Я был, я видел, я летел… Репортаж и очерки разных лет. Вехи времени

ВХОД В ПРЕИСПОДНЮЮ НАЧИНАЕТСЯ У РЫНКА…

Прости, читатель, что ведущий газетной страницы в таком странном виде! Я бы предпочел предстать перед тобой в более элегантной позе и рубашке с «бабочкой», да вот обстоятельства…

Впрочем, поясню: утром я купил газету в киоске у Центрального рынка Уфы и перебегал дорогу, спеша в редакцию. Еще не рассвело, и как я не угодил в яму под ногами посреди дороги, одному Богу известно! Чертыхнувшись, что кругом открытые колодцы, я посмотрел в дыру, но в темноте ничего не увидел, и решил вернуться сюда днем с фотокором…

Хотя прошло полдня, дыра напротив павильона никуда не делась, люк не закрыли. Я заглянул в открытую горловину, которая была очень неприметна из-за того, что лежала вровень со снегом, – и чуть не отшатнулся… Глухая черная вонючая дыра, расширяясь вниз, вела в такие недра, что принесенная мной и фотографом трехметровая доска даже не доставала до половины уходящего в какую-то подземную реку жерла. «Парижские тайны» с их подземельями меркли перед этой мрачной дырой, откуда даже крик не отозвался бы на земле эхом!

Для наглядности решили сфотографировать этот настоящий вход в преисподнюю, опасный, со скользкими вонючими стенами. Без веревки дураков повисеть над бездной не нашлось. Положив для страховки поперек дыры нашу доску, я нащупал ногой уходящие вниз скобы колодца. Конечно, снимок вышел бы наглядней, если бы зависнуть, чтобы только голова торчала. Но удержишься ли на скользких скобах, если сорвутся с доски руки? Еще опасней было то, что люди-то на таком бойком месте обычно под ноги не смотрят – тут и женщины проходили, и дети…

Стоп-кадр сделал фотокорреспондент Владимир Фомин.

Конечно же, первой мыслью было найти кого-нибудь из администрации рынка. Зашел к заместителю директора В. Ф. Токареву, чей кабинет как раз в павильоне напротив. Как мне удалось без «ТТ» вывести из кабинета однофамильца известного оружейника, это особая история. Поначалу Виктор Федорович не хотел даже близко подходить к колодцу, хотя мимо дыры вовсю сновали люди, спешащие в павильон:

– Территория за оградой не наша, колодец не мой!

В конце концов он согласился дать телефонограмму в канализационные сети и даже в сочувствие вошел:

– Сам в машине о колодец без крышки на улице Чернышевского колеса пробил! Безобразие с этими люками…

…В четвертом часу дня я нашел, наконец, телефон канализационных сетей Уфы и сообщил о входе в преисподнюю возле рынка. Диспетчер Н. А. Шерышев был удивлен – за весь день никто не удосужился сообщить про открытый люк. К вечеру крышку поставили. Впрочем, нет гарантий, что ее не снесет в очередной раз машиной или грейдером…

Эта история печалит безразличием к грозившей беде… И когда мы, наконец, перестанем обходить на улицах зияющие, как смерть, люки? На этот раз обошлось, пронесло, слава Богу. На этот раз…

    Виктор САВЕЛЬЕВ,
    репортер.
    Источник: газета «Советская Башкирия», 29 января 1994 года.

ВОТ ТАКАЯ ДРАМА…

Записки театрального администратора

В воскресенье, к вечеру, я окончательно понял, что ввязываюсь в авантюру. Надо было срочно что-то предпринимать… В раздумье набрал я телефон человека, обещавшего устроить меня в театр. И чудо – молчавший весь день телефон ответил…

— Послушай, – крикнул я в трубку. – Давай это отложим!

— Не дури, – ответил голос с другого конца провода, – я уже обо всем договорился! И никто не будет знать, что ты из газеты. Так что завтра, как условились, выходи на работу…

…Вот так я и стал – на целую неделю – администратором в Русском драматическом театре.

1

Театр уж полон: ложи блещут.

А. С. Пушкин, «Евгений Онегин».

Театральная жизнь оказалась довольно хлопотливой: начинали утро с поездок в типографию за афишами и заказа реклам, а к вечеру приходили дежурить на спектакли. К тому же давил не на шутку мороз. С мороза и начались казусы.

Мы как раз везли в своем микроавтобусе очередную порцию афиш для театра – а ртутный столбик термометра уже прыгал к 30 градусам. Улицы пустели: прохожие с покрасневшими носами разбегались по домам, как быстроногие олени.

— Это еще что! – поежился я, глядя на мелькавшие улицы. – На завтра синоптики обещают до сорока градусов…

— Ох, посдадут сегодня нам билеты! Ох, посдадут, – всплеснула руками на переднем сидении «Ниссы» главный администратор театра Светлана Николаевна Хазиева. – Ну, кто придет в мороз? А как узнают, что спектакль заменили…

— Как заменили? Когда?

— Да сегодня! Вместо «Пяти романсов в старом доме» будем давать «Вишневый сад»… Вы и представить не можете, что бывает со зрителем, не настроенным на классику… Вот увидите, что сегодня вечером будет у нас полный «аптраган»!

Будучи администратором довольно молодым по стажу, я смекнул, что башкирское словечко «аптыра?ан» в устах Светланы Николаевны должно означать «конец света!» – но постичь всей глубины магического выражения сразу не смог.

Постижение пришло со спектаклем, когда свет от хрустальных люстр залил просторные холлы и фойе театра. В администраторской царил страшный холод, исходивший от стеклянной стены, пропускающей ветер. Продержавшись минут десять в костюме с галстуком – как и полагается ответственному лицу! – я, не выдержав, надел пальто и бегал по комнате и вестибюлю, удивляясь: какой умник выбрал проект полузастекленного театра для нашего сурового зимнего города? Его бы сюда на часок – в костюмчике! Как ни странно, несмотря на завывавший ветер и ломивший мороз, к театру тянулись люди. Раскрасневшимися стайками, по двое, по одному. В администраторской уже восседали наши бойкие и расторопные распространители билетов, трезвонили по телефону и с опаской ждали претензий зрителей… Опасения достигли предела, когда Светлана Николаевна велела вывесить плакатик со словами: «Из-за болезни артистки сегодня спектакль заменен…»

— Сейчас побегут сдавать билеты!

— Ох, прогорим… Да тут еще Леонтьев концертами во Дворце спорта подрезал – всех зрителей отнял…

Сильнее всех горевал Сережа Смолин, распространитель по Орджоникидзевскому району:

— У меня же техникум на сегодня сотню билетов взял! Как узнают ребята про отмену «Пяти романсов…» – вот увидите, все билеты сдадут…

— Хорошо, еще объявление о замене спектакля не с самого утра висит!

— А может, его вообще… не вешать? – высказал потаенную мысль кто-то уж больно хитрый, не помню кто.

— Шутишь? Попробуй не повесь…

Пришла дежурившая со мной в этот вечер администратор Галя – Галина Юрьевна – и пресекла все споры, водрузив плакатик про «заболевшую артистку» на самом видном месте у входа в театр. Кто-то проскакивал его, не читая; кто-то, ругаясь и грея озябшие руки, шел сдавать билеты к кассе…

…После третьего звонка я пошел взглянуть с балкона на партер. Помните у классика: «…партер и кресла – все кипит»?

Увы, в зале не «кипело» – не заполнены были целые ряды, зияющие провалы пустых кресел обступали тех, кто смотрел на великолепного чеховского Фирса – так славно сыгранного народным артистом РСФСР и БАССР В. В. Прибыловым…

— Сколько же человек пришло сегодня на спектакль? – спросил я после первого действия у Галины Юрьевны, уже зная, что зрительный зал Русского театра вмещает почти тысячу мест.

— Двести человек разделось – это мы по номеркам в гардеробе посчитали…

— А сколько билетов раздали распространители по предприятиям?

— Более четырехсот…

— Ого!

Все это значило, что в первое же мое дежурство на «Вишневый сад» не пришла почти половина зрителей, взявших через распространителей билеты…

Почти половина! Я вспомнил расстроенное лицо Светланы Николаевны в «Ниссе»… «Аптраган»!

2

«Ошибки наслаивались столь «деликатным» образом, что поначалу не вызывали тревоги и беспокойства. Но вот количество их переросло в качество, и вдруг, в одно отнюдь не прекрасное утро мы открыли глаза и удивились: зритель исчез.