Факты минувшего дня глазами советского инженера

К сожалению, реализация этого проекта, была отложена на несколько лет. Возможно, этот проект был отложен ещё и потому, что в 2001 году завершил свою трудовую деятельность главный энергетик ОАО «Апатит» В. Н. Аввакумов, с которым, несмотря на ряд сложностей, мы поддерживали хорошие деловые отношения. А Самофалову это было не нужно до определённого момента. В первую очередь он реализовал ту идею, которую я несколько лет назад предлагал Аввакумову, а именно, стал директором Энергетического управления вместо службы. В 2001 году генеральным директором ОАО «Апатит» был назначен А. В. Григорьев, который в прежние годы вместе с Самофаловым работал на «Восточном руднике». И этот организационный вопрос был быстро решён. Проблемы вскоре возникли у моего Центра. Самофалов, став директором, решил, что ему мало места в здании Управления ОАО «Апатит». Он решил съехать оттуда, чтобы чувствовать себя вольготней. Поэтому, используя связи с ещё одним своим близким знакомым, работавшим в то время председателем городского Совета Кировска, отнял у КЦЭЭ помещения, ранее предоставленные Кировской Администрацией. Предпринимал он также попытки обогатиться за счёт Центра. Он планировал заключить договор на разработку бизнес-плана проекта по теплоснабжению Кировска от АТЭЦ со своим зятем, создавшим небольшую фирмочку в Санкт-Петербурге. Но, фактическим исполнителем по его замыслу должен был выступить наш Центр. Я заявил, что посредники нашему Центру не нужны и на этот вариант не согласился. Эта работа Центру не досталась, хотя я уже получил согласие от норвежских коллег на совместную разработку бизнес-плана с последующим привлечений западных инвестиций. Самофалову в отместку удалось вывести из Центра В. А. Коротина, который занимался энергоаудитом котельных ОАО «Апатит». Перед своим уходом Коротин предлагал мне договариваться на новые заказы через «откаты». Я категорически отказался, и он вскоре ушёл. Коротин продолжил ту же работу, вероятно, под крышей Самофаловской шарашки, с которой стали заключаться контракты. После этого со стороны Самофалова было ещё несколько пакостей, которые позволяют мне характеризовать его как полного подлеца. Была в тот период ещё одна причина, не способствующая развитию проекта по теплоснабжению от АТЭЦ, несмотря на его большие экономические выгоды. Летом 2003 года Генпрокуратура начала расследование приватизации объединения «Апатит». В этой ситуации владельцы предприятия не собирались инвестировать никакие проекты. В 2004 году гроза миновала. Основной владелец акций ОАО «Апатит», А. Гурьев, в отличие от своих бывших коллег Ходорковского и Лебедева, избежал тюремного наказания.

В 2004 году КЦЭЭ проводил энергоаудит «Апатитской ТЭЦ», и я вернулся к этой идее. Основным мероприятием, повышающим эффективность работы АТЭЦ, я снова предложил подачу тепла на объекты Кировска и его промышленной зоны. В данном случае мы показали, как это может повлиять на экономические показатели электростанции. Существенное увеличение отпуска тепла позволяло увеличить выработку электрической энергии по теплофикационному циклу. Мощности АТЭЦ загружались почти полностью, экономичность повышалась на 3 %. Значимость электростанции существенно возрастала. Директору АТЭЦ Ю. П. Осипову наш отчёт по энергоаудиту, особенно это мероприятие, очень понравился. Об этом он высказался на собрании ИТР станции, после моего доклада о проведённой работе. Он стал активным сторонником продвижения этой идеи. Наше технико-экономическое обоснование позже было подтверждено специалистами «ВНИПИэнергопром». АТЭЦ и ОАО «Апатит» решили реализовать предлагаемое техническое решение и приступили к его реализации. К сожалению, разработчики проектно-сметной документации отказались от комплексного решения проблемы. На «АНОФ-3» осталась в работе собственная котельная. Осталась в работе и старая котельная на «Кировском руднике». Заброшены и разрушаются здания и сооружения огромной Юкспоррской котельной. Ввод её в эксплуатацию одновременно с подключением «АНОФ-3» к теплосетям «АТЭЦ» позволял закрыть обе эти котельные. А часть оборудования котельной «АНОФ-3» могло быть перенесено в Юкспоррскую котельную. При проектировании и реализации проекта была допущена и очень серьёзная ошибка, вызвавшая многочисленные нарекания жителей Кировска.

Интересно, что генеральным директором «Хибинской тепловой компании», созданной для строительства теплотрассы, оказался тот же Самофалов, ничего не понимающий в теплоснабжении. Фактом является то, что люди, занявшиеся реализацией этого проекта, не зная всей специфики, решили сэкономить на устройстве тепловой подстанции в Кировске. Установка деаэраторов была отменена. Мне неизвестно, кто отказался от первоначального варианта, настоятельно рекомендуемого мной, и оставлявшего в Кировске местную воду. Для горячего водоснабжения Кировска стала использоваться вода из озера Имандра. Изначально, обладая не лучшими органолептическими качествами, она, пройдя по трубам до потребителей ещё пятнадцать километров, стала ещё хуже. Население было возмущено такими переменами, вода имела неприятный цвет и стала пахнуть сероводородом. Ситуация настолько обострилась, что вынудила губернатора области посетить Кировск, для выяснения причин. Самофалова уволили сразу же после её посещения, осенью 2014 года. Проблема оказалась не только в этом. Член совета директоров ОАО «Хибинской тепловой компании» Игорь Карякин информировал: «С 22 октября Георгий Самофалов покинул свой пост по результатам и единогласному мнению совета директоров «Хибинской тепловой компании». Возможно, это не последнее организационное решение, которое было принято в отношении генерального директора. Необходимо отметить, что генподрядчик сам не производил работы, было нанято большое количество субподрядчиков. Они на протяжении всех этапов работ постоянно менялись, постоянно корректировались. Субподрядчики нарушали сроки, срывали сроки ввода в эксплуатацию отдельных частей объектов. Происходила постоянная чехарда между заказчиков, генеральным подрядчиком и субподрядчиками. Совет директор пришёл к мнению, генеральный директор плохо контролировал «сроки и этапы выполнения работ, плохо подошёл к приёмке объекта и сдаче его в эксплуатацию». Вот здесь и аукнулось «эффективному менеджеру» то, что, на прежней работе в службе главного энергетика ОАО «Апатит», он сам не вникал в производство и не управлял конкретными проектами. Позже я встретил в Апатитах Ю. П. Осипова. Он мне сообщил, что Самофалову дали возможность быстро уехать из Кировска. Назревало крупное уголовное дело по поводу воровства при строительстве этого дорогостоящего объекта. И тот, как директор, вряд ли стоял в стороне. Зная его тягу к «предпринимательству» ещё по совместной работе, сомнений нет, что и здесь он не упустил случая обогатиться.

Очень жаль, что был омрачён и испохаблен такой замечательный проект. Вместе с этой схемой я рассматривал вариант обеспечения технической водой промплощадок «АНОФ-3» и «АНОФ-2» из озера Большой Вудъявр. Вода на них подаётся из озера Имандра, расположенного над уровнем моря на высоте 127 метров. По многокилометровым трубопроводам она перекачивается на фабрики на более высокие отметки. После закрытия «АНОФ-1» и внедрения водооборота на «АНОФ-2», водный баланс озера Большой Вудъявр позволял использовать его воду для обеих оставшихся фабрик. Озеро расположено на отметке 317 метров над уровнем моря. Насосная станция, подававшая воду на «АНОФ-1», сохранялась. Была в сохранности трасса пульпопроводов от «АНОФ-1», которая пересекалась с водоводами от озера Имандра. Поэтому затраты на монтаж были минимальны. А затраты электроэнергии на перекачку воды могли быть сведены к нулю. Поскольку разница в высотах обеспечивала напор в исходной точке около 19 атмосфер, вода могла практически самотёком подаваться на обе фабрики. В связи со сложившимися взаимоотношениями с теперь чуждым для меня «Апатит», я эту идею только озвучил, но развивать не стал. Населению и работникам объединения это не приносило никакой пользы. А экономические выгоды «захватчиков» меня не интересовали.

Многие годы я стремился улучшить энергетическое хозяйство и снизить эксплуатационные затраты МОЕГО объединения «Апатит». Это было действительно НАШЕ предприятие, которое давало возможность трудиться в коллективе единомышленников и обеспечивало социальное благоустройство в городах, где жили его труженики. Именно благодаря самоотверженному труду многих десятков тысяч людей, создававших и развивавших «Гигант в Хибинах», как его называли писатели, выросли прекрасные города и посёлки в суровом Заполярье. Люди получили бесплатные квартиры, хорошо оснащённые рабочие места, достойную зарплату и хорошие условия жизни. Была хорошо развита медицина, спортивная и культурная жизнь. Люди стремились приехать в этот Заполярный край, чтобы жить достойно и любоваться суровой, но прекрасной северной природой. Мы делали огромное дело для всей страны. Фосфорные удобрения, самые качественные в мире, благодаря особенностям хибинских месторождений, являются основой плодородия почвы. Они эффективны во всех почвенно-климатических зонах нашей страны. Как определила наука, от 1 кг фосфора минеральных удобрений можно получить дополнительно 5–6 кг зерна, 10–15 кг картофеля и т. д. В конце 80-х годов, до развала СССР, объёмы производства апатитового концентрата составляли 20 миллионов тонн в год, из которых производилось около 40 миллионов тонн фосфорных удобрений. Таким образом, благодаря труду коллектива объединения «Апатит», дополнительно выращивались десятки миллионов тонн сельскохозяйственной продукции. В годы существования СССР мы работали на благо всей страны. Государственный переворот 1991 года, закончивший существование социалистического государства, привёл к власти недостойных, непорядочных людей. Они развалили не только государственную основу, но и всю промышленность, сельское хозяйство. Пообщавшись с новыми владельцами предприятия, их «эффективными менеджерами», в том числе, с новым генеральным директором, я решил не участвовать в их бизнесе, а приносить больше пользы в социальной сфере. Уволившись из объединения «Апатит» я сосредоточился на работе в КЦЭЭ. Эта работа принесла большую пользу всему населению нашего региона.

Я рад тому, что наряду с массой разработанных и реализованных проектов, значимых для объединения «Апатит», были реализованы и несколько проектов, оказавших положительное влияние на весь Кировско-Апатитский район. К ним я отношу создание локальных очистных сооружений на промплощадке «АНОФ-2», складирование золо-шлаковых отходов «Апатитской ТЭЦ» в хвостохранилище «АНОФ-2» и теплоснабжение Кировска от «Апатитской ТЭЦ». Создание локальных очистных сооружений позволило снять нагрузку с городских очистных сооружений, которые к тому времени с трудом справлялись с большим объёмом стоков и нуждались в реконструкции. Создание системы складирования золошлаковых отходов в хвостохранилище «АНОФ-2» избавило «АТЭЦ» от огромных затрат на строительство нового склада, а город Апатиты от ещё одного источника запыления. В сохранности осталась и лесная территория, которая могла быть отведена для создания склада. Теплоснабжение Кировска от «АТЭЦ» стало крупнейшим энергосберегающим и экологическим проектом, позволившим ликвидировать котельную в Кировске и снизить тарифы для населения. Кировск теперь стал более привлекательным для туристов, поскольку исчезли дымящие трубы. На этом я закончу описание деятельности в сфере энергоэффективности и экологии в промышленном секторе и энергетике. В следующей главе я более подробно расскажу о Кольском Центре Энергетической Эффективности и проектах, реализованных в бюджетной сфере Мурманской области.

Директор Кольского Центра Энергетической Эффективности

Все организационные хлопоты и расходы по созданию КЦЭЭ я взял на себя. Стартового капитала не было, организации ставшие членами партнёрства помогли мебелью и помещением. Первые годы я был единственным сотрудником Центра и не имел возможностей для найма специалистов. От «заманчивого» предложения Сторвика, в рамках которого я мог сразу получить зарплату для себя и сотрудников, я отказался. Оставалось надеяться только на свои возможности. Сначала мне было необходимо накопить средства, чтобы принять на работу бухгалтера и специалистов. Поэтому довольно долго я не выплачивал себе зарплату даже после того, когда начал выполнять проекты, и стало поступать финансирование. Первые оплачиваемые контракты появились в рамках Соглашения Администрации Кировска с норвежскими партнёрами и с NEFCO. Это были заказы на разработку энергоаудитов и бизнес планов энергосберегающих проектов.

Процессы в Демзоне «Кировск» развивались очень активно, количество разрабатываемых и реализуемых проектов быстро возрастало. Норвежцы захотели, чтобы я больше уделял внимание Центру, поскольку его успешная деятельность в первые годы в основном, определяла успешность всего российско-норвежского сотрудничества в сфере энергоэффективности. Согласно договорённости с ними, в июле 1998 года я написал заявление о прекращении своей работы в ОАО «Апатит» и сосредоточился на работе в Центре. Норвежцы заключили со мной контракт и обязались перечислять средства на мою зарплату в размере одной тысячи долларов, что было выше моей зарплаты в объединении. Но, уже в августе 1998 года в мире и в России произошёл экономический кризис. Рубль обесценился по сравнению с долларом в три раза, и Сторвик снизил перечисления в Центр до 500 долларов в нарушение подписанного контракта. Я в очередной раз осознал, что и европейские партнёры могут вести себя не по-джентельменски. Возможно, помня о наших первых встречах, когда я указал ему его место, Сторвик воспользовался возможностью показать, что он главный. Тронду жаловаться я посчитал ниже своего достоинства. С другими представителями НГЭЭ взаимоотношения развивались замечательно. Я, накопив определённые средства, начал постепенный набор сотрудников. В первую очередь потребовалось нанять бухгалтера, переводчика и перевести из «РИЭСТ» Ю. Зеленкова. Без переводчика двигаться дальше было невозможно. Я в школе и в институте изучал французский язык, да и тот забыл за ненадобностью. Общаться с норвежскими партнёрами и NEFCO приходилось только на английском языке. Отчёты по энергоаудиту, бизнес-планы тоже требовалось представлять для согласования и финансирования на английском языке. Поэтому я начал изучать английский язык, и это мне очень хорошо пригодилось через несколько лет.

Несмотря на трудности, КЦЭЭ с помощью местных и норвежских партнёров быстро развивался. Увидев, что Центр уже не фикция, а реальная организация, ENSI выделила средства на закупку оборудования для проведения энергоаудитов. Мы смогли постепенно укомплектоваться компьютерами и диагностическим оборудованием. Программное обеспечение и методики проведения энергоаудита мы также получили от ENSI и «Norsk Energi». Центр постепенно становился сильной энергоаудиторской организацией. После первых успешных проектов нарастало количество заказов, обеспеченных финансированием. Отмечу, что КЦЭЭ принципиально отличался от университетских Центров энергоэффективности. Те были укомплектованы преподавателями, владеющими только теоретическими навыками. Заниматься инженерной работой, которой является энергоаудит, им было сложно. В нашем Центре основным персоналом были инженеры-теплоэнергетики с большим опытом практической работы, способные решать практические задачи повышения энергоэффективности. Это и предопределило успешное и эффективное развитие КЦЭЭ.

Основой финансирования Центра на первом этапе помимо NEFCO стали заказы на разработку энергосберегающих проектов от организаций Мурманской области и в первую очередь Администрации Кировска. Ещё одной статьёй дохода стали работы по управлению энергосберегающими проектами. Договоры на эти работы я заключал с NEFCO. Выдавая деньги на энергосберегающие проекты Администрациям, NEFCO хотела контролировать весь ход их реализации. Для выполнения этой работы и стал привлекаться КЦЭЭ. Мы должны были собирать копии всех документов и платёжек и регулярно отчитываться перед NEFCO о графике выполнения работ, их качестве, соответствии составу проекта, о расходовании средств, выделенных на его реализацию. По окончании проекта КЦЭЭ ежегодно составлял для NEFCO отчёты по каждому реализованному проекту в течение всего срока его окупаемости. В отчёт входили данные о фактической экономии энергии и расчёты, показывающие снижение вредных выбросов. Эта работа хорошо оплачивалась NEFCO, что позволило мне ещё больше увеличить штат Центра. Я принял на работу бывшего специалиста по наладке котельного оборудования В. А. Коротина, которого я привлекал для обучения норвежцами, как потенциального работника КЦЭЭ. Раньше он работал в цехе «Пароснабжения», а в последние годы трудился в турбинном цехе АТЭЦ. Его приход позволил Центру заняться энергоаудитом котельных, ТЭЦ и наладкой котельного оборудования.

Следующим источником дохода для КЦЭЭ стали договоры на обслуживание теплосчётчиков и автоматизированных тепловых пунктов, смонтированных в рамках энергосберегающих проектов. Для этого потребовались люди соответствующей квалификации. Постепенно штат КЦЭЭ достиг двенадцати человек. Не скрою, в первую очередь я привлекал близких мне людей, но все они имели соответствующее их занятости профессиональное образование. Вообще, привлекать на работу в подобные организации профессионалов, занимающих хорошие позиции на своей работе, очень сложно. При капитализме невозможно гарантировать стабильную высокую зарплату на длительный период. В условиях рыночной экономики никто не уверен в регулярном обеспечении заказами. И у меня не было возможности спрогнозировать будущие доходы. Это серьёзная проблема для всех организаций в условиях псевдо рыночной Российской экономики. Всё-таки, мне удалось принять на работу опытных специалистов и создать сплочённый, профессиональный коллектив.

НГЭЭ после подписания межправительственного Соглашения Норвегии с Россией начала очень активные действия по вовлечению в сотрудничество новых регионов и новых партнёров. Самые первые контакты я обеспечил норвежцам с моим родным институтом ИЭИ в Иваново, который уже был преобразован в Технический Государственный Энергетический Университет (ИГЭУ). Для преподавателей Университета норвежцы провели тренинг по энергоаудиту и передали методики и программное обеспечение. Затем такой же тренинг был проведён в Московском Энергетическом Институте. В 1997 году в Санкт-Петербурге Тронд провёл первую в России программу обучения финансовому инжинирингу. Затем проведение тренингов по энергоаудиту было организовано на постоянной основе.

В 1997 году Кировск и КЦЭЭ посетила представитель ICEE (Информационный Центр Энергоэффективности, Норвегия), как один из участников НГЭЭ. Следует отметить, что информационная деятельность началась с некоторого конфуза. В задачи ICEE входило развитие информационной активности, освещающей процессы энергосбережения и сотрудничества Норвегии и России. Корреспондент ICEE собрала материалы о КЦЭЭ, о первых разрабатываемых проектах и уехала в Осло. Через некоторое время Олав Энгдал, с которым мы занимались разработкой проекта в детском саду № 12 Кировска, привёз из Норвегии пачку первого выпуска бюллетеня «Энергоэффективность в России». На первой странице бюллетеня была информация о КЦЭЭ и об энергосберегающих проектах, которые мы реализуем в Кировске. Но, на этой же странице была размещена большая фотография толстой бабы торгующей семечками. Рядом с ней и располагался это мешок. Подобной картинки в Кировске она увидеть не могла, вероятно, этот сценарий ей очень понравился в каком-то городе средней полосы. Видимо, журналистка хотела показать, как богатая Норвегия помогает нищей России. Когда радостный Олав передал мне пачку красочных бюллетеней и поздравил с первым выпуском, я, увидев картинку на первом плане, не стал читать бюллетень и брезгливо отбросил его. Он сначала изумлённо посмотрел на меня, но я пояснил, в чём дело. И он понял всю некорректность ситуации. После этого в Осло состоялся разбор полётов, поскольку норвежцы переиздали бюллетень, разместив в нём фотографии, касающиеся разрабатываемых проектов на Расвумчоррском руднике и в детском саду № 12. Это были два «пилотных» проекта в рамках межправительственного Соглашения. Собственно им и было уделено основное внимание этого бюллетеня. В дальнейшем всё было очень корректно и информативно. Бюллетени издавались в Норвегии вплоть до 2010 года. Они всегда были хорошо иллюстрированы и на отличной меловой бумаге, издавались на русском и английском языках и распространялись не только в России, но и во всех странах Баренцева региона. Норвежцы несколько позже, после создания ещё трёх Центров (Мурманского, Петрозаводского и Архангельского), помогли КЦЭЭ и этим Центрам создать собственные интернет-сайты, на которых размещалась полезная информация, касающаяся тематики энергоэффективности, а также описание реализованных проектов. В каждом Центре Энергоэффективности были назначены люди, отвечающие за информационную деятельность. Для их обучения из Осло приезжали IT-специалисты, нанятые ENSI для организации этой работы. Информационную часть работы норвежцы считали очень важной составляющей сотрудничества. Они были совершенно правы. Работу нужно не только хорошо выполнить, но и правильно информировать, как тех, кто выделяет деньги, так и всю общественность, интересующуюся данной тематикой. Со временем основная работа по созданию этого бюллетеня была передана российским Центрам Энергетической Эффективности, под руководством ICEE. КЦЭЭ стал основным поставщиком информации для бюллетеней, поскольку разрабатывал и реализовывал энергосберегающих проектов больше, чем все остальные Центры вместе взятые.

На сайтах Центров, также на русском и английском языках, размещалась информация о текущих проектах и о фактических результатах ранее реализованных проектов. Информация обновлялась регулярно. Было довольно много посетителей, как русской, так и английской версии.

Все иностранные специалисты могли знакомиться с тем, что происходит с энергоэффективностью в России, какими конкретными проектами мы занимаемся. О нашей совместной работе были информированы все заинтересованные лица не только в России, но и в странах Северной Европы. И это было очень важно для тех, кто выделял финансирование на эту деятельность.

Не всё благостно складывалось во взаимоотношениях в регионе. Начальником Государственной Жилищной Инспекции Мурманской области был Ю. Г. Дунин. Он контактировал с TACIS, программой Европейского Союза по содействию ускорению процесса экономических реформ в СНГ. В рамках этого сотрудничества была разработана Программа Энергосбережения Мурманской области с громким названием «50 на 50», предполагающая снижение теплопотребления на 50 %. Ознакомившись с этим документом, я заметил, что разработчики «Программы» включили в сводную таблицу мероприятия, которые совместно позволяли сэкономить более 100 % потребления! Профессионализм был налицо (при подготовке этой книги я выяснил, что Дунин был специалистом по судовым силовым установкам). Вскоре мне довелось вплотную ознакомиться с основным проектом этой «Программы».

Под эгидой TACIS и за их деньги, финская компания «Планора» в 1997 году выполнила анализ системы централизованного теплоснабжения города Снежногорска. Они провели предпроектные исследования реконструкции котельных, тепловых пунктов и сети централизованного теплоснабжения. В рамках проекта предлагалось объединить две городские котельные, установить теплосчётчики и автоматизированные тепловые пункты в зданиях. За счёт этих мер, в соответствии с «Программой», планировалось снизить энергопотребление на 50 %. В 1998 году финны выполнили проектирование. А в 1999 году обеспечили авторский контроль процесса монтажа теплосчётчиков в 126 зданиях. Эту часть проекта финансировала NEFCO. Она поручила представителям НГЭЭ ознакомиться с ситуацией на месте и подготовить отчёт о фактически выполненных работах и их качестве. Но, Снежногорск был закрытым городом, поскольку там располагался судоремонтный завод «Нерпа», занимающийся ремонтом и утилизацией атомных подводных лодок. Норвежцу, как представителю страны НАТО, доступ туда оказался закрыт. Поэтому, норвежский коллега попросил меня ознакомиться с проектом и посетить город. При рассмотрении проекта меня поразила величина потерь в тепловых сетях, насчитанная финскими специалистами. Они их определили в размере больше тридцати процентов. Когда я приехал в город и стал знакомиться с отчётами теплоснабжающей организации, я заметил, что ещё до начала проекта была выведена из эксплуатации старая котельная, и город уже получил экономию топлива. Но, эта, уже достигнутая ранее экономия, как бы не замечалась, а относилась к достижениям нового проекта. За базовое значение потребления топлива взяли более ранние данные, а не те, что соответствовали началу проекта. Это была подтасовка данных. Но, к этому ещё можно было отнестись с пониманием, считая, что проект начали раньше, чем он был включён в «Программу». Самое интересное выяснилось после посещения объектов. Я прошёлся по городку, он был очень компактным, с населением около 15 тысяч человек. Тепловые сети не протяжённые, во многих местах были проложены на поверхности. Подземные участки никак не информировали об утечках. Грунт скалистый, и любая утечка сразу бы вышла наружу. Тепловые потери в сетях никак не могли превышать 5–6 процентов. Я затребовал информацию о тепловых нагрузках зданий и проектную документацию финских специалистов. Сравнив документы, я понял, откуда у финнов взялись 30 % потерь. Оказывается, финские энергетики, не уяснив особенностей российской системы теплоснабжения, за тепловые потери приняли расход тепла и воды на нужды горячего водоснабжения. Они увидели, что в котельную возвращается меньше теплоносителя, чем отправлено, и посчитали, что это потери. На самом деле они впервые встретились с тем, что в России бывают «открытые» системы теплоснабжения, горячее водоснабжение в которых производится путём подачи горячей воды потребителю непосредственно из теплотрассы. В Финляндии таких систем нет. Там горячая вода подаётся в дом из водопровода холодной воды, которая нагревается в теплообменнике на вводе в здание. В котельные возвращается практически столько же воды, сколько и отправлено. В России во многих городах такие же системы, но, в районах Крайнего Севера и Санкт-Петербурге применялись «открытые» системы. Итак, откуда взялась экономия тепла в размере 50 %, стало понятно. Это не эффект от разработанных мероприятий, а неправильная работа с исходными данными и непонимание модернизируемого объекта. После осмотра котельных и тепловых сетей, я посетил несколько тепловых пунктов. Здесь меня ожидал очередной сюрприз. Не поняв, что в Снежногорске горячая вода разбирается из тепловой сети, финские специалисты закупили и установили теплосчётчики для «закрытых» систем, такие же какие применялись в Финляндии. Для учёта потребления тепла был установлен только один расходомер на подающем трубопроводе. Но, в наших домах требовалось устанавливать два расходомера, на входе и выходе из здания, поскольку расходы воды были разные. Нужен был и другой тепловычислитель. Вдобавок ко всему, при монтаже расходомеров были допущены грубейшие нарушения. Их установили прямо за задвижкой, что было запрещено. Нужно было до расходомера иметь прямолинейный участок трубы. Я затребовал паспорт на расходомеры и показал присутствующим специалистам правильную схему установки расходомеров. В общем, огромные деньги были потрачены впустую. Требовалось либо полностью заменять системы учёта тепла на другой тип, соответствующий реальной ситуации. Либо устанавливать ещё по одному такому же комплекту в каждое здание, но в соответствии с инструкцией. Я ещё мог понять финских специалистов, которые не осознали особенности российской системы теплоснабжения. Но, мне было совершенно не понятно, куда смотрели специалисты Снежногорска и команда Дунина. Похоже, все они были такими же «специалистами» в теплоснабжении, как и сам начальник. После обследования объектов я был приглашён к Главе Администрации Снежногорска, чтобы поделиться своими впечатлениями. Судя по всему, это был отставной офицер, отслуживший свой срок на подводном флоте. Он был очень доволен тем, что в город удалось привлечь подобный проект с иностранным финансированием. Это был первый масштабный проект в области, чем Глава, естественно, гордился. Он по-армейски сразу поинтересовался «свой я или не свой», имея в виду, дам ли я хорошую оценку проделанной работе, как проверяющий. К сожалению, я его серьёзно разочаровал, объяснив реальную ситуацию.

Когда я вернулся в Кировск, на вопрос норвежского коллеги о качестве проекта, я сказал, что весь проект – это одна большая ошибка. Сначала он никак не хотел поверить моим утверждениям. Проект финансировался в рамках международной программы с участием западных специалистов. Но, после подробного разъяснения положения дел по каждой позиции, он признал мои доводы справедливыми. И на основании их подготовил свой отчёт для NEFCO. Чем завершился этот проект, я не знаю. Но, в более поздней информации уже обозначалась другая величина экономии – 14,5 %. Это было близко к реальности, если удалось исправить допущенные ошибки. Для меня проект в Снежногорске был показательным на предмет того, как западные специалисты могут совершать грубейшие ошибки, не понимая российских особенностей. С директором финской фирмы «Планора» мы встретились позже. Он попросил мою CV (подробную характеристику моего технического образования и опыта) для возможной совместной работы в будущем. До, этого не дошло, но он удовлетворил своё любопытство. Позже, с Дуниным у нас состоялся непростой разговор. Он позиционировал себя, как главного специалиста и руководителя энергосберегающим процессом во всей Мурманской области, и пытался добиться, чтобы КЦЭЭ согласовывал все работы с ним. Иначе он грозился, что не даст нам работать с городскими администрациями. Он действительно имел такую возможность. Но, я посчитал это нахальством, и ответил категорическим отказом. На этом наше общение прекратилось. Возможно, он действительно стремился помешать нам. В некоторых городах с нами не стали сотрудничать, но, информация о проектах, реализованных КЦЭЭ, в Кировске и Апатитах была хорошо освещена в бюллетенях, областной прессе и по телевидению. Особых трудностей мы не испытали, и вскоре начали реализовывать проекты в других городах Мурманской области.

Не всё просто складывалось и с научными «конкурентами» на рынке энергоэффективности. Академические и университетские организации, казалось бы, имели серьёзные стартовые преимущества. Они получали бюджетное финансирование своей основной деятельности, имели штат специалистов и прочные связи с руководством ряда городов. С развитием политики энергоэффективности для них появилась возможность получения дополнительного финансирования. Используя свой научный авторитет и стоящую за ними научную организацию или известный Университет, они представлялись городским властям надёжными исполнителями. Практика показала, что это было совсем не так. Огромной проблемой для научных учреждений было то, что имея достижения на научном поприще, они решили взяться за работу в другой сфере – в инженерном деле. А к этому их сотрудники не были готовы. Когда мы начали совместную работу с норвежскими коллегами, я начинал комплектовать свой Центр. Поэтому, опыт норвежцев в проведении энергоаудитов и комплектовании штатов мне был очень интересен. Мой будущий многолетний коллега, Тронд Далсвеен, считал, что научные работники, даже соответствующей специальности, не являются хорошими энерго-аудиторами. Всё-таки, инженерное дело существенно отличается от научной деятельности. Профессия энергоаудитора предполагает инженерный, а не научный подход, и инженерные методы решения выявленных проблем. Важен был и опыт практической работы. Не имея практических навыков, исходя только из теоретических знаний, научные работники, как правило, не могли провести качественно энергоаудит, разобраться в проблемах реального объекта, определить необходимые мероприятия и оценить потребность в инвестициях. В этом я имел возможность убедиться неоднократно.

Со мной захотели пообщаться новые руководители Института физико-технических проблем энергетики Севера Кольского Научного Центра. Прежде я не раз бывал в Институте, знал всех своих коллег и наладил уважительные и добропорядочные взаимоотношения с прежним директором Игорем Родионовичем Степановым. Он предлагал мне заняться наукой, подарил свою новую книгу по парогазовым установкам. Но, его сменили выходцы из Иркутска. Эти деятели очень цинично обозначили свою позицию, заключающуюся в том, что на теме энергосбережения «можно наварить бабки» и заподозрили меня в этих намерениях. Беседы у нас не получилось, в научном учреждении я не позволил послать их народным языком. Но, расстались мы именно таким образом, я подобрал другие слова. Через несколько лет я смог ознакомиться с их «трудом» по разработке энергосберегающего проекта для города Апатиты. Они оба были хорошими учёными в электроэнергетике, но не имели познаний в тех вопросах, которые требовалось решать в системах теплоснабжения. Не соприкасаясь в своей жизни с вопросами централизованного теплоснабжения и гидравликой, один из этих докторов наук на трёх страницах описывал математическую модель потоков воды в тепловом пункте здания. Возможно, лет восемьдесят назад это могло представлять какой-то интерес. Но, многие десятилетия, вставшая перед ним задача, решалась инженерными методами в полторы минуты. Там же был предложен метод «горячего обратного трубопровода» для подачи горячей воды из теплового пункта в здание. Фактически предлагалось смонтировать перемычку между подающим и обратным трубопроводами, которая неминуемо привела бы к прекращению работы системы отопления. На полях их документа я вынужден был сделать комментарий, что до этого не смог бы додуматься даже пьяный сантехник. Отчёт был сделан на дилетантском уровне и не выдерживал никакой критики. Я его сравнил с неудачным курсовым проектом студента-теплотехника 4 курса. Но, потрясая этим псевдонаучным отчётом Кольского Научного Центра, и используя работу, проделанную ранее КЦЭЭ, Администрации города удалось включить город в федеральную программу «Энергоэффективный квартал». Правда это, как и ожидалось, закончилось полным фиаско. В 2000 году директором Института стал Ефимов Б. В., который с интересом относился к деятельности КЦЭЭ, и ежегодно присутствовал на собраниях учредителей, как представитель Кольского Научного Центра.

У других научных конкурентов тоже всё пошло не должным образом. Но, лишить нас нескольких заказов им удалось. В подтверждение этого могу привести пример, случившийся с проведением энергоаудитов в зданиях Министерства образования на территории Мурманской области. К сожалению, эта объёмная работа не досталась нашему Центру. Представителям Нижегородской области удалось получить очень крепкие позиции в федеральных Министерствах (Л. В. Дудникова и Ю. Е. Зенютич). Как я отмечал, там была создана первая Демонстрационная Зона Высокой Энергетической Эффективности при Техническом Университете. Их специалисты вслед за КЦЭЭ прошли курс обучения методам энергоаудита ENSI. А Министерство Образования гарантировало им получение оплачиваемых заказов на проведение энергоаудитов в подведомственных зданиях. Таким образом, они заключили договор с Мурманской областью и «провели энергоаудиты» на нескольких десятках объектов. На следующий год областной Департамент образования решил по этим аудитам реализовать энергосберегающие проекты. Приступили к организации тендеров на закупку оборудования и материалов. И на этом этапе получился скандал, поскольку ничего конкретного подрядчикам дать не смогли, поскольку спецификаций не было в отчётах. Они мне позвонили и просили разобраться в сложившейся ситуации. Я получил возможность ознакомиться с «энергоаудиторским творчеством» Нижегородского Центра. Это была самая настоящая халтура. Нижегородские «энергоаудиторы» сделали примитивные оценки ожидаемой экономии от предложенных ими мероприятий. При этом не обозначили, какие и в каком количестве, нужны были материалы и оборудование. Таких оценок и расчётов они попросту не сделали. Причём, на объекты (не знаю на все ли) они даже не выезжали, а «состряпали» отчёты по опросным листам, заполненным представителями учреждений. Мы в этом убедились, проверив ситуацию в учреждениях в Апатитах. Описания технического состояния оборудования не соответствовали факту. Деньги немалые были «освоены», а Мурманские образовательные учреждения ничего реального не получили. Вред от такой деятельности был не только прямой, в напрасно потраченных деньгах. Информация о бесполезности проведения «энергоаудита» стала доступной руководителям других организаций. Тем самым был нанесён огромный вред новому очень полезному виду деятельности, который нам позже приходилось преодолевать.

Я с большим уважением отношусь к учёным, сам имел склонность к научной работе. Большинство из них являются высококвалифицированными специалистами в своей сфере. Они обладают глубокими теоретическими познаниями. В своей работе учёные успешно применяют научные методы. Инженерное дело основано на других принципах, умениях, опыте работы с инженерными объектами. Иногда научная и инженерная деятельность совмещаются. Я, инженер, многократно успешно работал в одной команде с научными работниками, как в промышленности, так и в исследовательских проектах. Но, попытки инженера полноценно заниматься научной деятельностью, без длительной специальной подготовки не могут иметь успеха. Так же, как попытки людей, многие годы, занимавшихся только научной работой, взяться за решение инженерных задач, тоже в подавляющем большинстве случаев, не эффективны. И те случаи, которые я описал, прекрасно подтверждают это. Это, конечно же, не относится к тем многочисленным учёным-инженерам, которые во времена СССР трудились в многочисленных отраслевых научных организациях. В их компетенцию входила и научная работа, и модернизация технологических процессов в промышленности.

Несмотря на трудности, проекты в Кировске и других городах Мурманской области развивались успешно. Мы работали одновременно и с бюджетными зданиями, и в энергетике, и в подразделениях ОАО «Апатит». Первые два реализованных проекта были признаны «демонстрационными» в рамках межправительственного Соглашения между РФ и Норвегией. Это проекты в детском саду № 12 и на вентиляторно-калориферной Расвумчоррского рудника. Оба проекта оказались очень удачными во всех отношениях. О проектах в промышленности я рассказал в предыдущих разделах. Здесь приведу описание нескольких проектов в бюджетном секторе.

Энергосберегающие проекты в Демзоне «Кировск»

Самым первым «демонстрационным» проектом в Демзоне «Кировск» стала модернизация детского сада № 12. Этот объект предложил Глава города Б. М. Проплётин. Детский сад был самым крупным в городе, состоял из трёх корпусов. Он был рассчитан на пребывание 240 детей, но из-за проблем с отоплением в нескольких группах, принимал только 210. Директор детского сада сообщала, что иногда детям приходилось спать одетыми. В то время как в других группах температура была нормальная. В детском саду был бассейн, но его тоже не могли эксплуатировать. Оконные рамы были неплотными и создавали сквозняки, несмотря на то, что персонал пытался их уплотнить подручными средствами. К тому же, детскому саду должно было исполниться 30 лет, и все хотели сделать воспитателям и детям настоящий праздник. КЦЭЭ ещё находился в стадии согласования уставных документов в Минюсте. Поэтому, начало работ формально было организовано будущим сотрудником КЦЭЭ, одновременно директором НТП «РИЭСТ», Ю. А. Зеленковым. С норвежской стороны проектом руководил менеджер ENSI Олав Энгдал. Это был первый проект, энергоаудит которого, сотрудники КЦЭЭ выполняли вместе с норвежским наставником. Олав очень много времени посвятил этому проекту, часто посещая Кировск. Мероприятия мы выбирали совместно, сами оценивали необходимые инвестиции и делали расчёты окупаемости затрат. Базовые расчёты, позволявшие рассчитать энергетические балансы здания до и после реализации проекта, мы кропотливо делали под руководством Олава. Для расчётов использовалась специальная программа, разработанная ENSI. Нам многое в ней поначалу было непонятно, ещё и потому, что русифицированной версии программного обеспечения не было. А наши переводчики не владели энергетической тематикой. Первый отчёт по энергоаудиту и первый бизнес-план тоже были для нас во многом учебными программами. Шаблоны этих документов предоставила ENSI, а Олав оказал серьёзную помощь в освоении методик ENSI. В этом проекте его вклад был определяющим.

Наши норвежские партнёры привлекли существенные инвестиции со своей стороны. Несколько норвежских фирм бесплатно поставили в детский сад своё оборудование. Причём не только то, что требовалось для реализации энергосберегающих мероприятий. Но, и для того, чтобы качественно отремонтировать коммуникации и оборудование в детском саду. Норвежцы поставили в детский сад новую сантехнику, уплотнительные ленты для заделки щелей в окнах. А также сотни метров труб для замены всей системы отопления, новые отопительные радиаторы и даже новые мойки и унитазы. Детальную спецификацию очень тщательно составлял Олав Энгдал. Норвежцы очень щепетильно отнеслись к этому проекту, первому в России. Очень важно было показать профессионализм своих инженеров и высочайшее качество норвежского оборудования. Их очень волновало качество монтажных работ, поскольку на этот объект после его реализации ожидалось прибытие многих представителей западных партнёров и средств массовой информации. Фотоотчёт должен был выглядеть в лучшем виде, чтобы убедить Правительство Норвегии в том, что они не напрасно выбрали ENSI для сотрудничества с Россией. Норвежцы настаивали на том, чтобы монтаж вели норвежские компании. Особенное беспокойство вызывало качество монтажа системы отопления и оборудования в тепловом центре садика. Опасения были не напрасны. Например, для системы отопления были поставлены трубы компании «Манессман», которые были изготовлены из специального нержавеющего сплава. Соединение труб, должно было производиться не сваркой, как обычно, а с помощью специальных муфт, обжимающих концы стыкующихся участков. Ничего подобного в России не было, нет и сейчас. Кстати, когда проект был завершён, инспектор по безопасности целый год из-за этого не подписывал акт ввода объекта в эксплуатацию, поскольку в Строительные Нормы и Правила использованный тип соединения труб не был предусмотрен. Год эксплуатации без происшествий убедил его в надёжности системы.

Опыта монтажа энергосберегающего оборудования у нас ещё не было. Но, нас привлечение норвежских рабочих не устраивало. Во-первых, это было бы очень дорого, во-вторых нам было бы очень сложно обеспечить общение с этими рабочими. Штатных переводчиков у нас не было, а те кроме как на норвежском языке общаться не могли. Мы с Юрием Зеленковым взяли на себя ответственность за выбор квалифицированного исполнителя и обеспечение шефмонтажа. Скрепя сердце норвежцы согласились на наше предложение. Юрию действительно удалось найти очень квалифицированного подрядчика в лице ООО «Сантехник». Несмотря на то, что многие работы они выполняли впервые, всё было сделано очень качественно и в срок. В своём интервью после реализации проекта Проплётин сообщил о беспокойствах норвежцев и о том, что «приехав с проверкой, западные специалисты были изумлены, как хорошо всё было сделано!». В проект было инвестировано 200 тысяч долларов. Первый год эксплуатации подтвердил эффективность всех реализованных мероприятий. В детском саду стало тепло и уютно во всех группах, он заполнился согласно проектной наполняемости в 240 детей. Бассейном дети стали пользоваться регулярно. Заработали сушилки обуви под детскими шкафчиками. Персонал начал мыть посуду в моечных машинах. Шума машин, проезжающих мимо детского сада стало не слышно, поскольку хорошо уплотнили зазоры в оконных рамах. Потребление тепла и воды значительно снизилось. Несмотря на то, что был значительно улучшен микроклимат в здании, стали нормально отапливаться все группы и регулярно использоваться бассейн, экономия тепловой энергии составила 60 % от фактического уровня до реализации проекта. Ежегодная экономия бюджетных средств составила 54 тысячи долларов США. Финансовые потоки этого проекта стали основанием для создания в Кировске «Револьверного фонда энергосбережения». Полученная экономия была направлена на приобретение теплосчётчиков. Ими оснастили все бюджетные здания. Одновременно началась разработка нового энергосберегающего проекта для городской больницы. Ниже приведена статья из бюллетеня «Энергоэффективность в России» о начальной стадии проекта в детском саду № 12.

В заголовке допущена типичная ошибка. Вместо слова «Энергосбережение» написано «Энергоснабжение». К сожалению, таких огрехов у журналистов было очень много. Поэтому, я неохотно давал интервью, поскольку невозможно было проверить, что они напечатают. Я доверял единственной журналистке, Т. А. Калининой, которая заведовала газетой «Хибинский Вестник». Она была замечательным переводчиком с английского языка и неоднократно помогала Центру. Поэтому, была в курсе тематики энергоэффективности. Её статьи всегда были грамотно изложены.

Надо отметить, что за реализацией проекта следила общественность Норвегии, которая собрала «сердечные пожертвования детскому саду», как это было отмечено в прессе. Норвежское телевидение организовало акцию сбора средств «Окружающая среда для жизни». И норвежские учителя собрали деньги в помощь детскому саду. После завершения проекта Кировск посетила представитель норвежского учительского сообщества. Вместе с начальником отдела образования Кировска М. С. Зайцевой мы ей показали детский сад.

Мы рассказали, чем занимаются школьники в свободное время и посетили Дворец Культуры. В воскресный день там было много детей, занимающихся в различных кружках совершенно бесплатно. Ещё не все достижения Советской власти были уничтожены. Это было очень неожиданным и интересным для нашей норвежской гостьи. Позже я участвовал в реализации и сопровождении десятков подобных проектов в России и соседних странах, но ни один из них не превзошёл этот. Не видел я ничего равноценного и в информации из других регионов России. Зато слайды о проекте в детском саду Кировска из моей презентации я позже стал замечать в докладах других специалистов. Примерно такой же проект позже мы реализовали в лабораторном корпусе больницы в Апатитах. Проект в детском саду был отмечен и на федеральном уровне. В ноябре 1999 года на I Всероссийской Конференции «Энергоэффективность в регионах России», проходившей в Москве, мне вручили диплом «За лучший энергосберегающий проект по итогам Всероссийского конкурса энергосберегающих проектов». Норвежцы по праву гордились этим проектом.

«Револьверный фонд энергосбережения» стал основой для финансирования новых энергосберегающих проектов в бюджетной сфере Кировска. Надо отдать должное Главе Кировска Б. М. Проплётину и начальнику отдела образования Марине Сергеевне Зайцевой. В те сложные годы в бюджете города не хватало средств на ремонт школ и детских садов. А теперь они решились выделять финансы на подготовку и реализацию энергосберегающих проектов. Но, разрабатываемые мероприятия давали хороший эффект. Существенно снизились бюджетные расходы. Помимо экономии энергии и финансов были получены и другие преимущества. Лучше стали обогреваться помещения. Учителя в ряде школ радовались, что стало возможным ходить на работе в туфлях. Раньше из-за сквозняков и недостаточной температуры в классах приходилось весь день пребывать в сапогах. Совместно с Администрацией Кировска, с участием коллег из НГЭЭ и партнёров в NEFCO, мы смогли реализовать различные комплексы энергосберегающих мероприятий во всех бюджетных зданиях (школах, детских садах, больнице) и в жилом микрорайоне на улице Солнечной. Помимо образовательной сферы, проекты реализовывались в учреждениях медицины и жилых зданиях.

Особенно хотелось бы выделить проект в городской бане и прачечной. Это был один из самых первых кирпичных объектов Кировска, возведённый в период освоения хибинских месторождений. Люди ещё жили в шалманах и бараках. И такой банно-прачечный комбинат был настоящим чудом и благом для освоителей Севера. Отопление и всё технологическое оборудование в соответствии со старыми технологиями использовало пар. После вывода из эксплуатации обогатительной фабрики «АНОФ-1», баня осталась единственным объектом, подключённым к длинному паропроводу большого диаметра. Потери тепла этим паропроводом превышали полезное потребление бани и прачечной. Затраты на тепло стали настолько большими, что Администрация с огромным сожалением готовилась к закрытию этого очень востребованного социального объекта. Узнав о проблеме, я предложил Администрации разработать энергосберегающий проект и тем самым спасти баню и прачечную. К этому отнеслись скептически. Уже кто-то пытался решить проблему, но ничего не получилось. Рассматривалась возможность установки электрических паровых котлов, а это оказалось невозможным. Главным тормозом было отсутствие достаточной электрической мощности. Я всё-таки убедил Бориса Михайловича дать Центру возможность ознакомиться с проблемой. Естественно, решение мне найти удалось. Систему отопления и горячего водоснабжения объекта мы предложили переключить от паропровода к тепловой сети, проходящей мимо бани. А всё технологическое оборудование, потребляющее пар, было предложено заменить современным, электрическим. Проект был одобрен NEFCO и очень быстро реализован. Срок окупаемости оказался меньше года. Кроме того, кардинальным образом, в лучшую сторону, изменились условия работы персонала прачечной.

Важный социальный объект Кировска был спасён от ликвидации. Выше статья из бюллетеня «Энергоэффективность на Северо-Западе России» о реализованном проекте в школе 7 города Кировска. В 2001 году нам удалось буквально спасти «реконструируемый корпус» городской больницы. Он был заброшен с 1991 года. В Администрации не было денег на его достройку. Мы согласовали с НЭФКО финансирование энергосберегающих окон, автоматизированного теплоцентра, установки использующей тепло вентиляционных выбросов и прочее. Это были серьёзные инвестиции. Борис Михайлович смог найти дополнительные средства, и больничное здание было достроено и введено в эксплуатацию. Городской совет Кировска в 2006 году увековечил память Б. М. Проплётина, назвав сквер около больницы в его честь.

Денис Котомкин проводит энергетическое обследование. Антон Зеленков утепляет окна.

Информация о замечательных результатах реализованных проектов в Кировске распространилась по области и вышла далеко за её пределы. Сфера деятельности КЦЭЭ и Демонстрационной зоны «Кировск» стала расширяться на соседние города Мурманской области. Мы начали разрабатывать и реализовывать подобные проекты в Апатитах, Полярных Зорях, Кандалакше, Ковдоре, Оленегорске, Умбе. NEFCO решила также поддержать эти проекты, на тех же условиях, что и в Кировске. Городские власти этих городов тоже должны были создать схемы возобновляемого финансирования. Мы им в этом помогали, используя опыт работы в Кировске. Трудности возникали с тем, что городские бюджеты были настолько бедны, что Администрациям было сложно найти финансирование для покрытия даже 50 % стоимости энергосберегающих проектов. NEFCO с пониманием отнеслось к этой ситуации, и предложила новую схему финансирования. Она заключалась в том, что Администрациям в период реализации проекта нужно было внести всего 10 % его стоимости. Остальные 90 % NEFCO финансировало на условиях займа под 3 % годовых в рублях. Причём, срок выплат определялся на основании расчёта периода окупаемости проекта, который мы рассчитывали в бизнес-плане. Получалось так, что возврат кредитов Администрации выплачивали из денег, сэкономленных за счёт реализованных энергосберегающих мероприятий, практически не изымая средства из бюджета. Именно этот подход NEFCO позволил расширить географию реализуемых проектов. В то время инфляция в России было огромной. В 1998 году она составила 85 %, затем 35 % и за несколько лет снизилась до 12 %. Естественно, за кредитами в банки никто не обращался, поскольку процентные ставки были не подъёмными. Однако не обошлось и без конфуза. Заместитель Главы Администрации Оленегорска был наказан за то, что он реализовал энергосберегающие проекты, практически не отвлекая денег из городского бюджета. Представители Сбербанка обратились в антимонопольный комитет РФ с претензией, что Администрация в тендерных документах на привлечение кредитных средств указала желаемый процент займа, (как и предлагало NEFCO) 3 %. Формально, это была ошибка, процентную ставку обозначать неправильно. Сбербанк предлагал кредиты под 30 %, его чиновникам очень не понравилось, что появился инвестор, кредитующий под 3 % в рублях. Это же надо, прямо изо рта вырывался кусок хлеба. Свинство натуральное, но, таковы «эффективные менеджеры» в российском бизнесе и выдуманные порядки, карающие неповинных людей.

Убедившись, что «револьверный фонд энергосбережения» работает отлично и количество реализуемых проектов в Кировске и других городах постоянно нарастает, NEFCO предложило мне проработать другую схему финансированию проектов. А именно – создать Энергосервисную Компанию (ЭСКО) в городе Апатиты (через много лет подобный подход NEFCO предложит Киеву). Администрация города Апатиты, увидев результаты Кировска, тоже присоединилась к членству в Некоммерческом партнёрстве КЦЭЭ и готова была начать реализацию энергосберегающих проектов в своём городе. На встрече с представителями NEFCO Глава города М. И. Егорин заявлял, что затраты на энергоресурсы съедали 65 % местного бюджета. Город был заинтересован в снижении этих затрат и согласился на создание ЭСКО. Это была совершенно новая схема финансирования для России. Так же, как и «револьверный фонд энергосбережения». ЭСКО должна была взять на себя весь комплекс задач по разработке и реализации энергосберегающих мероприятий, от выявления потенциально интересных объектов до привлечения инвестиций и реализации разработанных проектов. По просьбе NEFCO я сам разработал Устав и учредительные документы Энергосервисной Компании. Владельцами ЭСКО стали Администрация Апатитов и NEFCO, договорившись, что будут финансировать первые энергосберегающие проекты на условиях 50 % на 50 %. NEFCO выделяла финансирование в форме условного гранта. Этот период должен был занять 3–4 года. Затем ЭСКО должна была выйти на самофинансирование за счёт доходов от реализации первых энергосберегающих проектов. В период становления ЭСКО ведущую роль в разработке и подготовке проектов должен был играть КЦЭЭ. В последующие годы все решения должно было принимать руководство ЭСКО, включающее представителей Администрации города и NEFCO. Директором ЭСКО был назначен Ю. Зеленков, сотрудник КЦЭЭ. В Апатитах нам очень помогли заместители Главы города Э. Б. Братишко, В. А. Победоносцев и директор Управления Жилищно-Коммунального Хозяйства Чекрыгин Владимир Михайлович. С Чекрыгиным мы были давно знакомы. Я много лет трудился в объединении «Апатит» под руководством его брата. Помимо этого, Владимир Михайлович, как я и его брат, был заядлым шахматистом. На этой почве мы частенько встречались в шахматном клубе, который он и содержал. Во времена СССР Владимир Михайлович долгие годы работал в тресте «Апатитстрой», в период с 1971 по 1985 год он был секретарём парткома этого крупнейшего строительного треста. Чекрыгин выделил КЦЭЭ помещение для работы. По заданию УЖКХ мы выполнили анализ теплопотребления в 430 жилых домах города Апатиты и подготовили проект по повышению энергоэффективности. Оценка реального состояния показала, что энергопотребление можно было снизить на 45 %. Потребность в инвестициях составляла 140 миллионов рублей. Именно этот отчёт КЦЭЭ и заинтересованность городской Администрации побудили NEFCO создать ЭСКО в Апатитах.

После учреждения ЭСКО Чекрыгин с помощью КЦЭЭ взялся за реализацию энергосберегающего проекта в «пилотном» жилом доме. До начала реализации проекта, домоуправление и руководство УЖКХ неоднократно встречались с жителями дома и разъясняли им суть проекта. Куратор проекта от КЦЭЭ С. Одноорко договорился с одним из жителей о ежесуточном контроле температуры воздуха в квартире. Для этого мы установили электронный термометр, который регистрировал максимальную, минимальную и среднесуточную температуру воздуха за сутки. Эти замеры проводились как до реализации, так и после реализации проекта. В рамках разработанного проекта мы установили в здании автоматизированный тепловой пункт, сбалансировали систему отопления специальными балансировочными клапанами, смонтировали термостатические клапаны на отопительных приборах для поддержания комфортной температуры, установили квартирные счётчики воды, дали жильцам водосберегающие душевые насадки и специальные ленты для уплотнения щелей в рамах. Поскольку дом был панельный, то включили в проект уплотнение щелей между панелями. Этот проект показал, как хорошие экономические результаты, так и сложности общения с жильцами. Проект затронул работы в квартирах, что затрудняло его реализацию. УЖКХ параллельно с энергосберегающим проектом решило заменить трубы холодного и горячего водоснабжения и кое-где сантехнику. Не все были довольны качеством этих работ. Нашлось и несколько недовольных людей, которые привыкли ходить в квартире в нижнем белье, и вдруг стало всего 22 градуса (норма 18). Но, постепенно все вопросы были сняты. Фактическая экономия тепла составила 38 %, а воды 50 %. Для жильцов все работы выполнялись бесплатно. Проект полностью финансировала ЭСКО. В течение периода окупаемости жильцы должны были оплачивать коммунальные услуги в прежнем размере. А сэкономленные средства должны были аккумулироваться в УЖКХ и поступать в ЭСКО. За этим первым проектом, с использованием энергосервисного контракта, последовали проекты в Школе № 5 и лабораторном корпусе городской больницы. Проект в лабораторном корпусе попросту спас этот недострой. Коробку возвели при Советской власти, а в новой России денег на окончание строительства не было, и она разрушалась в течение семи лет. В рамках энергосберегающего проекта были закуплены энергосберегающие окна, современный теплоцентр, системы утилизации тепла вентиляционных выбросов и прочие мероприятия.

К сожалению, после ухода из Администрации руководителей, которые инициировали процессы энергоэффективности, новые руководители города сменили приоритеты. Они решили, что Кольский Научный Центр будет более полезным партнёром и прекратили сотрудничество с КЦЭЭ. Им удалось, опираясь на созданную КЦЭЭ базу в виде реализованных проектов и действующую ЭСКО, получившие хорошее освещение в прессе, включить Апатиты в федеральный проект «Энергоэффективный квартал». Они надеялись на привлечение большого государственного финансирования, но, это были пустые надежды. На «Энергоэффективный квартал» денег никто не дал, а взаимоотношения с NEFCO были испорчены. На этом процессы энергоэффективности в Апатитах были завершены.

КЦЭЭ – образцовый региональный Центр Энергоэффективности

Сторвику долго не удавалось создать новые Центры Энергоэффективности, хотя это было его единственной задачей в НГЭЭ. Лишь в 1998 году, через два года действия Соглашения, ему удалось создать Центр Энергоэффективности в Мурманске. В 1999 году созданы Центры Энергоэффективности в Петрозаводске и Архангельске. Все эти Центры использовали организационные наработки КЦЭЭ для своего становления и были тоже зарегистрированы как некоммерческие организации. А меня норвежцы привлекали для обучения персонала этих Центров. Помимо норвежских методик их, пожалуй, в большей степени интересовало, как организовать свою работу. Опыт КЦЭЭ им был очень важен. Об этом я расскажу в отдельной главе. А пока вернусь к своему сотрудничеству с НГЭЭ.

Сотрудничество по энергоэффективности на Северо-Западе России набирало обороты. Начавшись в Кировске, оно сначала распространилось на северные регионы, а затем начало активно работать в других регионах страны. После тренингов в ИЭИ, МЭИ и НГТУ, такая же программа обучения была организована норвежцами для Университетов Северо-Запада России. В этих обучающих курсах так же, как в тренингах для Центров Энергоэффективности Северо-Запада России, норвежцы начали привлекать меня в качестве одного из преподавателей. Я полностью овладел методиками ENSI и делал доклады по согласованным темам, используя опыт уже разработанных и реализованных проектов. Моя польза была и в том, что я всегда мог дать дополнительные пояснения участникам тренинга. Переводчики иногда затруднялись правильно переводить материал, презентуемый норвежскими коллегами. После обучения представителей Северо-Западных Университетов, Министерство Науки РФ предложило ENSI провести обучение преподавателей одиннадцати Центров Энергоэффективности, назначенных Министерством «базовыми» по этой тематике. На этих курсах я уже был постоянным членом команды и основным преподавателем ENSI.

В 1999 году Госэнергонадзор Мурманской области выдал КЦЭЭ разрешение «на ведение лицензионной деятельности по обеспечению работоспособности электрических и тепловых сетей и деятельности по производству электрической и тепловой энергии». А в 2001 году КЦЭЭ, на основании положительного заключения «ВНИПИЭнергопром» был аккредитован РАО ЕЭС России как организация, имеющая право проводить энергоаудиты тепловых электростанций и тепловых сетей РАО «ЕЭС России», Минэнерго России. Получив эти разрешения, мы смогли выполнить энергоаудиты Апатитской и Мурманской ТЭЦ. В 2002 году Областная региональная комиссия Мурманской области, утверждавшая тарифы на энергетические ресурсы заказала Центру экспертизу тарифов на тепловую энергию «Апатитской ТЭЦ». Мне выдали для сравнения расчёты тарифов, предоставленные в комиссию всеми теплоснабжающими организациями области. Из этих расчётов можно было выделить основные статьи расходов на выработку и транспортировку тепловой энергии. На «Апатитской ТЭЦ» мне тоже дали всю информацию, необходимую для анализа. Поскольку отношения с руководством АТЭЦ были доверительные и уважительные, проблем в работе не было. Я нашёл несколько небольших огрехов, например, внеплановые (раньше установленного срока) капитальные ремонты ряда котлов. Это вызывало некоторое увеличение стоимости энергии. Но, даже при этом тарифы АТЭЦ были самыми низкими в области. Основной причиной этого было то, что в качестве топлива использовался уголь и то, что ТЭЦ дополнительно вырабатывала электроэнергию. Комбинированная выработка энергии всегда экономичней раздельной. Котельные в области, в основном работали на дорогостоящем мазуте, что предопределяло высокие тарифы на тепло. Этот пример показывает, как ещё не полностью уничтоженная система, оставшаяся от Советского Союза, контролировала энергетиков, и не давала необоснованно завышать тарифы. Сейчас от этого не осталось и следа.

В том же году мы сделали анализ энергопотребления Северо-Запада России с оценкой перспективы до 2010 года. Занимались мы не только энергосберегающими проектами. В выставочном зале КЦЭЭ и в школах Марина Ермакова регулярно проводила занятия со школьниками по норвежской программе ШПИРЭ. Программа была составлена для разъяснения детям необходимости экономить энергию и воду. В обучение были вовлечены школьники из Кировска, Апатитов и Полярных Зорей. Таким образом, наш Центр стал настоящим Центром Энергетической Эффективности, который занимался всеми видами деятельности, способствующими более эффективному использованию энергии. Мы успешно работали в промышленности, бюджетной сфере и в энергетике. Разрабатываемые нами проекты соответствовали международным стандартам, и нам удалось привлечь довольно большие инвестиции. Они сначала поступали в виде грантов, а затем под очень льготный процент. Кировск получил около миллиона Евро, такие же проекты были реализованы в Апатитах, Полярных Зорях, Оленегорске. Большое внимание наш Центр уделял и некоммерческой деятельности. Нам удалось создать небольшую, но интересную экспозицию различных энергосберегающих материалов и оборудования. Как правило, свои экспонаты предоставляли те компании, которые участвовали в разработанных нами энергосберегающих проектах. Благодаря профессионализму сотрудников, КЦЭЭ был готов работать в любых секторах и осуществлял многие виды деятельности в сфере энергоэффективности. В том числе, обучением детей и пропагандой энергоэффективности через средства массовой информации и свой сайт. Ниже приводится статья Марины Ермаковой об этой работе. Дети с удовольствием восприняли эту программу обучения. Впоследствии у меня появилась возможность ознакомиться с работой других Центров Энергоэффективности, и не только в России. Но, ни одного Центра, подобного тому, что нам удалось создать в Кировске, я не встречал. Это было оценено норвежскими партнёрами. Сначала меня привлекли к созданию новых Центров Энергетической Эффективности на Северо-Западе России, затем в Бишкеке (Киргизия) и в Алма-Ате (Казахстан). Помимо этого, на международных саммитах, проводившихся в Осло, мне ежегодно предлагали поделиться своим опытом с коллегами из других стран.

Наш Центр, благодаря своей активности и профессионализму стал известен за рубежом. 28–30 июня 2000 года в Париже на базе Финского Института во Франции (Institut Finlandais) состоялся Первый семинар по энергетической эффективности. Я принял участие в семинаре по приглашению его организаторов. Целью семинара было установление контактов между организациями, работающими на этом поприще. Так же обсуждались стратегические подходы к устойчивому развитию энергетической эффективности и рекомендации для дальнейших действий. От России на семинаре был ещё один участник, которого его (и меня тоже) парижский друг пригласил в рыбный ресторан. Я впервые ознакомился с диковинными морскими блюдами, включая устриц, омаров и много всего другого. Всё было выложено на огромном блюде, усыпанном кусочками льда. Когда выносили этот кулинарный шедевр, все присутствующие в зале, его доброжелательно оценили. Через несколько лет подобные деликатесы довелось отведать в аналогичном приморском ресторанчике в Осло. Институт и гостиница были расположены в самом центре Парижа, в Латинском квартале. За эти несколько дней мне удалось прогуляться по самым известным местам, включая Люксембургский сад, Елисейские поля, Собор Парижской Богоматери и Эйфелеву башню. Заметил, что и парижанам не чуждо ничто человеческое. В самом центре города утром я увидел привязанный цепью велосипед. Но, это владельцу не помогло, «добрые люди» ночью сняли колёса. Из парижских особенностей, помимо культурных и архитектурных достопримечательностей, запомнился их любимый напиток: светлое пиво с лимоном. Но, продолжения начатой активности по энергоэффективности в дальнейшем я не заметил.

В ноябре 2000 года КЦЭЭ получил статус «Регионального Центра Содействия по экономическому и научно-техническому сотрудничеству в области энергетики и энергоэффективности в рамках деятельности СБЕР». Мы получили квалификационный сертификат. Содружество стран Баренцева региона указывало всем западным партнёрам, желающим работать в сфере энергетики и экологии на просторах Баренцева региона, с кем необходимо контактировать в первую очередь. Это открывало новые возможности для КЦЭЭ. В 2001 году успехи КЦЭЭ снова были отмечены на федеральном уровне. Я был приглашён в Москву на III Всероссийскую выставку «Энергосбережение в регионах России», где получил Диплом Оргкомитета за 3 место в конкурсе «Энергетические обследования промышленных и приравнённых к ним предприятий». В том же году в Энергетическом бюллетене № 17 Европейской Экономической Комиссии ООН опубликовали отчёт о проекте «Энергоэффективность и энергетическая безопасность в Содружестве Независимых Государств». Проект осуществлялся в рамках «Программы оперативной деятельности ЕЭК ООН». В отчёте отмечалось: «В настоящее время в России успешно функционируют семь демонстрационных зон высокой энергетической эффективности в городах Москве, Челябинске, Нижнем Новгороде, Владимире, Кировске. Все они удостоены престижных сертификатов ЕЭК ООН, Миннауки России и Минтопэнерго России. Состав оборудования и технологий в демонстрационных зонах постоянно пополняется и обновляется. В среднем ежегодно сооружаются и модернизируются около 100 различных демонстрационных объектов. Высокий уровень представленных образцов подтверждается повышенным спросом на них и многочисленными предложениями об их тиражировании на местах».

В 2002 году МИД Норвегии выделил финансирование на изучение ситуации с электроснабжением Мурманской и Ленинградской областей. Это было связано с приближением окончания сроков эксплуатации нескольких реакторов Кольской и Ленинградской атомных электростанций. Проект назывался «Four scenarios for the oldest nuclear reactors at Kola and the Leningrad Nuclear Power Plant (Четыре сценария для старых ядерных реакторов на Кольской и Ленинградской АЭС)». Группа норвежских экспертов из норвежской природоохранной организации Norges Naturvernforbund ранее ознакомилась с отчётами нашего Центра о потенциалах энергосбережения в муниципалитетах и в горной промышленности. Через НГЭЭ они познакомились со мной и предложили сотрудничество в подборе материалов, касающихся российского законодательства, настроения населения по отношению к АЭС, возможностям энергосбережения в Мурманской области. Норвежские специалисты были настроены на то, чтобы старым реакторам не продлевали срок службы, а демонтировали их. Эти настроения возникли после масштабной катастрофы на Чернобыльской АЭС в 1986 году. В Европе в то время начали активно отказываться от атомной энергетики. К этому они призывали и Российские власти. Четыре сценария должны были показать, каким путём можно достичь этой цели. Но, моя информация о перспективах развития атомной энергетики в России и, главное, отстутствие отрицательных настроений у специалистов и населения, их очень разочаровала. После ознакомления с информацией, которую я подготовил норвежским партнёрам, руководитель группы спросил, а что же мы доложим правительству? Я ответил – правду. В окончательном отчёте норвежские коллеги отметили, что точка зрения российских специалистов не совпадает с пониманием ситуации в странах Западной Европы. В завершении исследования они рекомендовали западным странам оказать поддержку России в том, чтобы создать устойчивое энергоснабжение этих регионов и Карелии с учётом вывода старых реакторов из эксплуатации. Эта тема волновала норвежцев.

В 2005 году мои норвежские партнёры из Norsk Energi пытались инициировать новый проект: «Эффективное использование избыточной энергии на Северо-Западе России». В преамбуле заявки сообщалось, что «продление срока службы атомных реакторов только обострит проблему с запасом энергии, связанным с избыточной мощностью. В то же время политика Норвегии должна быть направлена на стимулирование снижения зависимости региона от атомной энергии. В дальнейшей перспективе акцент должен быть сделан на разработке долгосрочной энергетической системы, основанной на эффективном потреблении энергии, значительную долю которой будут составлять возобновляемые источники. Норвежское правительство вовлечено в развитие энергетического сектора в стране, в рамках Соглашения о сотрудничестве по вопросам энергоэффективности между Норвегией и Российской Федерацией, и посредством норвежского плана действий в отношении ядерной безопасности. В частности относительно Кольской атомной электростанции государственный бюджет на 2005 год гласит следующее: «работа по закрытию российских атомных электростанций, расположенных близко к нашим границам, будет продолжена. Следовательно, возможно предоставление финансовой поддержки для проведения исследований или действий, направленных на нахождение экологически приемлемых решений». В рамках Проекта предполагалось провести дополнительные исследования по оценке потенциальных источников возобновляемой энергии, дискуссии и семинары. Предусматривалось большое участие Центров Энергоэффективности Мурманской области. Но, заявка финансирования не получила, проект не состоялся.

А российские атомщики нашли оптимальный вариант решения проблемы. На «Кольской АЭС» два реактора к 2003 году должны были выработать свой ресурс. Но, уже в то время велись работы по оценке фактического состояния реакторов, повышения надёжности их работы и продлении срока службы до 2020 года. Воспользовавшись резким спадом производства после развала СССР и появлением избыточной мощности, реакторы поочерёдно выводились из эксплуатации и были кардинально модернизированы, обеспечив их полную безопасность. С тех пор прошло пятнадцать лет, Кольская АЭС после выполнения комплекса мероприятий работает надёжно, обеспечивая дешёвой электроэнергией Мурманскую область и Карелию. Да, и в целом в мире отношение к атомной энергетике изменилось в лучшую сторону. Кстати, производство электроэнергии на атомных электростанциях является самым экологически чистым по сравнению со всеми другими традиционными способами её получения.

В начале 2003 года в Стокгольме состоялась встреча деловых кругов Швеции и Мурманской области. Губернатор области Ю. А. Евдокимов пригласил меня в состав областной команды, включающей представителей разных отраслей промышленности. Мы познакомились более 10 лет назад, когда я руководил аварийно-восстановительными работами в котельной «АНОФ-3». В то время Евдокимов был Председателем Мурманского областного Совета народных депутатов. Он оказал содействие в немедленном привлечении специалистов из других организаций и обеспечении восстановительных работ всем необходимым. В этот раз он предложил мне сделать доклад о возможностях сотрудничества Швеции и Мурманской области в сфере повышения энергоэффективности. К этому времени я имел десятилетний опыт сотрудничества со Шведскими партнёрами. Мы провели анализ энергопотребления в горной промышленности и муниципальном хозяйстве. Потенциалы энергосбережения были хорошо известны.