Башня говорящего осла

– Что с тобой, котик? – испугалась мама, отдергивая от него руки.

– Будь осторожна! Опасность! – прошипел кот. – Меня не должны видеть!

Он соскочил с ее колен на стол, а оттуда на верхнюю полку и притаился. Дверь купе открылась. На пороге стоял дяденька средних лет, невысокого роста, в хорошем пиджаке.

– Здрасте! – сказал, улыбнувшись, дяденька. – Кажется, это мое купе, – и уставился на маму. Мама уже давно привыкла к тому, что мужчины всё время разглядывают ее, как диковинную зверюгу в зоопарке.

У дяденьки был необыкновенно нежный цвет лица, розовый, как у ребенка. Так и хотелось ущипнуть его за щёчку и сказать «У-тю-тю!»

– Добрый день! – ответила мама и тоже улыбнулась. – Вообще-то в этом вагоне все места заняты.

– Не может быть! – хохотнул дяденька. – У меня билет. Четвёртый вагон, двадцать шестое место.

– Но это пятый вагон! И место тут совсем не двадцать шестое, а наоборот – семнадцатое, восемнадцатое, девятнадцатое и двадцатое. Вы, товарищ, ошиблись.

– В самом деле? – удивился румяный дяденька. – Прискорбно. Весьма прискорбно. Извините!

И, закрыв дверь купе, пошел дальше искать свое двадцать шестое место в пятом вагоне.

– Эй, кот! – позвала мама Аттилу. – Он ушел! Обычный мужик. Слазь. Что с тобой?

– Не знаю, – промурлыкал Аттила, забираясь снова маме на колени. – Показалось…

Многие животные, особенно коты, чувствуют приближающуюся опасность. Всякие землетрясения и массовые приезды родственников. Это доказано учеными по телевизору. Но в этот раз, похоже, инстинкт подвел Аттилу.

…Поезд ехал дальше. Грустный проводник-армянин в мятой рубашке, видя, что с этими пассажирами, если будешь сидеть сложа руки, каши не сваришь, решил напоить всех чаем. Он достал из ящика стаканы в подстаканниках, на которых был изображен олень с огромными ветвистыми рогами и написано «Российские железные дороги». Из другого ящика вытащил чайные пакетики, упаковки с сахаром и пачки печенья «Дорожное».

– Не волнуйтесь! – закричал он на весь вагон тревожным голосом. – Чая хватит всем! Женщина, займите свое место согласно плацкарте, и до вас очередь когда-нибудь, может быть, дойдет! Не вы одна чаю хотите!

Пассажиры-киношники сразу повысовывались в коридор и стали суетиться, опасаясь, что останутся без чаю. Печенье «Дорожное», такое твердое, что можно было бы с чистой совестью укладывать им тротуары, разошлось в две минуты. Обойдя весь вагон, армянин сладко зевнул и исчез в своем проводниковском купе. Через минуту оттуда раздался трудовой храп.

На пассажиров тоже начала нападать дрёма, хотя еще была первая половина дня, и они только недавно поднялись со сна. Вскоре почти весь вагон уснул. Не спал лишь режиссёр Миниюбкин: он грыз ноготь, весь в своих мыслях, и к стакану с чаем так и не притронулся. И еще не спал Аттила: он терпеть не мог чая в пакетиках.

Как вы понимаете, дорогие читатели, в чаёк, точнее, в кипяточек, была подлита какая-та сонная отрава.

В коридоре появился мужчина с нежным розовым лицом, который недавно рыскал по чужим вагонам и пытался отыскать свое несчастное двадцать шестое место. Убедившись, что все пассажиры дрыхнут, как суслики, он подошёл к седьмому купе, где ехала Костина мама и открыл дверь.

Глава 24. О хитрости, душегубстве и мучительной неизвестности (очень печальная глава)

Во дворце поднялся неслыханный переполох. Принц Костя исчез. Приставленный к нему телохранитель был найден на полу средь коридора с разбитой головой. Он ничего рассказать не смог, кроме того, что кто-то подкрался к нему сзади и от души угостил чем-то тяжелым по затылку.

Как выяснилось, пост охраны, расположенный у принцессиной комнаты для игр, в момент нападения пустовал – туда забыли прислать сменщиков. Дело пахло изменой.

Три гвардейца, дежурившие в ночь, признались на допросе, что утром, когда настала пора менять караул, вместо трех солдат и разводящего сержанта на пост пришёл всего один солдатик и сказал: «Шабаш, ребяты! Ступайте себе спать!» А на вопрос караульщиков: «А чего это ты один?», пришедший парнишка ответил: «Да так… Остальные позже будут. Как только, так сразу! Короче, всё пучком!» И ночной караул с легкой душой отправился баиньки.

Три дежуривших гвардейца не смогли указать стражника, который их сменил. Мало того, они еще и не помнили, что видели его раньше. Не удалось также выяснить, кто конкретно виноват в том, что этим утром не произошла смена караула. Офицеры бормотали что-то невнятное и валили вину друг на дружку.

Разъяренный король стал орать, что законопатит всех к чертовой бабушке в рудники и там они узнают, что такое служить королю и почем фунт изюма.

Но от королевского крика пользы было мало. Побушевав, его величество принял двойную порцию микстуры и успокоился. Расследование он милостиво поручил довести до конца Шляпсону.

Я не хочу, дорогие читатели, наводить тень на плетень и морочить вам голову глупыми секретами. Вы уже догадались, что именно Шляпсон подстроил так, что на посту у игровой комнаты в то утро не было стражи. Скажу больше: волосатый детина, который пытался схватить нашего Костика, действовал по шляпсоновскому поручению. Вы этого голубчика альбиноса наверняка узнали. Именно он в начале книжки помогал Шляпсону похищать принца Костю из нашего мира.

Моррак – если вы помните, так звали волосатого детину – не был подчинённым вице-канцлера и вообще на государственной службе не состоял. Он был знаменитый зубляндский душегуб, приговорённый к смертной казни. Шляпсон организовал ему побег из тюрьмы прямо перед виселицей, а взамен потребовал от душегуба, чтобы тот делал для него всякие гадкие делишки.

Моррак был правой рукой министра хитрости, потому что там где хитрость, там часто и душегубство. Однако никто никогда министра и преступника вместе не видел. Моррака вообще почти никто не видел – он ведь скрывался от правосудия. Шляпсон снабдил его планом всех секретных ходов во дворце и ключами от всех потайных дверей, и Моррак мог внезапно появиться в любом месте, совершить порученное ему злодейство и никем не замеченный сразу же исчезнуть.

Зачем Шляпсону понадобилось похищение Кости (уже второе по счету), вы, конечно, тоже догадались. Шляпсон решил заставит плясать Костиного папу Гантимура под свою дудку, а для этого ему надо было, чтобы Костик не болтался по дворцу, где ему вздумается, а сидел у Шляпсона под замком. И чтоб об этом никто не знал – только Шляпсон. Ну, и Гантимур пусть знает – а иначе с какой радости он начнет плясать под шляпсоновскую дудку.

Но всё вышло не по-шляпсоновски. Всё вышло наперекосяк. Принц взял да и исчез. Шляпсон лично допросил всех, кто мог видеть принца в то утро, но никто ему ничего вразумительного не рассказал. Гонцы, срочно посланные в Башню говорящего осла, доложили, что Гантимур никуда не сбежал, сидит, бедненький, в своей камере и покорно ждет распоряжений министра хитрости.

По всему выходило, что Гантимур не причастен к пропаже мальчика.

Шляпсону оставалось предположить одно: принц дерзко похищен людьми герцога Тахо. Причем, судя по тому, что рассказал Моррак, мальчик исчез самым странным образом: только что был и вдруг сплыл, провалился сквозь землю. А это значило, что на Тахо уже вовсю работают волшебники приличной квалификации – чего он всегда всеми способами и добивался.

Шляпсон потерял сегодня утром свой главный козырь – гантимуровского мальчишку. Пока Гантимур не узнал, что его сын больше не у Шляпсона, надо было действовать.

А ежели Шляпсон прошляпит момент, положение его будет самое незавидное. Вот-вот начнется война с Безрыбьем, а значит, влияние министра хитрости на короля ослабнет, и Ленцем попытаются вертеть людишки из военного министерства. И если им это удастся, они, когда они станут проигрывать войну, все неудачи свалят на Шляпсона. А то, что они могут только проигрывать, это любому дураку ясно.

Да и сам Гантимур вряд ли простит Шляпсону похищение сына и запросто может стереть в порошок.

А всё из-за того, что этот глупый пьяница Ленц, вместо того, чтобы тайно держать сопливого принца взаперти, позволил разгуливать ему по всему дворцу. Да еще вместе со своей пронырливой доченькой, у которой, видите ли, от неправды животик болит. Или чего там у нее болит от неправды?

Лезть в крысиную нору министр хитрости, при всем своем изворотливом уме, как-то не догадался.

Вечером к заднему крыльцу дворца подогнали черную закрытую министерскую карету, запряженную четвёркой самых быстрых в королевстве лошадей.

Когда карета была подана и вице-канцлер пыхтя, забрался в нее, там уже сидел Моррак.

– Вы не справились с моим заданьем. Эта халтура, а не работа! Вы сильно меня подвели, – сказал Шляпсон Морраку.

– Неправда, господин Цезарь! – возразил душегуб. – Я в точности выполнял все ваши инструкции. Я не виноват, что мальчуган провалился сквозь землю. Это в ваших расчетах вышла какая-то промашка, – и сунул под нос Шляпсону свою раненую руку в грязном бинте.

– Прекратите мне в лицо совать свои кривые ручонки! – взвизгнул Шляпсон. Но тут же успокоился и продолжил. – У вас есть шанс хоть исправить положение дел. От вас требуется…

Когда карета выехала за город, министр велел кучеру остановиться и возвращаться в город пешком. Моррак вылез из кареты и пересел на козлы. Лишние свидетели Шляпсоны были не нужны.

Через час министерский экипаж подъезжал к Башне говорящего осла.

– Я забираю у вас заключенного номер ноль-девяносто пять, – сказал Шляпсон коменданту майору Прудиусу. – После моего отъезда подберите арестанта примерно такого же возраста, роста и сложения и поселите в его камеру. И учтите: я сегодня к вам не приезжал и никого у вас не забирал. И ждите моих дальнейших инструкций.

Подобные распоряжения были коменданту не впервой. В ответ он лишь пошевелил своими крашеными усами и кивнул головой. «Как хорошо будет на пенсии, – подумал Прудиус. – Если я только доживу до нее».

Гантимуру надели ручные кандалы, вывели в тюремный двор и посадили в шляпсоновскую карету.

– Вот, ваше высочество, и настало время выполнять условия нашего соглашения, – сказал Шляпсон принцу. – Для начала от вас потребуется небольшая консультация. Сейчас мы подъедем в одно место, и вы должны будете сказать, применялось ли там несколько дней назад колдовство и, если да, какого оно рода.

– Как долго вы будете возить меня на консультации, прежде чем отдадите мне моего сына? – мрачно спросил Гантимур.