Тайна илистой реки. Фантастический детектив

– Постой, дружище! – остановил его собкор. – Вот еще что… Ты не в курсе, на след убийц Чекалиных еще не удалось выйти? В Интернете об этом – ни словечка…

– Да, в общем, как тебе сказать… – замялся Пехота, по-видимому, соображая, стоит ли посвящать постороннего, пусть и брата своего начальника, в полицейские секреты. Но после некоторого раздумья все же решил кое-что сообщить: – Мы получили информацию о том, что одного из налетчиков вчера видели в Запорожье… Все, больше ничего не скажу!

– Ты имеешь в виду Шимановского, который в прошлом году расстрелял Батю? – быстро спросил Вадим.

– А ты, оказывается, хорошо информирован! – с нажимом проговорил майор и, хмыкнув, положил трубку.

Представителей средств массовой информации в сессионном зале облсовета собралось человек сорок. Бобров даже удивился, что их так много. Пробежал взглядом по лицам – добрую половину из них раньше видеть не приходилось. Наверно, вместе с Антонюком в Запорожье прибыли и столичные журналисты.

Глава МЧС и губернатор, на удивление, появились без опоздания. Следом за ними в зал вошли десятка полтора мужчин и женщин в деловых костюмах. Среди вошедших Вадим увидел главного санитарного врача области Салина, начальника запорожских спасателей Борисенко и главврача токмакской райбольницы Бугаевского.

Открыв пресс-конференцию и представив присутствующим Антонюка, губернатор дал ему слово.

Тот вкратце рассказал журналистам о происходящем в Чабановке и попросил их через прессу успокоить жителей области, дескать, создана комиссия, в которую вошли лучшие специалисты, она активно работает и в самое ближайшее время установит причину, повлекшую массовое заболевание острым панкреатитом.

Потом выступили губернатор, главный санврач и какой-то профессор из Киева. Они тоже успокаивали и обещали, что не сегодня-завтра в многострадальном селе все наладится. Сообщили, что карантин в Чабановке не объявлен, ее жители могут свободно перемещаться, единственное, что им пока не рекомендовано, – это пить воду из колодцев, употреблять молоко, яйца и овощи с огородов. Все это им будет завозиться и бесплатно раздаваться.

Последним слово получил главврач Бугаевский, речь которого, в отличие от выступлений его предшественников, была далекой от оптимизма. Сказал, что в Чабановке бытуют разные мнения по поводу причин массового заболевания панкреатитом и их нельзя так просто отбрасывать. А потом, достав дрожащей рукой носовой платочек и отерев свой потный лоб, печально прибавил:

– По самым последним данным в больницах района и области находятся уже тридцать три человека, умерло пятеро. В числе заболевших – врач «скорой помощи» и сотрудник полиции, дежурившие в Чабановке. Считаю, что ее жителей нужно немедленно эвакуировать. А въезд в село посторонним закрыть. Мы не имеем права подвергать людей смертельной опасности!

– Что-то ваше выступление, Василий Александрович, уж слишком насыщено эмоциями! – с нескрываемым раздражением заметил губернатор, когда Бугаевский закончил говорить. – Паники в селе не наблюдается, компетентная комиссия активно работает и вот-вот представит свои выводы.

– Да, паники в селе пока действительно нет, но она может начаться в любой момент! – пробормотал главврач и, низко опустив седую голову, углубился в какие-то бумаги, разложенные перед ним на столе.

Когда журналисты начали задавать вопросы, Бобров не удержался – спросил у Бугаевского, не появились ли у него какие-нибудь новые предположения, касающиеся причин массового заболевания чабановцев. Тот покашлял, пошамкал тонкими губами и, наконец, со вздохом выдал:

– Скорее не предположения, а подозрения… Но давайте все-таки подождем выводов комиссии.

Вопросов у журналистов было немного, и вскоре губернатор, еще раз призвав к спокойствию, закрыл пресс-конференцию.

Звонок от бывшей супруги «достал» Боброва, когда тот входил в подъезд своей пятиэтажки.

– Вадик, нужна твоя помощь! – в голосе Юльки явственно слышались нотки отчаяния. – Костик заболел! Только что его увезла «скорая» в пятую горбольницу…

– И что с ним такого приключилось? – Вадим остановился на лестничной клетке между третьим и четвертым этажами и устало оперся спиной о перила.

– У Костика подозревают острый панкреатит! – слезливо прочирикала бывшая жена. – Ты должен позвонить, нет, лучше съездить в больницу и поговорить с главврачом! Ты же знаком с ним, я знаю…

– О чем мне говорить с главврачом? – с недоумением спросил Бобров.

– Как это о чем? – истерически взвизгнула Юлька. – О том, чтобы Костику уделили максимум внимания! Езжай немедленно!

Приказной тон экс-супруги покоробил Вадима.

– А чего это я должен беспокоиться о твоем муже? – прокричал он в телефон со злостью. —Дуй-ка ты в больницу сама и говори с врачами! Ишь, раскомандовалась!

– Вадик, милый, я умоляю тебя! – заканючила Юлька, поняв, что не стоило давить на бывшего, который всегда откликался на ее просьбы, но игнорировал приказы и распоряжения. – Помоги мне ради всего того хорошего, что было у нас с тобой за годы совместной жизни…

Бобров тяжело вздохнул, чертыхнулся.

– Ладно, сейчас поеду! – сменил он гнев на милость. И, развернувшись, пошлепал вниз по ступенькам. В конце концов, Костик и ему не чужой – восемь лет просидели за одной партой, вместе удили рыбу и пасли скот…

Главврача на месте не оказалось, и Вадим переговорил с заведующим хирургическим отделением, с которым тоже был хорошо знаком. Тот сообщил, что состояние Константина Тарана не внушает серьезных опасений, однако необходимо интенсивное медикаментозное лечение.

– Я могу поговорить с больным? – поинтересовался собкор.

Заведующий согласно кивнул.

– Таран сейчас лежит под капельницей в палате. Возьмите халат и зайдите. Я предупрежу медсестру, чтобы пустила вас. Только не задерживайтесь надолго…

Вид у Костика был неважный – щеки и лоб бледные, глаза запавшие, под ними – темные, почти черные круги, на скулах проступила желтизна. Он лежал на спине, одна рука – под головой, другая, с закатанным рукавом, – вытянута вдоль туловища. Капельницу уже унесли.

– Как ты себя чувствуешь? – Вадим присел рядом с ним на койку, мельком взглянув на двух других обитателей палаты – сухощавого старика, лежа листающего какой-то журнал, и спящего молодого мужчину.

– Нормально! – Костик скривил свои толстые губы в горькой усмешке. – Не думал и не гадал, что буду иметь проблемы с поджелудочной. Я же не алкаш какой!

– Видать съел что-то не то, – выразил предположение Бобров.

Больной слабо махнул рукой:

– Да ничего такого плохого я не ел! Блюда были – высший класс!

– Скажешь тоже – высший класс! – усмехнулся Вадим. – Для тебя что, в Днепродзержинске специально готовили? Небось, жрал что попало и где попало, как всякий командировочный…

– Да не был я ни в какой командировке! – нехотя признался Костик.

Вадим посмотрел на него с недоумением:

– А куда ты ездил? Юлька говорила, что тебя на три дня отправили в командировку на какой-то завод в Днепродзержинск…

– Помнишь Зинку Семенову? – вздохнул Костик, опуская глаза. – Ну, черненькую такую, востроносенькую?

– Она училась в одном классе с твоим младшим братом, – уточнил Бобров.

– Да, да, помнишь?

– Помню…

Больной приподнялся, оперся на локоть и, понизив голос до шепота, стал рассказывать:

– В прошлую среду я встретил ее в Запорожье на центральном рынке. Она приехала купить себе туфли и платье. Такая пава! Статная, высокая, талия, как у Кардашьян… Зинка меня первая узнала. Остановила, начала расспрашивать про житье-бытье. Я тоже поинтересовался ее делами. Оказалось, что она теперь живет в Токмакском районе, с мужем давно в разводе…

– И ты поехал к ней, соврав Юльке, что тебя посылают в Днепродзержинск? – нахмурил брови Вадим.

Костик виновато пожал плечами:

– Да, поехал! На другой день. Не смог устоять перед Зинкиным очарованием… Я ведь еще в детстве за ней бегал, помнишь?