Башня говорящего осла

– А в таком лесу. В котором деревья растут, – улыбнулся в румяный советник Помпилиус. – Там, где сегодня одним волшебником на этой земле стало меньше.

– От тебя ничего не скроешь, – засмеялся Шляпсон. – Отвечу: Гантимура больше нет. Тебя интересует подробности?

– Не сильно. Опишешь их в своих мемуарах, когда уйдете на пенсию – ответил советник. – Я тебя не осуждаю. От этих волшебников всегда ждешь каких-нибудь неожиданных пакостей.

– В таком случае, откровенность за откровенность: зачем вы выкрали мальчишку? И самое главное, как вам это удалось?

Советник удивленно посмотрел на вице-канцлера.

– Ты про Гантимурова сынка? А разве он исчез? Мы его не трогали.

– Как не трогали?

И они опять пристально посмотрели друг другу в глаза. Каждый пытался найти во взгляде собеседника лучик лукавства.

Вице-канцлер Шляпсон и румяный советник Помпилиус хорошо знали друг друга много лет, еще со школьной скамьи. И еще с той поры постоянно соревновались, кто кого объегорит. В конце концов, они так хорошо изучили друг друга, что соревнование потеряло всякий смысл. И они поняли, что гораздо полезней сообща объегоривать всех остальных, а друг с дружкой быть честными и откровенными. И тогда в этой жизни можно достичь многого. Так и случилось. Оба заняли важные посты, причем во враждующих государствах, и по-прежнему поддерживали дружбу – теперь уже, конечно, тайно. Правда, нет-нет, у каждого из них проскакивала искорка сомнения в честности другого. Ведь каждый все еще надеялся выиграть начатое в школе, но так и не законченное соревнование.

Костя снова проснулся в незнакомом месте. В маленькой комнате кроме кровати был лишь платяной шкаф, тумбочка и стул. На стуле висел его офицерский мундир, выстиранный и выглаженный.

Закутавшись в простыню, Костя подошел к окну, выглянул наружу. Ничего похожего на улицу он там не разглядел. Дом стоял на краю пропасти, а через пропасть виднелись гигантские сооружения, начинающиеся где-то глубоко внизу и уходящие ввысь. Высунувшись подальше, он попытался увидеть небо. Вместо неба здесь был потолок с лампой.

Немного поразмышляв, Костя сообразил, что он в кладовке, в которую вчера вместе с солдатиками выбрался из крысиной норы. А гигантские сооружения – просто стеллажи для игрушек. Дом, в котором он находится, – игрушечный и тоже стоит на стеллаже.

В маленькой спальне было две двери. За одной оказался коридор, а за другой – туалет и душевая. Приведя себя в порядок и одевшись, Костя вышел из комнаты.

В конце коридора с дверьми стоял стол, за которым сидел военный. Костя направился туда. Завидев принца, военный встал и отдал честь.

– Ваше высочество! Старший лейтенант Боливар. Принцесса хотела видеть вас, как только вы проснетесь. Прикажете известить ее высочество?

Костя не успел ничего ответить.

– Эй, я тебя вижу, выходи! – раздался громкий крик.

Костя повернулся. В незашторенное открытое окно заглядывал огромный голубой глаз. В другое окно на той же стене влез гигантский указательный палец. Палец быстро сгибался-разгибался, как бы говоря: а вот и я. При виде пальца Костя вздрогнул: за прошлый день он как будто привык к своему новому размеру, но, пока спал, снова отвык. Старший лейтенант – напротив – не выказал ни малейшего удивления по поводу пальца с глазом.

– Да вот и сама принцесса, – сказал он. – Разрешите, я выведу вас из казармы.

Едва Костя оказался на крыльце, как Лизавета сграбастала его, прижала к груди и закружилась по кладовке.

– Ах, как же я рада, что ты цел-невредим!

И она несколько раз поцеловала его.

– Да что я тебе, пупсик какой! – возмутилсяКостя. – А ну пусти! Обслюнявила меня, а сейчас еще и ребра переломаешь!

– Прости-прости! Я больше не буду, – ответила Лиза и ослабила объятья. – Я так ждала, когда ты проснешься!

– Не урони меня, смотри. А лучше поставь на пол, – проворчал Костя.

Лиза вышла в игровую комнату и села в кресло в углу. А Костю опустила на стоящий рядом столик. На столике была какая-то кукольная мебелишка. Костя развалился на розовеньком диванчике.

– Мне солдатики рассказали, я уже почти всё про твои приключения знаю, – сказала Лиза. – Только вот непонятно, кто тебя заколдовал: тот, который за тобой гнался или кто-то другой?

– Нет, он меня не заколдовывал, – шепотом ответил Костя. – Это я сам себя заколдовал.

– Ты шутишь? – Лиза придвинулась к Косте и тоже перешла на шепот.

– Чего ты глупости спрашиваешь? Ты же умеешь правду от неправды отличать. Я и сам не верю в то, что со мной случилось. Дело было так. Сначала я испугался. Потом время замерло. Потом я понял, что надо стать как солдатик ростом и спрятаться под кровать. Потом я стал каким-то зеленым. А потом сильно заболел зуб, я от боли упал и стал маленьким.

– Так значит, ты волшебник! Но ведь доктор Флюс человеческим языком Шляпсону-Культяпсону объяснил, что у тебя нет тридцать третьего зуба!

– Получается, что лопух твой доктор. Я еще в подземелье понял, что могу в любой момент стать большим. Но меня тогда бы раздавило. А сейчас уже можно.

Костя встал с дивана, перепрыгнул на подлокотник кресла, оттуда – на Лизины колени, а оттуда, держась за ее платье, как за канат, спустился на пол.

– Не подглядывай, мне мешает.

Он ушел под кресло с высокими ножками , сел на пол и закрыл глаза. Он услышал, как бьется его сердце. Тук-тук-тук… Тук-тук… Ту-ук… Ту-у-у-к. Сердце замедлялось. Над его головой раздался высокий тягучий звук. Это Лиза пошевелилась в кресле, оно заскрипело, и скрип, как резина, растянулся во времени многократно. «Ишь ты, кажется, получается», – подумал Костя. Он выглянул из-под сиденья и увидел за окном голубя. Голубь только что соскользнул с карниза этажом выше и теперь застыл в воздухе с растопыренными крыльями…

В этот раз превращение происходило быстрее. Тело словно покрылось пузырьками, которые лопались и приятно щекотали кожу. Потом пришло ощущение большой силы. «А ведь я, пожалуй, кого угодно смогу увеличить или уменьшить, не только себя», – пронеслось в голове у Кости. И тут нижняя челюсть взорвалась болью. Костя потерял сознание…

Глава 32 Архиерей в манто, принц в тумбочке

Друзья детства закончили посиделки лишь на рассвете. Они договорились, как будут действовать во время войны, чтобы не дай Бог одна сторона не победила другую и чтобы вышла никому не обидная, честная ничья – как и во всех прежних войнах. Они сладко расцеловались, сели каждый в свой экипаж и разъехались восвояси.

Шляпсон вытащил из футляра флейту, поднес к губам, но не заиграл – подержал несколько секунд и опустил руки. Вроде бы всё складывалось наилучшим образом. И всё же на сердце скребли кошки драные.

– Мальчишка… – прошептал Шляпсон. – Куда же, все-таки, делся мальчишка?

Он сначала не придал большого значения заверению румяного советника Помпилиуса о том, что люди герцога мальчишку не выкрадывали. Но вот сейчас, когда министр остался наедине, ему стало тревожно.

– Да, в конце концов, какое мне дело до мальчишечки? – попытался успокоить себя Шляпсон. – Пусть даже этот шаромыжник Помпилиус наврал мне, и принц сейчас находится у герцога. Гантимура-то больше нет, а значит, и в августейшем сопляке ровным счетом никакого смысла.

Уже совсем рассвело. Вдали показалась городская стена.

– Эй! – закричал Шляпсон кучеру, высунувшись из окна кареты. – В город не заезжать! Сворачивай на объездную дорогу.

Миновать город по объездной выходило гораздо быстрее, чем по запруженным телегами улицам, но зубляндцы пользовались этой дорогой неохотно: народец здесь ошивался бедовый, и если ты не богатей с надежной охраной, соваться сюда не стоило.

И точно. Карета не проехала и десяти минут, как из-за деревьев выскочило пятеро молодцов аховой наружности. Они схватили лошадей под уздцы, стащили кучера с козел и велели ему на травке сидеть и не гудеть.

– Вылазь по одному! – закричал один из молодцов, распахнул дверцу кареты и направил туда ружье. Шляпсон выглянул наружу.

– Здравствуйте, отбросы общества! А я-то уж думаю, куда это вы подевались? – с улыбкой сказал он и помахал ручкой. – Кто тут у вас главный?

Тот, который с ружьем, схватил одной рукой Шляпсона за лацкан сюртука и стащил на землю. Пухленький министр не удержался на ногах и повалился на бок. Молодец с ружьем для порядка поддал ему ногой в живот. Шляпсон хрюкнул и принялся ловить воздух ртом.

Молодец аккуратно приставил ружье к карете и полез в экипаж посмотреть, нет ли там чего ненужного. А к поднявшемуся с земли и отряхивающемуся министру подступил здоровяк в вязанной безрукавке, надетой на голое тело. Шея у здоровяка была красная и жилистая.