Следы прошлого, или Московские тайны

– Послушайте, господа, – перебил его Ишимов, – Кажется, звонок!

– Да, звонок. Это, верно, наконец господин Петров. Прошу прощения, пойду встречу, – Гранатов вышел из-за стола и исчез за дверью.

Прошло, однако, минут десять, прежде чем в комнате появились новые лица. Их было двое. Впереди шагал высокий генерал в мундире с белыми эполетами. Лицо его было чисто выбрито, лишено бакенбард и даже усов. Он шагал широко и размашисто. Сразу с порога он громогласно произнес:

– Здравствуйте, здравствуйте, господа. Простите за опоздание. Дела!

За ним следом вошел незнакомый среднего роста худощавый господин в чиновничьем мундире. Последним появился хозяин дома.

Генерал прошагал к самому столу, где Муромцев, Ишимов и Тиманов ждали его стоя.

– Позвольте представить, господа, – генерал обернулся к своему спутнику, – управляющий распорядительным отделом канцелярии московского обер-полицмейстера – коллежский советник Доброноки Дмитрий Стефанович. Прошу, как говорится, любить и жаловать. Иван Григорьевич, господин Доброноки у меня по делам службы, и я решился пригласить его вместе со мной посетить вас. Надеюсь, вы простите мне такую вольность?

– О какой вольности речь, ваше превосходительство! Весьма польщен вашим визитом. Прошу вас за стол, господа!

Гости начали рассаживаться.

– Позвольте, господа! Не вижу невесты, – пробасил Петров оглядываясь. – Иван Григорьевич, друг мой, представьте сию минуту несравненную свою. Куда вы там ее запрятали?

Гранатов подошел к портьере и подергал спрятанный за ней звонок.

– Анюта, – произнес он, когда на пороге возникла фигура горничной, – попроси барыню спуститься сюда. Скажи, что приехал господин Петров. И пригласи госпожу Сырцову.

– Как, и она тоже здесь? Что же вы молчали? Так, надо думать, и Сидор Терентьевич тоже здесь? Давай, давай его сюда. Давненько не виделись.

– Нет, господин Сырцов не приехал. Тут такая история…

– Какая еще история? Опять дурит старая перечница? Ну да я его знаю…

В этот момент в комнате появилась Полина, а вслед за ней и невеселая Анастасия Ивановна. Взглянув, однако, на Петрова, она улыбнулась и поправила бахрому на платье.

– А! Вот и они! – Петров поднялся из-за стола и пошел им навстречу. – Уважаемая Анастасия Ивановна, прелестная Полина Сидоровна!

Петров грациозно поцеловал руку сначала матери, потом дочке и, держа их за руки, подвел к столу, усадил обеих в кресла, и только тогда сел сам.

– Что ж, господа, позвольте мне в этот знаменательный для вас день поднять свой бокал за счастье и процветание четы Гранатовых. Не скрою, господа, что я питаю самое глубокое расположение как к ним самим, так и к их уважаемым прародителям. Вы хорошо знаете, что с покойным Григорием Александровичем мы были большие друзья. Бо-о-о-льшие друзья! А что касается господина Сырцова и его уважаемой половины, то тут уж… Подумать только, господа, ведь я знаю их уже… дай бог памяти… сколько же я их уже знаю?..

– Стоит ли, Николай Иванович, трудить напрасно голову то! – отозвалась Анастасия Ивановна. – Что вспоминать былое, лучше поднимайте за здравие молодых.

– Я только хотел подчеркнуть, уважаемая Анастасия Ивановна, с каким высоким чувством я к вам отношусь. Первый мой тост, как водится, за молодых, ну а второй и за вас не грех…

– Здоровье молодым! – подхватил Муромцев, вскакивая.

– Здоровье! – было дружным ответом. Все выпили к снова уселись на места.

– Очень рада я вас нынче видеть, любезный Николай Иванович, – произнесла снова Анастасия Ивановна. – Уж как рада… У меня ведь дело к вам…

– Дело? Нет-нет, никаких дел. Сейчас только вот это… – Петров поднял рюмку и шутя постучал по ней вилкой.

– Дела – они, любезная Анастасия Ивановна, и подождать могут. Вот я сегодня бросил все эти дела под стол – и к вам. А и то дел, скажу вам, невпроворот. Такое творится, господа! Государь Император болен тяжко. А эти наглецы что вытворяют…

– Это, простите, вы про так называемых социалистов изволите? – вставил Тиманов.

– А то про кого? Вы там у себя в министерстве с вашим министром ничего не видите. Только депеши читаете, а мне с ними каждый божий день дело иметь приходится. Только сегодня, вот через господина Доброноки, отношение направляю к господину Власовскому в Москву… И то, господа, ведь что они вытворяют!

– Да полно вам, Николай Иванович, что вы, право! – произнесла Анастасия Ивановна, которая одна среди всех и не боялась прерывать генерала. – Сказали, что все дела бросили, а сами о чем речи ведете?.. Я ведь вас о важном спросить хотела…

– Виноват, Анастасия Ивановна, виноват! В таковом случае прошу снова наполнить бокалы. И я, как опоздавший, предлагаю слушаться меня и не прекословить. Второй тост, как и было ранее сказано, за вас и за отсутствующего здесь Сидора Терентьевича!

При этих словах Анастасия Ивановна помрачнела и поднятая рюмка в ее руке задрожала.

Это не укрылось от Петрова, который именно в этот момент наклонялся к ней, чтобы поцеловать руку.

– Что это вы, Анастасия Ивановна, может, нездоровы?

Госпожа Сырцова между тем молча поставила рюмку на стол.

– Позвольте, я объясню, – произнес Гранатов. – Анастасия Ивановна сегодня и вправду не совсем здорова… – Он задумался на минуту, бросил короткий взгляд на тещу, потом, словно решившись, бросил решительно:

– Пропал у нас Сидор Терентьевич!

– Что значит – пропал? Что такое с ним случилось?!

– Да я не думаю, чтобы что-то случилось… Хотя, признаться, мне странно – где он может быть столько времени?

Гранатов изложил суть дела так, словно присутствовал в суде – кратко, сжато, подчеркивая, с присущим ему профессионализмом, особо важные места. Все выслушали его молча. Петров слушал вначале с большим интересом, но к концу рассказа он сменился у него недоумением. Выслушав все, он дернул бровью и пожал плечами.

– И что же странного вы тут нашли? И из-за такого-то пустяка вы расстраиваетесь? Будто вы своего благоверного не знаете. Он же сумасброд известный.

– Вот и я говорю матушке, – встрепенулась Полина, одарив Петрова благодарственным взглядом, – что переживать. Видимо, у папеньки дело спешное затянулось…

– Да ведь времени-то прошло изрядно. Сказал, что приедет к Воздвиженью, а Воздвиженье прошло давно…

– Ну и что с того? Дела – они и есть дела! Мало ли какие затруднения могут возникнуть, – мягко возразил ей Петров и махнул рукой.

– Да уж дела… – Анастасия Ивановна несколько успокоилась. – Год весь, почитай, сиднем, а как к дочке ехать, так сразу у него «дела»! И куда ездит-то? Ведь молчит, – сколько ни спрашивала… А еще этот, что за ним приезжал!..

– Да, личность, прямо сказать, непонятная! Но я думаю, что когда бы муж ваш его не знал, то и вместе с ним не отправился. Сумасброд-то он сумасброд, да голову на плечах имеет. Так что волноваться тут нечего. Найдется наш Сидор Терентьевич. Не было у нас еще в России такого случая, чтобы генералы и пропадали, – Петров снова успокоительно махнул рукой.

– А у нас, господа, в Москве дело одно есть, – вдруг подал голос Доброноки, уставившись в свою тарелку. – И, представьте, пропал именно генерал.

Петров громко крякнул и хмуро воззрился на него. Все присутствующие разом повернули к нему головы. Анастасия Ивановна даже привстала со стула.

– Что такое у вас там, в Первопрестольной, случилось? Почему не слышал?

– Так ведь дело еще не закончено и отношение к вам не поступало… Да и честно говоря, зашло в тупик, – добавил он после секундной заминки.

– Сделайте милость, Дмитрий Стефанович, расскажите, – попросила Анастасия Ивановна, почувствовав вдруг, как забилось у нее сердце при этом сообщении.