвался от небес – там явно заходили на боевую штурмовку вертолеты; а еще – детская ладошка, которой Олег коснулся сферы, даже не встав с той части сидения, которая еще не горела.

Сначала был не очень сильный разряд, попытавшийся оттолкнуть человеческую плоть в сторону; Олег подобные, и еще более сильные удары электрическим током на собственном организме прежде уже испытывал. И ладонь от сферы не убрал. А потом пришла Боль – тем нестерпимей, что она не отправила Кота в забытье. Он широко раскрытыми глазами, которые, казалось, готовы были выскочить из глазниц, фиксировал, как огромный шар темно-вишневого цвета касается поверхности сферы, чуть в стороне от детской ладошки. Как растекается было по ней, а потом собирается обратно, концентрируется уже прямо напротив его ладони, и просачивается сквозь защиту, растворяясь в детском организме, и исчезая в золотой нашлепке на рукояти, выжигая на своем пути к ней все, что могло гореть в человеческой плоти.

Он сидел, не шевелясь, и не верил своим глазам, которые, казалось, тоже уже сгорели; не верил все то время, пока зловещий шар истаивал с пугающей скоростью. А когда кроваво-красный ток, заменивший, казалось, в жилах мальчика кровь, иссяк, обратно – теперь уже от Ножика, по жилам, до той руки, что так и не оторвалась от сферы, и до самой защиты – потек другой ручеек, затем ручей и, наконец, полноводная река. Только теперь не красного, а интенсивного зеленого цвета. Сознание, кстати, не «сгорело». Работало, но как-то отстранено от самого Олега, от его устремлений. Сейчас, например, оно едва не рассмеялось, представив себе, и всему Коту в том числе, что он выйдет из сферы зеленым, как… как…

– Главное – выйти! Живым, – Котов вернул себе способность командовать и рассудком, и телом.

Чуть повернул голову направо, к князю Бельскому, и едва заметно улыбнулся. Николай Ефимович сидел с закрытыми глазами, и что-то шептал.

– Может, молится? – предположил Кот, – а может, и мне помолиться – чтобы «дядька» не догадался, что это я принял какое-никакое участие в нашей общей судьбе. Конечно, прежде всего о себе думал. Тьфу-ты – да ничего я не думал! Просто протянул руку вперед, и все. А все остальное Ножик сделал. Моя задача была – не сгореть заживо. Не сгорел? Вот и молодец. Э-э-э… Вот кто-то, кажется, из своих от князя знатно получит.

Бельский открывший глаза, и не обращавший никакого внимания на мальчика (чему тот только порадовался), опять весь изошел на мат; громкий и грязный, направленный теперь к родным небесам. А точнее, к тому из вертолетчиков, который не справился со своими нервами. Князя Бельского явно вернула в реальность длинная очередь из чего-то крупнокалиберного, перемешавшая часть врагов с землей и снегом, и краешком задевшая сферу. Олег дернулся было к ней опять, той же ладошкой, но защита выдержала и без его помощи. А Бельский на его непроизвольный жест отреагировал – опять схватил мальчика, посадив теперь на колени, и обхватив обеими руками. Теперь если Олег и мог чем-то помочь, так это защитить князя от лезвия Ножика, для чего пришлось пожертвовать парадным мундиром.

– Ну, и ладно, – не очень сильно огорчился Олег, – все равно в Москву сегодня не попадем.

А через полчаса, когда вертолеты все же высадили десант, и врага добили, а частью схватили живыми, увезя куда-то так быстро, что Олег решил – их просто спасают от гнева князя Бельского – он сильно удивился. Потому что никто поездку отменять не стал. А конкретно – Николай Ефимович, который постоял, склонив голову у разбитого, сожженного и иссеченного пулями бэтээра, потом у останков своего внедорожника, где уже работали какие-то бойцы в привычном камуфляже. Олега он таскал за собой, за руку. А потом и заявил, показав на колонну автомобилей, что быстро приближалась со стороны Владимира:

– Сейчас грузимся, и едем дальше.

– А как же здесь? – Олег едва удержал челюсть от отвисания.

– Здесь без нас разберутся, – махнул Бельский на бойцов, которые заполонили окрестности, но явно подчинялись какому-то общему алгоритму, – а князь Московский ждать не будет. Не любит он этого, понимаешь ли.

– В этом поедем?

На князя, чей костюм, даже под защитной сферой превратился сейчас в одеяние бомжа, разве что пах он гарью и кровью, а не застарелым дерьмом, Кот показывать пальчиком не стал. А на свой костюм, теперь совсем не парадный, ткнул; прямо в грудь, где плотная ткань была изрезана вертикально так, что была видна и рубашка, теперь уже не белоснежная, и кожа на мальчишеской груди. Ткнул, и поморщился внутри себя – больно уж внимательно посмотрел князь на эти порезы, не смоченные даже каплей крови.

До дворца Бельских домчали быстро; так, что из четырех часов, отпущенных на дорогу от полка до московского Кремля, оставалось еще чуть больше трех. Олег отдался чужой воле. От него все равно ничего не зависело. Его раздевали, отмывали; даже покормили, хотя он и не просил. Единственное, что он постарался не допустить – чтобы Ножик не выпал из сферы его внимания. Как-то получилось. А может, и князь отдал на это соответствующий приказ. Из одежды же, которой Олег так любовался вчерашним вечером перед зеркалом, при нем остался только парадный пояс, ножны с клинком, ну и часы, на которые он поглядывал тем чаще, чем меньше времени оставалось до часа «Икс». Да – из внутреннего кармана кителя Кот вынул еще банковскую карту, которую зачем-то взял в поездку, и которая избежала встречи с лезвием Ножика. И монеты, конечно, собрал, и сдал на временное хранение молчаливому здоровяку, никак не назвавшему себя.

Каким чудом, посулами, уговорами или угрозами заставили портновскую братию буквально воссоздать парадный костюм – со всеми его компонентами – от сапог до запонки на галстуке? Олегу об этом слуги, которых он видел в первый раз, не сообщили. Зато извинились, потупившись, и поникнув широченными плечами, сообщая, что с шинелью и шапкой ничего не вышло – не успели. Это уже и князь Бельский, появившийся в еще более шикарном наряде, услышал. И отреагировал, конечно:

– Пошьют в полку для следующего раза. А сейчас – не успеешь замерзнуть. Вертолет прямо на заднем дворе сядет. До Москвы лета по прямой полчаса всего, а с учетом взлета-посадки, да дороги до Кремля – как раз по времени и успеем.

– Если только…, – буркнул Олег, которого князь вел по коридорам за руку.

Николай Ефимович вздохнул; понизил голос, и наклоняясь на ходу как-то неудобно, вбок, к Олегу, сообщил:

– Вообще-то статистика так и гласит – большая часть гибнувших из числа высшего сословия в мирное время как раз находит свою смерть в небесах. От падения с высоты в километр, или больше никакой артефакт не спасет. Кроме легендарных, конечно, но кто их видел? А у нас и выхода другого нет, и атаки еще одной ждать – вероятность, близкая к нулю. Просто не успеют подготовиться. В эту, у Клязьмы, вложились немерено. Но ничего – отыщется лис, что в наш курятник посмел забраться.

Кот поднял к нему голову; князь согнулся еще ниже:

– Николай Ефимович… а сейчас это кого… того – вас или меня?

– По большему счету, не имеет никакого значения, – разоткровенничался вдруг Бельский, – мы теперь с тобой, Олег, так тесно связаны, что…

Кот кивнул, даже с благодарным выражением на лице. Внутри же себя возразил; ну не чувствовал он душевной близости с этим человеком:

– Ты, Николай Ефимович, может, и думаешь так, веришь. А вот я и без тебя проживу; надеюсь, неплохо. Хотя смерти тебе не желаю… пусть пока на ближайшие десять лет.

Личный вертолет князя Бельского даже смешно было сравнивать с теми летающими машинами, с которых не раз десантировался старший лейтенант Котов в кавказских горах, и еще в ряде мест, которых в мире и горячими не считали. Олег решил, что здесь без артефактов не обошлось – иначе обеспечить настолько плавный, практически бесшумный полет было нереально. И слова Бельского на этот раз сбылись; в Кремль они попали даже чуть раньше намеченного срока. Никто из встречавших их у крыльца, которое было далеко не парадным, не выразил удивления от того, что князь с мальчиком продефилировали полсотни метров под начавшимся снегопадом без верхней одежды. А Олег, вслед за опекуном, постарался сделать морду «кирпичом». Властным таким, кого никак не могут задеть жизненные невзгоды.

– Ага, не задели! – усмехнулся Олег, не меняя выражения лица, – особенно пару часов назад. «Невзгоды» про которые ты, Николай Ефимович, велел не распространяться. Или думаешь, что тот же Тайный Приказ не узнает? Ну, это ваше дело, княжеское. А мне бы не затеряться тут. Или, наоборот – прикинуться ветошью, и не отсвечивать где-нибудь в углу. Так достанут ведь. Вон – уже идет.