Асмодей нашего времени

– Вотъ, батенька, продолжалъ Жоржъ, какъ у насъ занимаются-то! Не од?ваемся до полудня, и ц?лыя утра просиживаемъ да сочиняемъ портреты, – ей-богу! Пожалуй, срисуемъ и васъ, только съ преогромнымъ носомъ. Да, батенька! Marie написала Пустовцева и въ мундир?, нарисовала и во фрак?, и въ пальто, и въ дрожкахъ, и верхомъ, и въ профиль и en face, – да-съ; она говоритъ, что занимается этимъ con amore, какъ настоящая художница. Вотъ у насъ какъ!

Соломонида Егоровна сид?ла, какъ на иголкахъ, находя себя въ полной невозможности остановить безпощадную болтовню неугомоннаго негодяя. Софьинъ тоже выискивалъ случай, какъ бы откланяться такой честной компанiи и въ душ? проклиналъ себя и свой неудачный вы?здъ. Въ гостиную вошла Елена, – и странно! въ движенiяхъ ея Софьинъ не зам?тилъ ни прежняго фанфаронства, ни оскорбительной небрежности. Напротивъ, Елена показалось ему какъ будто скромн?е и тише.

– Bonjour, monsieur Софьинъ, сказала она, черезчуръ в?жливо, подавая руку. Какъ долго мы лишены были удовольствiя васъ вид?ть! Не спрашиваю о причинахъ. Ваши потери такъ велики, вашъ постъ такъ важенъ, ваши занятiя такъ многосложны и разнообразны, что н?тъ мудренаго, если вы чуждаетесь св?та.

Софьинъ не могъ не зам?тить, что и эта тирада хорошо подготовлена. – Благодарю васъ, Елена Онисимовна, отв?чалъ онъ, за такое высокое понятiе обо мн? и о моихъ занятiяхъ; но д?ло объясняется проще, я иногда хандрю, и потому прячусь отъ людей съ моей кислой физiономiей.

– Нав?рно, пишете что нибудь?

– Н?тъ-съ, не пишу, а только поправляю да подписываю доклады, которыя подаетъ мн? секретарь.

– Ахъ, какая проза!

– Могу васъ ув?рить, что въ жизни она нужн?е всякой поэзiи.

– Вы ли это говорите, monsieur Софьинъ?

– А почемужь бы именно мн? не говорить этаго?

– Вы поэтъ въ душ?.

– Э, Боже мой, кто изъ насъ не поэтъ въ душ?, и еще въ молодости?

– Но я им?ла удовольствiе читать произведенiя вашего пера.

– Прибавьте, дурно очиненнаго. Это, Елена Онисимовна, гр?хъ юности и нев?д?нiя моего, о которомъ мн? и вспомнить непрiятно,

– Какая скромность! Извините однакожь, если я вамъ не пов?рю… Впрочемъ, скромность прилична генiю.

– Извините и меня, Елена Онисимовна, если я ваши слова приму за насм?шку.

– Елена моя, подхватила Соломонида Егоровна, ум?етъ держать себя въ какомъ хотите обществ?, и насм?шекъ ceб? не позволяетъ.

Такая неум?стная, грубая и м?щанская выходка барыни привела въ смущенiе даже Елену; а о Софьин? и говорить нечего. Онъ едва удержался отъ р?зкаго отв?та, и потупивъ голову, скрылъ такимъ образомъ побл?дн?вшее отъ гн?ва лицо.

– Такъ вы отказываетесь отъ генiальности? сказала Елена.

Софьинъ взглянулъ на свою собес?дницу, думая прочесть въ глазахъ ея д?йствительно злую насм?шку: но вм?сто того встр?тилъ умоляющiй взглядъ, которымъ дочь понятно вымаливала прощенiе своей тупоголовой матери.

– Я былъ бы, отв?чалъ онъ, слишкомъ глупъ, чтобъ почитать себя за какой нибудь даже талантъ, не только что за генiя.

– Позвольтежь вамъ сказать, что вы несправедливы къ себ?; ваши стихи….

– Хи, хи, хи, прокричалъ Жорженька, который во все это время выводилъ что-то на рисунк?, употребивъ вм?сто карандаша стеариновую св?чу, которую оборотилъ онъ вверхъ ногами, и работалъ нагор?вшей св?тильней. – И вотъ тутъ, maman, продолжалъ онъ, тоже выходитъ хи, хи. Смотри, это усы, а это бакены. Теперь и сама Маша не узнаетъ своего Пустовцева.

Жоржъ повернулся на одной ног? и вырвавъ изъ рукъ матери листокъ, поб?жалъ къ боковымъ дверямъ и чуть было не сбилъ съ ногъ входившую Marie.

– Сумасшедшiй! сказала она.

– Сама ты такая! За тожь на – вотъ, гляди, – хорошъ теперь твой Пустовцевъ?

Онъ показалъ сестр? рисунокъ, но Marie съ гн?вомъ оттолкнула его и вошла въ гостиную.

Боже!.. Кто бы узналъ теперь это юное созданiе, недавно такъ св?тившееся искренностью мысли и благоухавшее св?жестью чувства?.. Вотъ он? – эти ясныя очи, но н?тъ уже въ нихъ той мягкости и елейности, которыя вливали тишину и сладость въ самую бурную душу, гляд?вшуюся въ нихъ. Вотъ он? – эти коралловыя уста: но будто пухл?й стали он?, выражая какую-то сп?сь и готовность раскрыться не для ангельской улыбки, а для возмутительной р?чи, полной насм?шки и презр?нiя. Вотъ оно – это прозрачное лицо, – но н?тъ уже въ немъ румянца стыдливости, а насквозь прониклось оно какую-то изнурительной истомой и бл?дностью. Вотъ и стнъ… но н?тъ, это не тотъ станъ, – тонкiй и гибкiй, какъ стебель, еще съ неразвернувшимися лепестками, еще не сложившiйся, но много позволяющiй гадать о себ? въ будущемъ: этотъ бюстъ почти совс?мъ уже оконченъ; рука неизв?стнаго скульптора уже обозначила его обольстительныя и св?жiя округлости. Н?тъ, это не та робкая Marie, которую вид?лъ Софьинъ на кладбищ?, которая наконецъ не такъ давно съ полными слезъ глазами слушала скорбную пов?сть его…

Быстро взглянулъ на нее Софьинъ, и потомъ медленно опустилъ голову, въ какомъ-то, по видимому, раздумьи.

– Maman! р?зко сказала Marie. Выгоните вонъ этого нев?жу?

Озадаченный этимъ Жоржъ хот?лъ было сказать что-то, но вм?сто того погрозилъ сестр? кулакомъ и быстро скрылся въ отворенныя двери.

– Вотъ и знакомая незнакомка ваша, – улыбаясь, проговорила Соломонида Егоровна.

Софьинъ поклонился.

– Угадываете ли ее?

– Сегодня я очень плохой угадчикь, и обманувшись разъ, не хочу повторять этого въ другой.

– Въ чемъ же это вы обманулись? сказала Marie, небрежно подходя къ зеркалу и поправляя волосы, взбитые а la Помпадуръ.

– Не угадалъ портрета, который показывалъ мн? Жоржъ, отв?чалъ Софьинъ, глядя на нее пристально.

– Немудрено, сказала она, – и ни одна черта лица ея не шевельнулась: онъ очень дурно набросанъ. Это Жоржъ пачкалъ. Впрочемъ, разв? я теперь въ глазахъ вашихъ портретъ, а не подлинникъ?

За ст?ной послышались судорожныя всхлипыванья. Соломонида Егоровна ахнула, и не смотря на свою тучность, быстро выб?жала въ сос?днюю комнату.

– Ахъ, это Жоржъ! Охота жь теб?, Marie, такъ обижать его! сказала Елена и тоже посп?шно ушла всл?дъ за матерью.

Marie, не перем?нивъ положенiя, громко засм?ялась.

– Нуте, отв?чайте же! сказала она, садясь въ кресло и ловя кисть вис?вшей близъ портьеры.

– Будьте такъ добры, повторите вашъ вопросъ.

– Какъ это в?жливо!

– Извините, я думалъ совс?мъ не о томъ.

– Еще в?жлив?й! О чемъ же вы думали?

– Старался узнать васъ.

– Разв? я такъ усп?ла перем?ниться съ того недавняго времени, какъ вы перестали бывать у насъ?

– На мои глаза, – да.

– Чтожь, похорош?ла?