– Еще как посмею! И наших детей сюда не впутывай! Я разведусь с тобой, а не с детьми. А они уже достаточно взрослые, чтобы я мог им все объяснить насчет их матери.
– Да ты и соврешь – недорого возьмешь! – слегка сбавив обороты, огрызнулась Роза.
– Мне не придется врать. Они не слепые, сами все видят. Магазины, клубы, салоны, курорты. Ты живешь, как кровососущий паразит. И все твои друзья и подруги, такие же сорняки, как и ты, живут за мой счет.
– Ты обязан заботиться обо мне, потому что я твоя жена.
– И потому у тебя есть все, что пожелаешь!
– Но у меня есть и собственный взгляд! – Затухающий скандал вспыхнул с новой силой, как только она вспомнила о своем человеческом достоинстве. – Почему ты считаешь, что купил мое мнение о судьбе моих детей?
– Прекрасно сказано! Даже у меня бы не получилось так предельно ясно сформулировать суть. Я купил тебя целиком и полностью, выкупил у тебя же за все эти годы. И твое мнение относительно моих решений меня не волнует. Держи его при себе, как любимого хомячка, и не выпускай бегать по дому. И тогда ни у кого не будет проблем. – Он едва сдержался, чтобы не раскрыть ее многолетнюю тайну, которую она наивно считала тайной. – Я повторяю в последний раз: Соня выходит замуж. И если я увижу, что ты пытаешься вмешаться, я тебе гарантирую полный комплект неприятностей вплоть до встречи с адвокатом.
– Прекрати мне угрожать! Ты считаешь, что у меня идеальная жизнь? Попытайся вспомнить, когда ты спал со мной в последний раз. – Он нахмурился, но жена не позволила ему вставить ни слова. – У меня есть все основания самой подать на развод!
«Опять она валит все в кучу. Сколько раз мы договаривались, что обсуждаем конкретный предмет, а не все обиды за последние тридцать лет».
– Ты сказала «развод», я не ослышался?
– Ну уж нет, я не доставлю тебе такого удовольствия!
Каждый раз, как только взаимные претензии подходили к решающей черте, за которой брезжила сомнительными преимуществами свобода, Роза отказывалась претворять в жизнь назревшее решение.
– Согласен. Если развод неизбежен, то не сейчас. Не накануне Сониной свадьбы.
– Илья, откажись от этой идеи! – сменив тактику, взмолилась жена, но он остался непреклонен.
– Чем рвать на себе волосы без причины, лучше расскажи девочке, как это все происходит. Ну, ты знаешь…
– А почему бы тебе не прочитать ей лекцию о супружеском долге? – продолжая язвить, она в действительности уже спустила пар. – Ты же прекрасно справляешься без меня.
– Не во всем, Роза, ты знаешь, что не во всем. – Он улегся на свою половину кровати, не потрудившись собрать с пола разбросанные вещи. – Ну, все. Успокоились и забыли.
– Ты здесь такого наговорил…
– Я не собирался выяснять отношения, – вяло оправдывался Илья, взбивая под собой подушку.
«Черт возьми! Почему я опять должен становится миротворцем? Пусть катится к своему любовнику!»
– Знаешь, – вдруг сказала она. – Я даже рада, что мы поговорили. В последнее время мне казалось, что у тебя вообще никаких чувств не осталось. Что тебе на все наплевать.
– Убедилась, что ошибаешься? – вздохнул Илья, предпочитающий обходиться без психоаналитических штучек, и в ответ на ее неохотный кивок притянул жену к себе. – Почему ты всегда выбираешь для выяснения отношений самое неподходящее время? – Роза фыркнула, но сдержалась, и это был хороший знак. – Ладно тебе, мамочка, не дуйся. Иди ко мне. Я вспомнил неплохой способ помириться.
Глава 2. Она согласна
Из-за обильных возлияний накануне утро очередного дня пришло в дом профессора Кондратьева во второй половине дня, а точнее, в двадцать три минуты пятого.
К счастью, сегодня не было ни дежурства в клинике, ни обязательств перед родными, ни даже собаки, которая могла бы потребовать законной прогулки. Ни-ко-го!
Николай взглянул на старинные часы, купленные сто лет назад в комиссионке. Нужно не забыть вычесть восемь минут. Эти чертовы часы в первые сутки убегают на восемь минут, а потом идут в соответствии с каким-то своим представлением о точности.
Невозможно поверить, что он проспал столько времени и совсем не помнит, как ночью попал домой. Сколько же они вчера выпили? Илья что-то кричал, потом он что-то доказывал и, кажется, собрался жениться.
В памяти всплыла «Фигура бегущей женщины» Донато Крети. Длинные линии, изящная техника рисунка, сдержанная страстность и стремительность ускользающего образа.
– Соня… – прошептал Николай пересохшими губами, словно озвучив ее имя, как магическое заклинание, он мог вызвать ее зыбкий образ из сумрака коридора.
Но в квартире было тихо, только над кроватью в привычном ритме тикали часы, на кухне изредка вздрагивал старый холодильник, да кровь сильнее обычного стучала в висках.
– Соня? – громче и уверенней спросил он у невидимого собеседника.
И, похоже, сам начал верить в то, что наобещал Илье. Он готов стать ее опорой в жизни, готов любить ее все отпущенные судьбой годы. Волосы, плечи, бедра… Бесценная и недоступная статуэтка. Губы, ресницы, руки…
Настойчивый кашель дверного звонка не сразу вторгся в его сознание, распаленное запретными образами. Он стянул со стула тяжелый халат и босиком отправился к двери, по дороге нащупывая в кармане пачку сигарет. «Надо бы сначала сделать кофе, прежде чем курить…» Даже не взглянув в глазок, Николай распахнул дверь незваным гостям и окончательно пришел в себя.
– Вижу, ты еще не проснулся, – с насмешкой констатировал Илья и, не дождавшись приглашения, по-хозяйски прошел в квартиру.
Николай выглянул на лестничную площадку, словно предполагал застать там вереницу посетителей, обшарил взглядом пыльную и прокуренную пустоту и поплелся вслед за гостем.
– У тебя хотя бы домработница есть?
Илья обвел скептическим взглядом профессорскую берлогу и направился к подоконнику.
– Что? – Недоумевающий профессор потер рукой лоб, пытаясь сосредоточиться на вопросе. – Раз в неделю соседка приходит убираться.
– Надо бы чаще.
Гость брезгливо отодвинул ребром ладони пыльную штору и бросил короткий взгляд во двор.
– Хочешь кофе? – Хозяин одновременно пытался найти тапочки и проявить гостеприимство. – Поищу на кухне, чем можно перекусить.
– Ты помнишь наш вчерашний разговор? – менторским тоном спросил Илья и недоверчиво прищурился.
Им обоим не было нужды уточнять предмет разговора. Еще минуту назад лелеявший образ молодой женщины, Николай устыдился своей необузданной похоти, словно кто-то мог подсмотреть картинки в его голове.
– Конечно. Вчера мы говорили о твоей…
– О Соне, – удовлетворился возможностями его памяти Илья, не дав себе труд дослушать собеседника. – Она согласна.
– Что? – изумился профессор и поискал за собой край расстеленной кровати.
– Надеюсь, ты нас не разочаруешь. – Илья в упор взглянул на Николая, окаменевшего с приоткрытым ртом и вздернутыми бровями. – Я по своим каналам проверил все, что ты вчера наговорил, уж извини. Я возьму на себя материальные вопросы, а ты будешь заниматься остальным. Ну, ты знаешь, – поморщившись, добавил он и в ответ на недоумевающее молчание с неохотой пояснил: – Ей уже пора повзрослеть, а не читать по ночам любовные романы. Я не могу вечно оберегать ее. Обязательно появится какой-нибудь мерзавец, польстившийся на мои деньги. А куда повернутся девичьи мечты, я понятия не имею. В общем, назначаем день свадьбы.
– Ты заставил ее? – полуутвердительно произнес Николай. – Поверить не могу, чтобы девушка так просто… Не сказав даже двух слов.
– Я говорил с ней после твоего ухода, – упирая на слово «говорил», ответил Илья. – Она разумная девочка и все понимает.
– Что она понимает? – переспросил помрачневший профессор. – Что я буду заботиться о ней? Что не сделаю ей ребенка? Зачем ей я?