Надломленный крест

И было еще кое-что. Своего рода «секретное оружие», но в области дипломатии. Как раз на тот случай, если Священная Римская империя все же решит втянуться в войну, не пожелав оттянуть ее момент разделом Дании на «зоны влияния». Ведь у любой империи есть противник, который наступает оной на пятки, а также с удовольствием вопьется клыками в шею, желательно со спины.

Время его активации уже пришло. Точнее сказать «оружие» само знало, когда ему приступать к активным действиям.

Интерлюдия

Июль (червен), 990 год, Париж, резиденция короля Гуго Капета крепость Ситэ

Носить на голове корону Франции и быть ее настоящим королем – не одно и то же. Гуго Капет из рода Робертинов знал это как никто другой. Во многих частях королевства его власть была лишь на бумаге. Феодалы к югу от Луары, конечно, признавали его власть, но с ленцой, а уж про возможности получить от них деньги или солдат… Только в том случае, если они сочтут, что это в их интересах. На севере было совсем печально. Эд де Блуа и граф Труа Герберт II при поддержке многих лиц духовного сана во главе с архиепископом Санса были серьезной угрозой. Не сами по себе, а как абсолютные сторонники династии Каролингов. Той самой династии, последнего из которых, юного Людовика V, Гуго Капет и сменил на престоле после скоропостижной кончины последнего.

Разумеется, смерть объявили результатом несчастного случая на охоте… Только все заинтересованные лица знали, что юный король упал с лошади, будучи уже почти при смерти из-за сильного яда, от которого спустя недолгое время и умер. Ищи, кому выгодно! Разумеется, Гуго Капет и его сторонники сделали так, что подозрения были брошены в сторону Карла Лотарингского, того самого герцога Лотарингии, которую чуть было не завоевал король Лотарь, отец Людовика V, да и сам юный и незадачливый король пытался продолжить дело отца.

Пытался, но… В общем, дело закончилось тем, что на троне оказался Гуго Капет, его опекун и просто довольно могущественный феодал, устраивающий других сеньоров Франции. Жаль, что не всех. Ведь Карл, герцог Нижней Лотарингии, был… Каролингом, младшим братом короля Лотаря. И именно на этом основании всерьез претендовал на французскую корону, опираясь на Эда де Блуа и графа Труа Герберта II.

Напасть первому, снова вторгнуться в Лотарингию? Опасно. Ведь герцогство все же не само по себе, а часть Священной Римской империи, с которой заключен мир. Вот если Карл сам начнет войну, тогда другое дело. Тогда регентши малолетнего императора и пальцем не шевельнут, пока он, Гуго Капет, не вторгнется на имперские земли.

И ведь он уже кое-что сделал для того, чтобы заставить претендента на корону все же высунуться из своих земель. Но… К сожалению, империя обратила свое пристальное внимание на восточных язычников, которые вторглись в Данию. А датский король бросился за спасением в Рим, соглашаясь в обмен на помощь стать вассалом. Значит, его планы насчет устранения угрозы со стороны одного из последних Каролингов придется… отложить.

Именно так он думал до недавнего времени. Вплоть до того дня, когда при его дворе появился с просьбой об аудиенции посланник великого князя Хальфдана Киевского.

Даже само появление его некоторое время назад было… неожиданным. Ведь именно его корабли почти каждый год опустошали прибрежные земли, а порой поднимались вверх по течению рек и грабили города, церкви, монастыри. Конечно же, войны как таковой между Русью и Францией не было, да и сам князь Хальфдан легко отперся бы от обвинений. Дескать, вольные князья безобразничают, нет у меня сил их всех в узде держать. Хотя это была бы откровенная ложь. Варяжские князья в последние годы, после смены власти в Киеве с Владимира на Хальфдана… Подчинялись они новому князю Киевскому, это ни для кого не было тайной.

Однако посол по имени Богумил был принят при дворе. Сейчас король Франции не видел пользы в скандале и тем более в отправке русского посланника обратно с пожеланием больше не возвращаться. Те же диковинные товары из Киева, они пользовались спросом везде, где оказывались. Так что хотя бы из-за торговли, но стоило потерпеть.

И вот просьба об аудиенции… Она не могла быть «просто так», не тот человек посол руссов. Гуго Капет помнил, что именно Богумил был посланником Хальфдана в Йомсборге. И опытному интригану не стоило напоминать о том, что случилось в итоге. А значит…

Никого лишнего при разговоре с посланником не было. Лишь необходимые и доверенные: охрана, писец, несколько абсолютно верных придворных, обязанных ему всем и ни за что не осмелившихся бы предать. В том числе и Готье, граф Амьенский. Богумил же, совершивший все положенные по этикету французского двора действия и произнесший необходимые слова, ждал позволения донести волю своего повелителя. И он получил это разрешение, чем сразу же и воспользовался:

– Мой князь Хальфдан Мрачный знает о тех сложностях с представителем предыдущей династии, которые имеются у вашего величества, – говоря это, Богумил не забыл поклониться Гуго Капету, тем самым несколько смягчая не самые приятные слова. – И предлагает воспользоваться удачно сложившейся расстановкой сил.

– И это говорит нам посланник того, кто год за годом разоряет земли нашего королевства?

Богумил лишь улыбнулся, всем своим видом показывая, что это дело совсем другое. Да и за словами не постоял.

– Мой князь согласен заключить договор, согласно которому он лично обещает, что ни один корабль из Руси не потревожит воды вашего королевства иначе, чем по делам торговым. Сроком на четыре года с возможностью его продления.

Гуго посмотрел на своего советника, графа Амьенского. В ответ Готье едва заметно кивнул, показывая, что даже четыре года без столь раздражающих и болезненных уколов будут полезны не только для пострадавших от набегов сеньоров, но и для авторитета самого Гуго Капета.

– Князь Киевский ничего не делает просто так. А я не его союзник. Что взамен?

– Это еще не все «подарки», ваше величество, – вновь заговорил Богумил. – Князь Хальфдан Мрачный поручил мне сообщить вам следующее. Как только Священная Римская империя нападет на Венедский Союз, Русь не оставит своих союзников. И боги будут не на стороне Рима. Можете поверить, но лучше проверьте, выслушайте своих советников и тех, кто был на Руси. Да и море будет нашим. Наши драккары не уступают византийским боевым дромонам. Они уже уничтожили датские корабли. Нам союзны на море Йомсборг и Норвегия, на суше же добавятся Венедский Союз и прусские племена. Море может быть закрыто для империи. А границы империи ослабнут, когда часть войск в Дании, а другая воюет с венедами. Неважно – на их земле или же в Польше. В той Польше, которую сейчас рвут на части с двух сторон мой князь и его союзники.

Гуго, равно как и его советники, понимал, к чему ведет посланник Хальфдана Киевского. Прекратятся набеги на них на несколько лет, но взамен…. Взамен от них желают участия в доставлении проблем Священной Римской империи.

– Лотарингия?

– Лотарингий нынче две, ваше величество, – оскалился в хищной усмешке посол князя-язычника. – Есть Верхняя, есть Нижняя, нам ни одну из них не жалко, обе они под властью наших врагов. Но для вас опасна Нижняя Лотарингия с ее герцогом, Каролингом. Уж простите за эти слова, но кто помешает императору нынешнему или будущему поддержать претензии Карла Лотарингского из династии Каролингов на престол? Не теперь, а если, не дай боги, вы или ваши потомки окажутся не в лучшем положении. Трон ведь способен пошатнуться и под сильным правителем, тому в истории множество примеров.

Гуго Капет слушал посланника и ловил себя на том, что порой кивает в знак согласия с его словами. Кстати, говорил посол хоть и с резким акцентом, но правильно, на родном Капету языке. Никаких переводчиков. Это было… неожиданно при первой встрече, но сейчас уже не так удивляло.

Предложение… подкупало как своей выгодой, так и какой-то варварской искренностью. Никаких попыток спрятать истинный смысл за многословием, ни малейших признаков двойного дна. И это при том, что русичи успели за последние годы прославиться как опытные интриганы, лишь немногим уступая в этом византийцам.

Но их вера… Варвары-идолопоклонники, к тому же затеявшие не просто набег или войну, а войну против христианства на датских землях, желающие вернуть туда не так давно обрушенных своих идолов. Именно это он и высказал своему советнику, графу Амьенскому. Шепотом, чтобы посол не уловил даже примерного смысла сказанного.

– Союз христианской Франции с теми, кто ведет войну против христианских храмов…

– А если не союз? – посмотрев сначала на посла, а потом уже на своего короля, задумчиво произнес Готье Амьенский. – Они сами по себе, мы сами по себе. Карл Лотарингский ваш давний враг.

– Но договор…

– Без договора. Никаких подписей и печатей, которые могут оказаться в чужих руках.

В такой трактовке идея начинала привлекать Гуго еще сильнее. Но порядку ради он все же озвучил еще один довод.

– Королевская армия… Сеньоры севера частью поддерживают Карла и в лучшем для нас исходе останутся в стороне. А юг, пусть меня и поддержал перед коронацией, но…

– Пообещайте им часть земель Нижней Лотарингии, ваше величество, – со всей возможной убедительностью произнес Готье Амьенский. – Пообещайте, тогда они пойдут. И безземельные, они особенно рьяно хлынут в вашу армию. Да и королевский домен за счет владений Карла надо расширить. Камбре, Валансьен… Антверпен.

При последнем слове Гуго особенно сильно впечатлился. Если удастся оторвать от Лотарингии хотя бы часть земель, а лучше от Антверпена до Бульона… И пусть даже треть присоединить к своему домену. О, тогда его власть как короля значительно укрепится. Тогда он будет не один из сильных феодалов, которому повезло ухватить корону в свои руки. Усилившись, он сможет оставить сыну упрочившуюся власть, которую не осмелятся без особо веских оснований тронуть даже такие владетели, как герцоги Нормандии или Бургундии. А риск… Он сильнее рисковал, избавляясь от юного щенка в короне.

– Никакой бумаги с моей печатью князь Хальфдан Киевский не получит! – приняв решения, озвучил его французский король под одобрительным взглядом Готье Амьенского. – И нашего разговора просто не было…

– Он был, ваше величество. На нем обсуждалась поставка во Францию печатных книг и зеркал, – коротко поклонился Богумил, прижимая левую руку к груди. – Насчет договора… Можете его подписать и приложить печать, можете этого не делать. Все по вашей воле, мой князь будет доволен в обоих случаях.

– Когда… наступит время?

– Князь Хальфдан понимает, что если вы решите вторгнуться в Нижнюю Лотарингию, то сделаете это тогда, когда сочтете более удобным, – смотря на короля, не отводя взгляда, сказал Богумил. – Но он будет… немного разочарован, если вы решитесь на это, когда войско Священной Римской империи уже будет разбито.

Посланник донес до короля все то, что должен был. Собственно, на этом его задача при дворе Гуго Капета была выполнена. Вместе с тем Богумил осознавал, что ему предстоит провести тут еще как минимум год. Хотя бы для того, чтобы не вызвать своим отъездом каких-либо подозрений. И хотя Франция ему совсем не нравилась, но таков приказ. А приказы варяг привык выполнять.

Что же до короля Франции… Всем присутствующим на разговоре с посланником князя Киевского было ясно – Гуго Капет не упустит своего шанса. Ведь пока жив главный претендент на трон, да еще пользующийся на севере королевства немалой поддержкой, спокойствия первому Капету на троне не видать. И если для того, чтобы упрочить свое положение, надо вступить в тайный сговор с язычниками… Что ж, пусть будет так. А бог простит. Особенно если расщедриться на пару новых храмов в честь подходящих для случая святых. Оставалось неизвестным лишь одно – время, когда новый французский король решится действовать.

* * *

Июнь (кресень), 990 год, герцогство Бавария, Зальцбург

Тайные службы всегда ставят своим людям сложные задачи. По крайней мере тем, кто хорошо себя показывал на протяжении долгого времени. В этом Градимира сумела убедиться на собственном опыте. С детства она хотела стать воительницей, не видя для себя никакой иной судьбы. Оно и неудивительно, учитывая то, что ее мать была угнана в полон печенегами, когда Градимире было всего восемь лет от роду. Попытки найти или даже выкупить не увенчались успехом, хотя и предпринимались. Скорее всего ее мать или была убита, как особо строптивая, или просто свела счеты с жизнью, не желая быть постельной игрушкой у вонючих дикарей.

Ее и двух младших братьев воспитывал отец, сначала воин на службе у наместника Чернигова, а потом дружинник князя Киевского, тогда еще им был Владимир Святославович. Впрочем, «воспитывал» – это несколько не то слово, ведь дома он бывал не так чтобы часто. Но в то время, когда все же был дома, старался воспитывать своих сыновей так, чтобы они пошли по его пути, пути воина.

Градимира тоже стремилась к этому, но… Хрупкое телосложение, частые болезни, а отсюда и слабость тела – все это сильно, очень сильно мешало. Ну какая воительница из той, которая едва-едва меч в руках держать способна, потому как он чересчур тяжелый. Да и стрельба из лука откровенно не давалась.

Другая бы на месте Градимиры пусть и с печалью в сердце, но бросила попытки, но только не она. Нет силы и ловкости? Значит, нужно искать те стороны, в которых она будет действительно сильна. И подобное ей удалось найти. Красота. Да-да, именно ее облик еще с самых юных лет притягивал к себе взгляд парней. Худенькая, но в то же время с правильными, почти совершенными чертами лица, роскошными волосами и выразительным взглядом.

Красота также может быть оружием. Особенно если уметь применять ее в этом качестве. А Градимира училась это делать, преследуя единственную цель – поквитаться с теми, кто отобрал у нее самого дорогого человека еще тогда, в далеком детстве. И пусть нельзя было узнать конкретных виновников, но… Все они, степняки-печенеги, схожи друг с другом. Да и хазары недалеко от них ушли, у них тоже полоняники из людей русского языка попадаются. Так не все ли равно, кому из них умереть, если у всех у них душа червями источена?

Конечно же девушка понимала, что показывать собственную причастность нельзя, совсем нельзя. Но лицо, его можно и изменить, равно как и прочее. Одежда другая, подвести глаза, изобразить румянец на щеках и все такое прочее. Градимира училась еще и этому, но любая учеба нуждается в проверке. Вот она и проверила себя в первый раз, будучи пятнадцати лет от роду, но при помощи различных ухищрений выглядя постарше.

Киев – большой город, и в нем хватало тех, чей вид вызывал у нее искреннюю, от самой души идущую ненависть. Первым попался хазарин – не то средней руки торговец, не то подручный торговца. Выяснять она не собиралась, да и неважно, кем именно он был. Хазарин, степняк, людокрад из того народа, на землях которого имелись русские полоняники – и этого достаточно.