Первый

Не все маги мерзкие. Возможно, сидение в осаде закаляет не только иммунитет, но ещё и делает более покладистыми. Я чуть улыбнулась и поискала глазами Мага – его нигде не было.

Леогард сидел на койке у окошка и дожёвывал бутерброд.

– Пить не хочешь? – поморщилась я.

– У ея сабой, – не заморачиваясь приличиями, сообщил зам начальника Бюро, извлекая из-за пазухи флягу.

– Он и бутерброды из дома взял, – разговорился Ханс, – переживал, что кормить не будут…

Следователь по особо тяжким тихо рассмеялся, расправляя одеяло.

Я хмыкнула и пошла искать Мага.

У входа в рощу дожидался Стахий. Наверное, хотел узнать, не раскрыли ли меня во время экскурсии. Откладывать больше смысла не было.

– Стахий, освободи жриц Храма от занимаемых должностей. Распорядись.

Старец замер с уже открытым ртом, но ничего не сказал. Я прошла театром в темноте. Уже было поздно.

Не держась за перила поднялась на третий этаж. Маг был в комнате. Спал лицом к входящему, будто вдавленный боком в кровать. Его было видно в свете из окна, хотя снаружи наступила ночь. Маг был на три тона темней той темноты. От него веяло усталостью. Она липкими нитями тянулась от него на кровать, на пол, распространялась, как попавшая в благоприятную среду плесень. Я поняла, что устала, но не стала торопиться улечься в постель. Я устала гораздо сильней, лечь в постель и заснуть уже было недостаточно, чтобы справиться с этой усталостью.

Я прошла к окну – внизу темнел островок-сад, крошечный островок райского сада с одной белой скамьёй и обвитой травами лежащей на боку Венерой. Теперь я знала, что там далеко нехоженный лес, и что кому-то достаточно несколько раз прыгнуть или ещё меньше раз взмахнуть крыльями, чтобы заглянуть мне в лицо с другой стороны.

Во рту разливался уксус.

– Васса, можно тебя на минуточку, – сдержанно позвал Стахий, неожиданно появляясь из распахнутой двери в какую-то комнату на втором этаже.

Я сузила правый глаз, подозрительно расширила левый и, проходя мимо дверного проёма, постаралась заглянуть за высокую фигуру старика.

Смотритель захлопнул дверь. Его лицо было строгим и хмурым. Думаю, это было подлинное лицо прежде боевого адепта. Напрягшись, я даже забыла, что могу посмотреть за дверь иначе.

Стахий провёл меня в свою модную и просторную евро-келью, сел в своё глубокое кресло. Я примостилась на стул для посетителей. Смотритель свёл худые, но большие руки перед собой в задумчивом жесте, похожем на приём Земли.

Я ждала, что он спросит про Жриц, возможно начнёт спорить. Он столько лет хранил традиции, они должны были наложить отпечаток на его сознание, обычаи должны были начать представляться важными… когда вынужден что-то доказывать и доказываешь убедительно, невольно сам начинаешь верить. А Стахий не раз должен был объяснять, зачем в Храме трётся дюжина молодых девиц с декольте до пупа… Кстати. А зачем были декольте?

– Он победил.

Я не сразу поняла, что Стахий сказал с такой обречённой уверенностью. Посидела ещё секунд тридцать, но туман не рассеивался. Вынужденно спросила:

– Что, прости?

– Он победил.

Стахий смотрел мне в глаза своими серо-голубыми. До меня начало доходить. Он имел в виду Мага. В последнем разговоре с глазу на глаз, а в действительном времени это был практически единственный наш с ним разговор, я обещала, что не стану послушной и безропотной марионеткой Мага. Потом меня не было больше четырёх месяцев, а потом мы вдвоём с Магом приехали в Храм. На мой взгляд, у Стахия было недостаточно информации, чтобы строить выводы.

– Не могу сказать, что не изменилась за прошедшее время, – осторожно начала я. – Но и он изменился…

– Нет! – неожиданно поднял голос старик. – Нет! Нет!

Он порывисто вскочил, прошагал три широких шага, крутанулся и вернулся на место. Никаких задумчивых поз Земли, ладонь хлопнула по столу, несколько листов слетели на пол. Пригнувшийся к столешнице Стахий смотрел мне в глаза снизу-вверх.

– Нет! Он. Не. Изменился. Он в тринадцать лет был таким и такой же сейчас.

– Н-нно…

– Никаких но! Никаких! Он не изменился! Ты просто не знала его! И я предупреждал тебя сразу!

Стахий застревал в каждом слове на букве «р», и это странно заставляло прислушиваться к каждому слову.

– …Я предупреждал тебя! Ты просто его не знала! Ты думала, что он просто сильный человек с дурным характером, но он – он не прост!

Стахий с горечью уронил голову. Энергия словно бы вышла из него, плечи обмякли, он едва заметно покачивался, морщил опущенное лицо.

Я сидела потрясённая.

– Он специально вёл себя с тобой грубее, чем требовалось, – слабо проговорил Стахий. – Это помешало связи установиться сразу. Любое переломное событие подошло бы, чтобы круто перемениться… и этих событий произошло навалом, а он продолжал тянуть, будто знал, что случится нечто настолько переломное, что то, что было прежде, померкнет в сравнении… В момент, когда ты почувствовала, что твоих сил недостаточно, когда отчаялась, остро ощутила ужас одиночества, рядом оказался сильный и надёжный старший брат!

Стахий остановился. Давал мне время обдумать слова. Если я хотела разуверить его, я должна была заговорить во время этой паузы. Я молчала.

– После этого потрясения связь между вами крепче железобетона, вместо арматуры в ней чувство благодарности и чувство вины… ещё чуть-чуть и ты оглянешься назад и поймёшь, что рядом всегда был надёжный старший брат. Все остальные пропадали куда-то, оставляли тебя, были просто неспособны помочь, меняли лояльность, предпочитали что-то иное… а он всегда был рядом, никогда не забывал о тебе, появлялся в самый критический момент, всегда оказывался способным найти выход, всегда был заботлив и внимателен, может быть, даже в чём-то нежен? И даже грубость объясняется тем, что ему было в отличие от остальных не наплевать.

Стахий снова смотрит на меня.

– Я, конечно, была финансово-зависима какое-то время…

– Верно, – кивнул старик. – Кто же дал тебе финансовую независимость?

– Но я ведь сама…

– Достижения заставили почувствовать удовольствие?

Я неуютно поёрзала.

– Люди рядом менялись, но всегда была крыша над головой? Или может даже что-то, что показывало большее внимание и заботу? Какие-нибудь подарки, посылки?

Я не могла выжать из лёгких ни звука.

– Васса, ты разве не задумывалась, за что его так любят женщины?

– Ну, – хрипло выдала я, почему-то чувствуя себя обязанной дать ответ, – он – Маг…

– Угу, – с издёвкой угукнул Стахий. – Маг-нит. Когда-то у него не было полного доступа к деньгам, сам он был поменьше и похрупче, но и так умудрялся расположить к себе кого угодно… У него ведь уже в четырнадцать были женщины.

– Зачем ты рассказываешь мне о брате, если уже решил, что я зависима от его воли?

Стахий грустно хмыкает.

– Сам не знаю… чтобы трезвей была что ли.