Я лейтенант газетного фронта. Судьбы людей в публикациях разных лет. Профессия – журналист

А недавно в очереди за квасом узнал: речники пошли нам, сухопутным горожанам, навстречу. Организовали для тех, кто, как и я, речной романтикой томим, замечательный рейс по Белой, вокруг Уфы, от монумента Дружбы до Дежнева и обратно. Купил билет – и сиди на палубе, обозревай с воды городские пейзажи. Ох, и радости-то было в моем доме! Даже знакомый-брюзга не мог ее испортить своими предостережениями:

– Зря ты на речную прогулку собрался. Рейс-то как следует не продуман. Возле устья Демы, где первая стоянка, хоть сапоги надевай – такая грязь на месте причаливания. Радиотрансляция бедная. Проголодаешься – буфета нет. А, не дай бог, попадешь как я – целый час с пассажирами пережидал в пути, пока команда отобедает на Сафроновской пристани…

Ну, разве меня такими смехотворными доводами запугаешь? Само собой в субботу, 19 июня, я собрал толпу друзей и знакомых и повел их на пристань Уфа-2 у монумента Дружбы. Воображение рисовало белую палубу, легкий бриз, брызги поверх ватерлинии и марш «Прощание славянки» при отчаливании от бренной суши. С волнением я всматривался в красочные плакаты-расписания – но нужного мне не обнаружил. Заволновался еще больше и стал читать все подряд: надписи на пожарных щитах, спасательных кругах, ведрах. Знакомые зашумели было: «Обман!». Но в тот момент я с великими трудами разыскал-таки скромную бумажку на четырех кнопочках. Добрая душа отстукала на ней с помощью пишущей машинки расписание прогулочного теплохода с гордым именем «Орел».

– Спокойней, друзья! – воскликнул я зычным капитанским голосом. – В 11—50 по московскому времени «Орел» понесет нас по речным просторам.

– Понесет, да не вас, – хмыкнул стоящий рядом сотрудник дебаркадера. – Эка, хватился «Орла». Да он с утра по заявкам предприятий увез отдыхающих на «Золотые пески».

– Как, увез? А… расписание?

– Эка невидаль – расписание, – снисходительно пояснил мой собеседник. – Где в нем сказано, что по воскресеньям «Орел» прицепит плавучую платформу и вместо маршрута уйдет на катание? А тем не менее завтра пароходство снова отдает его арендующим организациям. Так что приходите на неделе.

В понедельник, чуть свет, я снова был на причале. Правда, знакомые со мной уже не пошли, опасаясь нового подвоха. «Вот Фомы неверующие! – потешался я над ними, прогуливаясь по дебаркадеру. – Сказали же им, что на неделе прогулочная линия на Дежнево работает, как часы…»

Оформление заголовка публикации.

…Первого рейса не было. Второго тоже. С сильно бьющимся сердцем я бросился стучать во все двери.

– Что вы волнуетесь? – остановил меня дежурный по причалу А. Х. Ярмеев. – По понедельникам команда «Орла» отдыхает, а на судне профилактика. Приходите завтра.

«А как же расписание? В нем про понедельники ни гу-гу…» – чуть не начал я, но вспомнил субботнего собеседника и поперхнулся.

…Вторник был счастливейшим днем моей жизни: у дебаркадера покачивалось на волнах судно. «Неужто сбылось? – от радости я на рысях помчался к теплоходу. – Ура! Вот он красавец! Вот „Орё…“ Постойте, при чем здесь надпись „Пеликан“? Ведь это же совсем другая птица, насколько я разбираюсь в зоологии».

– Совсем другая, – подтвердили на причале, и «Пеликан» отчалил от дебаркадера по своим пеликаньим делам.

– Ах, мы не виноваты, – заученно встретила меня начальник пассажирского причала Уфа-2 В. Г. Копейкина. – Мы вчера совсем не знали, когда граждан приглашали. А сегодня с утра диспетчер из Уфимского управления пароходства преподнес нам новость: «Орел» увез на «Золотые пески» пионерский лагерь. В среду его тоже не будет, и за четверг не ручаюсь…

Четкость и отработанность формулировок Веры Григорьевны оказалась не случайна – я не первый явился к ней требовать сатисфакции. Утром в кабинете начальника причала побывало уже несчастливцев пятнадцать, которые и оставили грустную запись в служебном журнале: «Опять пришли по расписанию движения прогулочного теплохода, и опять не смогли покатать детей. Приходим уже в третий раз…»

Четвертый визит я нанес уже не на причал, а к начальнику Уфимского пассажирского районного управления Бельского речного пароходства Н. Ю. Султанаеву. Хотел распахнуть дверь и броситься к нему со словами из грустной жалобы на пристани Уфа-2: «Помогите! Наладьте, наконец, работу прогулочного судна!»

Но Николай Юрьевич меня опередил:

– Вы по рейсу монумент Дружбы – Дежнево? Помогите нам закрыть эту линию! Одни убытки от нее терпим. Посмотрите выборку: на 150-местном «Орле» в день порой ездит только 10—15 человек.

Глянул я, а к выборке приколото ходатайство о незамедлительном закрытии прогулочной линии ввиду ее полной нерентабельности. А взамен предлагается двинуть теплоход на загородные перевозки в зоны отдыха, которые речники в настоящее время не обеспечивают. Оно, конечно, проще и выгодней для пароходства, – как не понять. И почувствовал я, что хрустальная мечта многих уфимцев о речном трамвае – таком, как в других городах, – вот-вот хрустнет и разобьется о железобетон бухгалтерских выкладок.

– А, может, «Орел» уходит почти пустым потому, что о нем просто многие не знают? – начал было я. – Может, реклама подводит?

– Что вы, что вы! – бурно запротестовал начальник райуправления. – Наша беда, на мой взгляд, – дорогие билеты на «Орел»… А насчет рекламы – полнейший порядок! Даже средства массовой информации подключили. Вот счет за объявления в газетах. Просто уж такой нехороший рейс: сколько ни агитируй – пассажиров не прибавится.

Тут я, к стыду своему, вынужден вам сообщить, уважаемый читатель, что вольно или невольно Николай Юрьевич, перед капитанским прошлым которого я снимаю шляпу, подсунул мне подтасованного туза. В отделе объявлений и рекламы издательства, куда я потом обратился, показали текст объявления, приложенный к счету №1443 за 16 июня сего года: «Бельское речное пароходство предлагает провести свой отпуск на комфортабельных пароходах скоростной линии Уфа—Москва—Уфа…» О прогулочных рейсах монумент Дружбы – Дежнево в тексте ни слова. Такой же «липой» оказались якобы оповещающие о них рекламные плакаты – в плакатах говорится только про дальние маршруты.

Да и о какой обильной рекламе может идти речь, если линия открыта 25 мая, а та машинописная фитюлька на пристани Уфа-2 появилась только в середине июня. О том, что не было ни на одной точке маршрута стационарных щитов-расписаний движения «Орла», и говорить как-то совестно. Ничего подобного не найдете вы и в местах массового отдыха. А уж антирекламы хоть отбавляй – рейсы отменяются без всякого оповещения. Поистине нужно обладать титаническим упорством, чтобы укараулить день работы прогулочного теплохода…

Фото Раифа Бадыкова.

…Тут я вынужден прервать повествование и сообщить читателю, что подкосили меня не просчеты речников и не их ведомственные хлопоты о закрытии прогулочной линии, а такие эфемерные материи, как мечты. Дело в том, что я неосторожно предложил помечтать начальнику райуправления.

– Представьте, – говорю, – Николай Юрьевич, что вы всему речному делу глава и полный себе хозяин. Смогли бы сделать рейсы на «Орле» постоянными и рентабельными?

И зачем спросил, не знаю. Только у моего собеседника, видно, дух захватило от перспективы.

– Да я бы, – говорит, – сделал «Орла» местом, куда бы в очередь записывались. Открыл бы на «Орле» хороший ресторан, столики поставил прямо на палубе. Представьте: сидите вы на легком речном ветерке, а мимо проплывают великолепные городские пейзажи – это вам не в душном зале париться. И кухня чтоб была хорошая, и пиво холодное к закускам, а музыке из радиорубки – первое внимание. Словом, полный прогулочный комфорт. Уверяю, что народ повалил бы валом…

Обидно мне стало: всё, оказывается, можно сделать на высшем уровне, а на деле не прогулочная линия, а сплошное недоразумение. Со скрипом ее открыли, наконец, под давлением общественного мнения, а закроют с радостью и на следующий год скажут: горожанин, мол, речной трамвай провалил. И за что речники не любят нашего брата горожанина – ума не приложу. Может быть, вы знаете, читатель?

    В. САВЕЛЬЕВ.
    Источник: газета «Вечерняя Уфа», 12 июля 1976 года.

В 1994—1995 гг. автор вел выпуск «Еще не вечер…» в газете «Советская Башкирия». Юмор – из номера за 18.02.1995.

ИЗ СВЕЖИХ ТУРЕЦКИХ АНЕКДОТОВ

– Непостижимые люди эти турки! – удивлялся один из наших земляков, с которым пришлось встречаться в Стамбуле. – Остановку они называют «дурак», стакан – «бардак», а все дворцы – «сараями»…

Да. юмора в турецкой жизни не меньше, чем у нас. А посему, прилетев позавчера утром из Стамбула, ведущий «Еще не вечера…» привез анекдот. Самый популярный у турок в Стамбуле:

Однажды медведь попал в рай. Люди удивляются:

– Что же ты хорошего сделал, если тебя, такого кровожадного, поместили в рай?

– Меня взяли туда только за то, – ответил медведь, – что я съел одного полицейского и одного налогового инспектора…

Как видим, налоги даже турков достают…

НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ПАМФЛЕТ

ГУМАНОИДНОЕ ПРАВОСУДИЕ

Заглянем в наше будущее…

– Время последней затяжки закончилось! – сказал конвоир и вырвал изо рта Матвейчикова сигарету. Федор успел лишь заметить, что конвойный робот плохо отрегулирован: пальцы андроида, выглядевшего живым сорокалетним мужчиной, чуть не вырвали с окурком полгубы.

– Хорошенькое начало! – взвопил Федя, пока конвоир вел его в зал суда.

Вид судьи заставил его забыть о боли. В судейском кресле сидел еще один робот-гуманоид, утыканный лампочками и светодиодами на «макушке», которую обычно электронные судьи прикрывали париком! Судебный секретарь вообще была коробкой с экранчиком.

– Требую человеческого правосудия! – похолодел Матвейчиков, тоскливо глядя на мигавшего синими и красными всполохами судью.

– Пункт 351-бис параграфа 7777-214-15 Процессуального уложения, – застрекотал судья, – исключил человеческий фактор из судопроизводства. Впрочем, подсудимый Матвейчиков Федор Антонович (полное досье имеется в деле), в переходный период на гуманоидное правосудие мы можем поменять для вас судебного секретаря на более привычного…

При его словах «коробочка-секретарь» укатила из зала суда на кривых шарнирах, а на ее место уселась волоокая блондинка-робот с пышной синтетической грудью, взбитыми волосами и мини-юбкой, сулящей все радости утех. С трудом оторвав взгляд от ее почти натуральных грудей и вспомнив, что не в борделе сидит, Федор простонал:

– Я имею право требовать суда с присяжными заседателями…