Мэри

На всех снимках были ее родители. Они были мертвы. Лежали в неестественных позах на фоне полыхающих обломков самолета. Их глаза были направлены в объектив фотокамеры, а на лицах застыло выражение, полное боли и ужаса.

– Они мертвы! – кричала в ужасе бабушка, стоя над Мэри, словно огромное чудовище, щелкая и щелкая фотоаппаратом, который изрыгал новые и новые фотоснимки. – Они мертвы из-за тебя, глупая девчонка! Смотри, что ты натворила!

– Нет! НЕТ!!! – Зарыдала Мэри, отворачиваясь от снимков. В комнате никого не было. Камин давно потух и покрылся инеем, а вся гостиная была погребена под снегом. С рождественских носочков свисали сосульки, и Мэри почувствовала, как замерзает. Она опустила глаза и увидела, что ее руки покрываются коркой льда и трескаются, готовые вот-вот рассыпаться.

– НЕТ!!! – Мэри вскочила и, еле разлепив глаза (ресницы сковало инеем), увидела перед собой удивленную мордочку Томика. Он скулил.

ИИИИИ… ТРИБУНЫ, ПОДЪЕЕЕМ! ПРОСЫПАЕМСЯ, ПРОСЫПАЕМСЯ НАРОД! Я ВАМ ОБЕЩАЮ, ЭТО ТОЧНО, СЕЙЧАС ВЫ ПРОООООСТО ОФИГЕЕТЕ! ОХ, ГОСПОДИ, Я ЕЩЕ САМ ТОЛКОМ ПРОСНУТЬСЯ НЕ УСПЕЛ, НО ЧТО Я УВИДЕЛ! В ОБЩЕМ, ВСЕ ГЛАЗА НА ЛОБ, А УШКИ НА МАКУШКУ! ПРЕДСТАВЛЕНИЕ НАЧИНАЕТСЯ!

Мэри бросила взгляд на нодью – та давно потухла, и ее уже припорошило свежим снегом.

Руки девочки не покрылись коркой льда, но начали белеть от холода. Когда Мэри попыталась сжать их в кулак, то почувствовала покалывание в некоторых местах. Пошевелив пальцами ног, она поняла, что они начинают терять чувствительность.

– О, Боже, только не это! – Мэри стянула носки и принялась энергично растирать ступни и лодыжки. Заметив, что кожа на ногах тоже начала белеть и пощипывать, она начала еще бодрее тереть кожу, согревая и ладони. – Как же так я уснула и не почувствовала, что огонь потух? Как же так? – она огляделась и увидела носки и варежки, которые покрылись снегом.

– Нет!

Дотянувшись до них, она поняла, что больше их не наденет. Затем бросила взгляд на сапожки и тут же вскрикнула от ужаса – на сапогах были прожжены огромные дыры – видимо ночью костер начал стрелять, и угольки попали на сапоги. Коробка из-под сока со снегом не принесла ожидаемых результатов – в ней теперь был лед.

У Мэри просто не было слов. Она бросала растерянный взгляд то на носки с варежками, то на сапоги, то на коробку из-под сока. И все это фиаско просто не умещалось у нее в голове. Она достала из рюкзака последнюю пару носков и натянула на ноги. Почему я не догадалась сразу надеть на себя две пары? Идиотка! К ногам пока еще не вернулась прежняя чувствительность. Достав зажигалку, Мэри зажгла ее и поставила в снег перед собой, словно спасительный огонь. Держа руки над пламенем, она растирала ладони. Еще и еще.

Безрезультатно. Руки не согревались.

Подцепив пальцами сапожки, она поставила их перед собой. Носки сапог глядели на нее, словно были изрешечены пулями разного калибра. Но что-то еще в них было не так. Мэри схватила один сапог и попыталась надеть на ногу. Не получилось. Она взяла другой сапог и попробовала надеть его. Безрезультатно.

Из-за того что они несколько часов простояли возле костра, их форма деформировалась, и они уменьшились, поэтому и не налезали на ногу.

– Мне конец, – у Мэри не осталось сил кричать, а толку?

Она осталась при минусовой температуре, без еды и воды. И без обуви.

8

– Почему ты сразу не сказал, что промочил ноги? – Влад осторожно снял мокрые носки с ног двенадцатилетнего Степки и швырнул их на деревянный пол. Те издали чавкающий звук, словно бросили мокрую половую тряпку. Ботинки Степки небрежно валялись где-то в углу.

– Я… я боялся, что вы начнете меня ругать, а ребята будут надо мной смеяться, – хныкал испуганный мальчик, бросая осторожный взгляд на ребят, которые столпились вокруг.

– Никто над тобой не собирался смеяться, – инструктор бросил в сторону ребят строгий взгляд и те перестали шептаться. – Алин!

– Бегу, бегу! – Алина, расплескивая на бегу воду, несла тазик, и Влад аккуратно погрузил в теплую воду побледневшие ноги Степки.

Это должна была быть вторая вылазка для Мэри из лагеря, зимой 2017-го. Вылазка представляла собой поход на 20 километров от лагеря и ночевку в горах при -25 градусах, а на следующий день обратно.

Но как только компания прошла километров пять-десять, кто-то сказал Владу, что Степа плачет. Для мальчика это была первая вылазка и он, видимо, перепугался. Его пытались расспросить, что же случилось, но он отказывался говорить при всех. Тогда Влад отвел его в сторонку и малыш признался, что из зависти стащил у старшего брата его новые крутые ботинки с мехом и хотел в них покрасоваться в походе. А ботинки были малышу больше на два размера. В них залетал снег все время, словно ягоды в корзину, а мальчик терпел, даже когда ноги начало ломить. Даже когда слезы лились ручьем, он сглатывал их, но молчал.

И вот они вернулись обратно в «Олимп» – двухэтажный бревенчатый домик, где было все для удобства и отогрева маленьких балбесов.

– Ну, как ты себя чувствуешь? – спросил Влад спустя десять минут.

– Уже лучше, спасибо вам, – всхлипывая ответил Степка.

Алина заварила ему горячий сладкий чай, и он отхлебывал маленькими глоточками, держа чашку двумя руками, согревая их. Бедный Степка все еще выглядел расстроенным. Остальные ребята давно поснимали куртки и поднялись на второй этаж, по комнатам. У мальчиков комната в правом крыле, у девочек в левом. Влад велел им переодеться, отогреться и спуститься в общий зал на первый этаж через час, для общего собрания.

– И запомни, сынок, – инструктор осторожно протирал ноги мальчика сухим полотенцем. – …чувствуешь так что-нибудь?

Мальчик кивнул и пошевелил пальцами на ногах. Кожа приобрела розоватый оттенок, и Степка наконец облегченно выдохнул и заулыбался.

– Так вот, – продолжил Влад. – Запомни, что мы тут как одна семья. Как одно целое. Понимаешь? Если тебе страшно, больно или холодно – говори об этом сразу. Подойти ко мне, к Алине Сергеевне, да к любому из ребят и скажи. Никто над тобой не будет смеяться. Мы не в обычном лагере. Не каждый сюда решается попасть и учиться чему-то. Ты не имеешь права чего-то бояться, потому что ты уже здесь. А на это нужна немалая храбрость. Кто-то из твоих друзей или одноклассников здесь?

– Нет.

– Вот именно. Они сидят дома, где тепло и родители готовы в любой момент подтереть им задницу. – Степка в ответ хихикнул. – А ты здесь, как настоящий мужчина! В лютый холод был готов пойти за двадцать километров в горы, когда за окном минус 25 градусов! Да ты настоящий безумец! – Степа уже вовсю хохотал и кивал, соглашаясь с Владом. А тот, пока подбадривал мальчика, успел осторожно наложить на каждую ногу по сухой повязке, подложил по кусочку ваты между пальцев, наложил ее же на первый слой повязки для поддержания тепла и затем наложил еще несколько слоев.

– Сейчас я тебя отнесу наверх и ты отдохнешь под одеялом, договорились?

– Конечно. Как скажете.

Степка запрыгнул на спину к Владу и тот вприпрыжку и под смех мальчишки поднялся с ним наверх. Когда они вошли в комнату, остальные ребята сидели на кроватях и как только они увидели, кто входит в комнату, тут же повыскакивали со своих мест.

– Ну как ты?

– Ну ты нас перепугал, конечно!

– Так, ему нужен покой, – сказал Влад, одной рукой отгоняя мальчишек, а другой укладывая Степу в кровать. – Жить он будет. Бегом все вниз.

Мальчишки, надев на ноги свои домашние тапочки, вылетели один за другим из комнаты.

– Спасибо вам, – обратился к инструктору Степка.

– Давай спи, безумец, – с улыбкой ответил Влад и, выключив свет, закрыл за собой дверь.

Все собрались внизу уже спустя пять минут после того, как из комнаты мальчиков спустился Влад.

В два ряда стояли табуреты с какими-то тряпками – пять с одной стороны, для девочек и четыре (потому что Степы не было) с другой – для мальчиков. Во главе этого строя стоял Кэп со своим табуретом.

– Это что такое? – спросил кто-то из мальчиков. – Генеральная уборка на ночь глядя?

– Разговорчики в строю! – по-капитански выкрикнул инструктор, приглаживая воображаемые усы, закинув босую ногу на табурет. – В связи с сегодняшним инцидентом, в ходе которого пострадал один наш боец, но, к слову, во время был вылечен нашими медработниками, я вынужден всех вас проинструктировать, как вам поступать в подобных ситуациях, если поблизости не оказалось помощи!

– А как нам к вам обращаться?

– По уставу! – рыча и еле сдерживая улыбку, проговорил Влад. Выглядел он грозно, но босая нога на табурете, с болтающимися вверх-вниз пальцами и термобелье придавало комичности. – «Товарищ капитан, разрешите обратиться»! Всем ясно?

– Ясно!

– Не «ясно», – повысив свой «капитанский голос», вновь зарычал Кэп. – А «так точно»!

– Так точно! – крикнули все хором.