Серебро и сталь

– Жив, милорд, и сопротивления не оказывал, – доложил Виктор.

– Пошлите за ним.

Несколько стражников покинули зал, остались лишь те, что держали и били Гарета, и сам Тодден. Джонат посмотрел на капитана с улыбкой, словно благодаря.

– Я обещал отпустить тебя, – напомнил он.

Гарет впился в него полубезумным взглядом – видимо, дальнейшая жизнь для этого человека больше не имела смысла. И правда, он ведь раскололся, сломался, предал доверие своего старого сюзерена и новую сюзеренку тоже… Как ему теперь смотреть в глаза выжившим товарищам? Что он будет думать о себе всю жизнь? Такая вина вряд ли позволит ему спокойно существовать. Джонат вздохнул, будто из жалости. Боль, видимо, улеглась: капитан спокойно стоял на коленях, взирая на него, он больше не трясся, не стонал и дышал вполне ровно, хотя лицо его было изукрашено следами ударов, а связанные впереди руки явно закоченели.

– И я отпущу, – продолжил Джонат.

На то, чтобы вытащить из ножен кинжал, прицелиться и полоснуть по горлу, потребовалось не более пары мгновений. Кровь фонтаном хлынула из горла Гарета, он ещё мгновение смотрел на Джоната, словно не осознавая, в каком смысле тот его отпустил. А потом резко закрыл глаза и уже больше не дышал.

Джонат с улыбкой опустил взгляд и обнаружил на своих сапогах несколько крупных капель крови. Надо будет приказать почистить, когда это всё закончится…

Даже не дожидаясь приказа, стражники поволокли труп к выходу. У дверей они пересеклись с теми, что были посланы за священником – они привели служителя веры. Тот, казалось, был полной противоположностью только что убитого капитана: смотрел спокойно, держал осанку и, видимо, уговорил стражников не связывать ему руки или сковывать их кандалами. Ему нельзя было дать меньше сорока пяти. На нём был серый длинный балахон, седоватые волосы спускались до плеч, а тонкие бескровные губы чему-то слабо улыбались. Он проводил взглядом удаляющийся в коридоре труп, а потом, вскинув голову, посмотрел на Джоната, стоящего возле трона с кровавым кинжалом. На полу перед ним красовалась лужа тёмной крови, несколько капель попали на полы его зелёного плаща.

Лорд Карпер за всю свою жизнь видел мало священников. В Шингстене некоторые дома исповедовали веру в единого Бога, но они находились далеко от Краухойза, а бродячие проповедники к ним не заглядывали – король запретил во избежание ссор и насилия. Джонат вздохнул. Если капитан молчал лишь потому, что боялся расколоться, то священник, скорее всего, будет молчать из-за того, что его собеседник – язычник.

– Ваша милость, – поклонился вдруг священник, когда стражники подвели его ближе к трону. Джонат изумлённо поднял бровь.

– Как тебя зовут? – поинтересовался он неожиданно для себя.

– Отец Квентин, ваша милость, – снова опустил глаза священник. – Но так как милорд изволит веровать в других богов, то, пожалуй, просто Квентин, верно?

Сначала показалось, что священник картавит, но потом Джонат узнал в этом типичный нолдийский говор.

– Неважно, – махнул рукой он, спрятал кинжал в ножны и вернулся на трон. Усталость от пытки дала о себе знать, а потому присел он с явным облегчением. Костяшки пальцев ныли – удары по лицу Гарета оказались ощутимыми не для него одного. – Новый капитан гвардии сказал, что ты можешь знать, куда направилась Кристина… – От этого проклятого вопроса уже зудел язык и сводило горло.

– Я знаю, ваша милость, – спокойно ответил отец Квентин, – и готов поделиться с вами тем, что знаю, но… – Он сделал паузу, сцепил руки в замок, а потом с небывалой отвагой поглядел на лорда Карпера. – Могу ли я рассчитывать на ответную услугу?

– Не забывай, с кем говоришь и в каком положении находишься, – напомнил Виктор Тодден, но Джонат сделал знак рукой, и тот замолчал.

– Смотря чего ты хочешь, – протянул он.

– Как уже было сказано, я знаю, что вы поклоняетесь другим богам, и не собираюсь спорить с вами об их ложности или истинности. Мне важнее другое. Позволите ли вы мне остаться в замковой церкви настоятелем и проводить службы так же, как раньше? Не будете ли насильно или на добровольной основе насаживать свою веру нолдийцам?

– Для тебя это важно, потому что нолдийцы будут усерднее молиться о своём освобождении и возвращении своей госпожи? – хмыкнул Джонат. – И при этом принесут ещё больше денег на нужды церкви? Видимо, вам необходимо позолотить очередной купол в столь нелёгкие времена, чтобы ваш Господь даже сквозь тучи мог видеть ваши церкви и охотнее внимать вашим молитвам.

Священник не ответил и тем самым признал его правоту. Лорд Карпер коротко рассмеялся. Он и не собирался менять веру в Нолде… пока. Сейчас не время. Нужно было завоевать авторитет и утвердить свою власть, а уже потом браться за какие-либо изменения.

– Значит, я прав, – заметил Джонат. Священник наклонил голову и усмехнулся. – Мне плевать, на самом деле. Проводи свои службы хоть каждый день. Главное, не произноси на проповедях крамольных речей. Среди моих людей есть те, кто разделяет твою веру в Бога единого, и не игнорируй то, что они будут присутствовать на службах.

– Я и не собирался, милорд, – вновь усмехнулся отец Квентин. – А леди… А Кристину покойный лорд Джеймс отправил в женскую бьёльнскую обитель. Это произошло где-то седмицу назад. Стало быть, сейчас она доехала примерно до Чёрного моста или чуть подальше. Милорд поручил мне связаться с настоятельницей, а больше никому в Эори и Нижнем городе об этом неизвестно. Зря вы избивали бедного юношу, – он кивнул в сторону дверей, за которыми несколько минут назад скрылись стражники с трупом, – вряд ли бы он вам назвал точное место…

– Но он откуда-то знал, что знаешь ты.

– Догадался, не более того, – заметил священник. – Многие здесь знают, что покойный лорд Джеймс испытывал ко мне доверие.

– А ты не оправдал его, – хмыкнул Джонат.

– Разве? Лорд Джеймс мёртв. Может, будь он жив, я бы и под пыткой не раскололся. Но теперь слово, что я дал ему, ничего уже не значит. Какой смысл в клятвах, которые мы приносили мёртвым?..

– И правда.

Джонат задумался. Пока священника убивать не стоит, но вот установить слежку не помешает. За ним будут наблюдать денно и нощно, вслушиваться в каждое слово на его проповедях, следить за каждым его шагом – и этого пока достаточно. Если вызовет какие-то подозрения – отправится на плаху.

– Можешь идти, – кивнул лорд Карпер.

Когда за отцом Квентином закрылись двери, он принялся усиленно размышлять. Нужно было рассчитать, где сейчас находится девчонка, добралась ли она до монастыря или ещё едет… И, что самое главное, в Нолде она или уже в Бьёльне.

Квентин предположил, что она у Чёрного моста… Бьёльнская женская обитель находилась на западе аллода, и по Каменному тракту до неё не доберёшься. Ехать Кристине пришлось бы через леса, что крайне замедляет скорость, а потому за седмицу она могла доехать разве что до границы… Западная часть пограничных земель принадлежала Вэйдам, чей замок уже наверняка держал в осаде герцог Новак, так что спасаться девчонке негде.

Джонат понял, что ему нужно делать. Он поднялся с трона и направился к дверям. Было уже невыносимо находиться в этом зале, где, казалось, каждый квадратный миллиметр пола был пропитан кровью.

– Виктор, – позвал лорд Карпер семенящего за ним советника, – во-первых, срочно отправь послание Новаку. Пусть выделит человек тридцать-сорок и отправит к Чёрному мосту. Они должны выследить девчонку и доставить её сюда. И передать ей кое-что от меня… Тех, кто с ней, пусть убьют. – Он застыл в дверном проёме, на мгновение задумавшись. – Во-вторых, вели здесь убрать всё и зайди ко мне, как освободишься. Я буду в кабинете.

***

В ярости разорвав письмо и бросив куски пергамента в камин, Джонат со всей силы треснул кулаком по столу. Замерший у входа Тодден весь сжался, будто ожидал, что следующий удар получит он.

Новак писал, что из того отряда, что он послал на поиски Кристины, домой вернулось человека три-четыре, а остальные погибли. Посылать новый не было смысла – она уже точно доехала до Бьёльна, а туда лучше не соваться… Штейнберг, в отличие от старика Коллинза, уж наверняка не допустит такого наглого вторжения на свои территории. Джонат скрипел зубами в бессилии. Он уже совершенно не знал, что делать. Добраться до Кристины теперь невозможно, убить её никак не получится… в ближайшее время. Оставалось лишь смириться, наверное, и действовать по инерции, так, как получится.

– Она в Айсбурге, – выдохнул лорд Карпер, закрыв на миг глаза. В кабинете ярко пылал очаг, но он вдруг почувствовал, что ему отчего-то холодно. – Иначе и быть не может, больше ей ехать некуда.

– Может, выманить её оттуда? – предложил Тодден.

– Может…

Джонат опёрся руками о столешницу. В голове не было никаких идей.

– Надо кого-то прикончить для начала, – предложил Виктор, – чтоб ей захотелось отомстить.

– Её отец подох, думаешь, этого мало для того, чтобы она загорелась местью? – хмыкнул Джонат. Слабое пламя свечи вздрогнуло, но всё же продолжило гореть. – Но вообще… Ладно, я подумаю над этим, не мешай.

Виктор поклонился и собрался было уходить, но вдруг остановился.

– Милорд, может, спросить на этот счёт у священника? – предложил он неуверенно, переминаясь в дверном проёме с ноги на ногу. – Вдруг он что-то дельное скажет…

– Нет. Его нужно убрать. – Джоната буквально осенило. За эти дни об отце Квентине он почти не вспоминал, а тут… – Предаст один раз – предаст другой. Так что нет. Священник больше ничего не скажет.

***

Натали её не понимала. Оскар, кажется, тоже. Но Кристина ничего не могла с собой поделать: последнее время она слишком многое пережила, чтобы предаваться горю так, как было принято у женщин. Она не могла плакать навзрыд, рвать на себе волосы и раздирать лицо ногтями. Она горевала спокойно, с достоинством, позволяя себе переживать боль утраты только внутри и не подавая виду, насколько ей плохо. Снаружи же Кристина оставалась ледяной и стойкой. По крайней мере, ей казалось, что выглядит она именно так.

Теперь она не просто леди. Теперь она стала воительницей. Сама не зная как, девушка собиралась во что бы то ни стало отвоевать Нолд и спасти свою землю. Это её долг, её обязанность, её право. Карпер ведь ни за что не поступит по-человечески: он уже убил её отца и весь его гарнизон, и дальше будет только хуже.

Поэтому Кристина была уверена: она обязана вернуть свои земли, освободить своих вассалов и убить Карпера, а если не получится – хотя бы плюнуть ему в лицо. Ей было страшно думать об отце, с которым она так быстро и скомканно попрощалась, уверенная, что не навсегда… и осознавать то, что он, скорее всего, так и не простил её. И если до этого у неё была хоть какая-то надежда на прощение, то теперь…