Подвеска пирата

Астролог размышлял над ситуацией недолго. Судя по всему, разбойники не заметили путешественников, поэтому Джон Ди жестом приказал Уилли сдать назад, а сам начал разворачивать своего жеребца.

– Э-эй, господин! Умерь свою прыть! – раздалось, как показалось магу, над самым ухом.

Он поднял голову и увидел сидящих на толстых ветвях дуба двух ухмыляющихся парней. Стрелы их луков нацелены были точно в его незащищенную шею – ехать в шлеме было неудобно и непривычно, поэтому доктор снял его и передал пажу.

– Езжай вперед, – приказал один из них и снова показал свои желтые кривые зубы в усмешке. – Там тебя уже ждут… – Последние слова прозвучали многозначительно; они не предвещали ничего хорошего.

Джон Ди беспомощно оглянулся. И тяжело вздохнул – тропу сзади перекрыли еще трое. Он бросил взгляд на Уилли. Мальчик с выражением отчаянной решимости целился в тех, кто сидел на ветвях. Мушкет заряжался картечью, и доктор знал, что выстрел сметет бродяг словно метлой, но это не станет выходом из создавшегося положения. Если путники начнут сопротивляться, их просто убьют.

– Прекрати! – резко приказал ученику астролог. – И следуй за мной.

Они выехали на поляну. При виде рыцаря на великолепном коне, в сопровождении пажа, разбойники радостно загалдели. Но тут поднялся атаман шайки, и все стихли. В отличие от своих разномастных и разнокалиберных товарищей он был высок, хорошо сложен и одет в добротную одежду. Его можно было бы принять за дворянина, волею судеб пустившегося во все тяжкие. Однако он имел квадратное, с грубыми чертами лицо, заросшее неухоженной бородой, глубоко посаженные, цвета болотной тины, глаза и мозолистые короткопалые руки, – все свидетельствовало о том, что его матерью, судя по строению черепа, была валлийка[9 - Валлийцы – народ, относящийся к «кельтской» группе. Валлийцы отделились от бриттов, другого кельтского народа, ранее населявшего территорию современной Англии. Древней кельтской религией был друидизм – культ поклонения деревьям, что выражено в кельтской астрологии, где вместо знаков зодиака фигурируют деревья.], а ему самому хорошо известен тяжелый физический труд.

– Как ты посмел явиться в Священную Рощу?! – гневно спросил атаман; голос у него был сильный, басовитый.

– Смерть ему! – Разбойники вскочили на ноги, и в их руках появилось оружие.

– Мы давно задолжали Донну[10 - Донн – темный; «отец богов», мрачное божество, покровитель мертвых. Ассоциируется с тьмой, ночью, холодом.], – негромко, но очень внушительно сказал один из них – широкоплечий, низкорослый, темнолицый, с немного раскосыми глазами. – Его жертвенный камень давно пустует. Боги начали гневаться. Великая Мать услышала наши молитвы и прислала достойную жертву.

Он хищно посмотрел сначала на Джона Ди, а затем на Уилли. Под его немигающим мрачным взглядом мальчик помертвел и задрожал, как осиновый лист. Темнолицый единственный из всех был в звериных шкурах, а шапкой ему служила искусно выделанная волчья морда с хищно оскаленными зубами.

– Помолчи, Бруйд! – сказал атаман. – Не нам судить, должны мы Донну или нет. На это есть Посвященные.

«Пикт… – определил маг, глядя на темнолицего в шапке, и почувствовал, как между лопаток побежал неприятный холодок. – Это худо. Племена богини Дану никогда не отличались кротостью нравов и мягкостью обычаев». В этот момент он пожалел, что не стал сражаться, а сдался на милость бродяг.

– Я доктор Джон Ди, – стараясь, чтобы слова звучали как можно внушительней, с достоинством произнес астролог. Он надеялся, что его слава колдуна дошла и в эти дебри. Увы, астролог ошибся.

– Нам все равно, как тебя зовут, – отрезал атаман. – Ты совершил святотатство, осквернив своим присутствием Священную Рощу, и должен понести наказание. Разоружить его! – повелительно взмахнул он рукой.

Несколько человек бросились исполнять приказание. И тут маг словно сбросил странное оцепенение, овладевшее им на поляне. Он резким движением поднял правую руку с перстнем, направив камень на разбойников, и начал творить заклинание. Джон Ди не знал смысла слов, которые срывались с его языка свободно, без малейшей запинки. Этот текст был давним как мир. Заклинание заставил наизусть выучить отец в ту самую памятную ночь, когда уходил в мир иной. Правда, Роланд Ди не успел объяснить, зачем оно, потому что появился друид. Обычно маг использовал заклятье в сеансах гипноза, хотя подозревал: древние слова имеют совсем другое предназначение.

При первых звуках этой речи пикт вздрогнул, а затем в страхе начал пятиться назад. Остальные разбойники тоже остановились, но по другой причине. На их лицах появилось удивление, которое постепенно сменилось благоговейным ужасом. Им начало казаться, что берилл в перстне мага сначала засветился, а затем и вовсе засиял как маленькое солнце. Свет его лучей слепил людей, а монотонный голос доктора вводил в транс.

– Остановись!!! – как гром раздались чьи-то слова. – Не зови Морриган[11 - Сестры Морриган, Бадб и Немайн – божества войны древних кельтов; Морриган (главная из них) выбирает тех, кто умрет. Имена ее сестер переводятся как «Ужас» и «Пожирательница мертвых».], иначе все мы будем обречены!

Увлеченный гипнотическим сеансом, который он впервые вершил при таком большом скоплении народа, Джон Ди вздрогнул от неожиданности и в недоумении оглянулся. Из лесных дебрей вышел высокий статный старик с седой бородой в длинном белом одеянии, напоминающем плащ. Старец оказался уже знакомым доктору друидом, провожавшим отца в последний путь. На нем был широкий кожаный пояс, украшенный золотыми фигурками птиц и лесных зверей, и большая шейная гривна-торквес, закрывающая половину груди; она представляла собой жгуты, свитые из тонкой золотой проволоки. В руках друид держал бронзовый жезл, верхушку которого украшал огромный изумруд.

Разбойники быстро избавились от заговоренного состояния, и тут же, стыдясь своего испуга, возжаждали крови мага. Блеснули клинки, и лесные бродяги начали окружать Джона Ди и Уилли, вопреки приказу господина снова решительно нацелившего на толпу мушкет. Мальчик уже обрел душевное равновесие и мысленно поклялся, что дорого оплатит путь в загробный мир, коль пришла пора умирать. Не раз битый жизнью, он не считал ее большой ценностью. Впрочем, в ту пору мало кто доживал до старости и смерть не вызывала больших эмоций.

Один лишь пикт не торопился проявлять присущую ему кровожадность. Он так сильно испугался, что готов был немедленно бежать с поляны, забиться в лесную глушь, непроходимую чащобу, – лишь бы подальше от колдуна. Только они со старым друидом знали, о чем шла речь в заклинании мага. И темнолицый сомневался, будто Морриган не услышала обращенных к ней слов.

– Эйлир, убери своих людей! – сказал друид, обращаясь к атаману. – Так вы встречаете моего гостя?

– Прости, о Дрэу, я не знал… – Главарь поклонился друиду. – Глиндур, Тарант, Майлгун, уймите свой пыл! – вскричал он, обращаясь к наиболее прытким, пытавшимся схватить жеребца за узду.

Андалузец уже взбрыкнул, пронзительно заржал и злобно оскалил зубы. Его фиолетовые глаза налились кровью, и доктор с трудом сдерживал порыв коня встать на дыбы и разделаться при помощи копыт с дерзкими людишками, посмевшими прикоснуться к нему без разрешения хозяина.

– Расступитесь! – своим грубым басом продолжал командовать Эйлир. – Позвольте помочь, ваша милость, – сказал он почтительно, обращаясь к магу, и подал ему руку.

Но Джон Ди грубоватой любезностью атамана не воспользовался. Его напряженные нервы требовали разрядки, и он соскочил с коня так ловко и с такой потрясающей легкостью, будто ему было по меньшей мере вполовину меньше лет. Разбойники одобрительно загудели – не каждый даже молодой рыцарь в боевом облачении способен на такой трюк. Только Эйлир нахмурился и сквозь зубы выругался – помянул темных богов. Ему не понравилось, что гость друида демонстративно отверг его руку.

– Следуйте за мной, – сказал друид магу и вошел в лес.

Тропинки, как таковой, не было и в помине, но старец выбирал удобный путь, чтобы могли пройти лошади. Он петлял среди огромных дубов, забираясь в чащу все дальше и дальше. Деревья, смыкаясь кронами, образовали густой шатер; сквозь него не пробивались ни дождевые капли, ни солнце. Ковер из листьев скрадывал звуки шагов, в лесу царила полная тишина, и в какой-то момент Джон Ди поймал себя на мысли: уж не сон ли все это?

Но вот впереди забрезжил яркий свет, и спустя какое-то время путники оказались на просторной поляне. Ее главной достопримечательностью был огромный дуб-патриарх. Возле него стоял жертвенный камень, а чуть поодаль виднелась бревенчатая хижина друида. Вход в жилище был сбоку, а более длинную стену, которую трудно было назвать фасадом, закрывало полотнище из плохо отбеленной серой холстины. На нем вырисовывалось грубое изображение владыки зверей, рогатого бога-оленя Кернунноса.

Уилли, совсем стушевавшийся на поляне (ему сильно не понравился жертвенник с темными пятнами засохшей крови), неожиданно отскочил в сторону и вскрикнул от испуга.

– Что с тобой? – спросил маг.

– Т-т… Т-там!.. – Сильно побледневший мальчик указывал на густую высокую траву возле каменной плиты.

Джон Ди проследил за его указательным пальцем и увидел в траве свившиеся кольца огромной змеи. Она угрожающе подняла голову, в ее пасти заиграл длинный раздвоенный язык. Наверное, хранительнице жертвенного камня сильно не понравилось, что ее покой потревожили.

– Не бойся, – успокоил мальчика друид. – Это Шшиа. Она безобидна, только очень проголодалась. Нужно ее покормить…

С этими словами хозяин нырнул в хижину, а когда возвратился, в руках у него была глубокая миска, наполненная молоком. Он поставил ее перед змеей – та тут же успокоилась и принялась трапезничать.

– Входите, – сказал друид, указывая на распахнутую дверь своего жилища, и Джон Ди, сердце которого почему-то застучало вдруг как малый кузнечный молоток, пригнулся (входной проем был низковат для него) и переступил порог.

Внутри хижина мало отличалась от дома деревенского знахаря. Те же высушенные коренья и пучки целебных трав, висевшие на балках, тот же травяной запах, такие же полки вдоль стен, с различными банками, плошками и горшочами, такой же неказистый очаг, сложенный из дикого камня. И все же, различие было.

Присмотревшись, Джон Ди увидел лягушек, подвешенных за задние лапки над очагом – чтобы они подвялились и высохли. Наверное, старец использовал этих земноводных для гаданий. Кроме того, в углу, из открытого сундука виднелась старинная бронзовая посуда и разная другая утварь. А еще на столе лежала раскрытой священная книга друидов – тонкие деревянные пластины с вырезанными на них письменами алфавита «оуэм»; его дал кельтам сам бог мудрости Огам. Это был настолько древний язык, что даже не все жрецы могли прочесть написанное. Впрочем, молитвы и заклинания с незапятных времен друиды знали наизусть.

Пока маг рассматривал внутреннее убранство жилища, хозяин, которого звали Дрэу, что означает «мудрый», достал из сундука кубки и налил в них крепкого ароматного эля. Все уселись и отдали должное превосходному напитку, явно сделанному по стародавним рецептам, как отметил про себя Джон Ди. Эль был очень густым, источавшим неизвестные ароматы, и разогревал кровь посильнее хорошо протопленной печки.

Друид прихлебывал из кубка и вопросительно посматривал на своего гостя. По законам кельтского гостеприимства он обязан, прежде всего, напоить или накормить пришедшего, и только потом начать деловой разговор. А тот, в свою очередь, должен преподнести старцу какой-нибудь дар.

Подарок у Джона Ди был. Он мигнул Уилли – и мальчик подал дорожную сумку. Маг достал оттуда старинную серебряную чашу, на боках которой было вычеканено рогатое божество и еще какие-то странные звери, не существующие в природе, и с поклоном протянул ее Дрэу.

Нужно сказать, что доктору очень не хотелось расставаться с этим артефактом. Он приобрел его случайно, на развале возле мясного рынка Смитфилд. Там обычно торговали разной экзотической всячиной, чаще всего ворованной. Правда, ценные вещи продавались тоже, но только из-под полы. Наверное, Джон Ди чем-то вызвал доверие у разбитного малого, пытавшегося всучить прохожим рванье непотребного вида. Парень схватил мага за рукав и с таинственным видом поинтересовался, не хочет ли господин потратить малую толику денег на действительно стоящую вещь.

Увидев чашу, Джон Ди даже не стал торговаться, хотя торговец, вопреки своим утверждениям, запросил за нее весьма приличную сумму. Маг сразу понял, какая ценность попала к нему в руки. Мало того, он был уверен: вещь не краденая, а, скорее всего, попавшая в руки торговца от грабителей древних могил. Так что претензий к человеку, приобретшему старинный артефакт, не должно быть никаких.

Первый же магический опыт показал, что в чаше заключена страшная сила. Джон Ди едва концы не отдал, когда, войдя в транс, попытался мысленно подключиться к ее энергетическому полю. Его спас Уилли, прибежавший на крик господина. Доктор, обхватив чашу руками, бился в конвульсиях, и весьма сообразительный мальчик недолго думая выбил артефакт из рук учителя подвернувшейся в суматохе палкой. С той поры владелец лишь поглядывал на чашу, как кот на колбасу, и сокрушенно вздыхал. Его так и подмывало повторить эксперимент, но чей-то властный голос изнутри говорил: «Нельзя! В ней – твоя погибель».

Так что этот подарок хозяину леса был для Джона Ди своего рода избавлением от навязчивой идеи, а значит, и от смертельной опасности.

Увидев чашу, друид вмиг растерял невозмутимость и спокойствие. Он схватил ее дрожащими от волнения руками и, даже не успев рассмотреть, как следует, воскликнул:

– О, всемогущий Донн, я не верю своим глазам! Ведь это чаша Дридваса!

Чаша Дридваса! Доктор был поражен не меньше, чем старый жрец. Дридвас был одним из самых знаменитых Посвященных. Он мог повелевать стихиями – вызывать землетрясения, прекращать сильные ливни, разгонять тучи или, наоборот, собирать их, чтобы вызвать живительный дождь. По древним преданиям, Дридвас не умер, и боги забрали его к себе живым.

– Дороже этого дара я не могу представить, – между тем продолжал взволнованный друид. – Знаю: у тебя ко мне какая-то просьба. Говори. Все, что в моих силах, сделаю.

– Мне нужен драгоценный камень для подвески, – не стал тянуть маг. – Не простой камень, а приносящий удачу.