Край

– Я в собственной жизни ничего устроить не могу, даже с математикой не срослось, – сказала она плаксивым голосом.

– Жизнь на алгебре с геометрией не сходится клином, – возразил Тоцкий. – Выбирай то, что получается. Если есть желание, готов с тобой бесплатно позаниматься началами анализа. Только без слез и истерик.

– Вы совсем ничего ко мне не чувствуете? – спросила она жалобно.

– Нет, – признался он, вцепившись в последний шанс сказать правду, пока не стало слишком поздно и ситуация не зашла в дебри, откуда без боя не выбраться. – Ты не обижайся, но не более чем отеческие чувства. Ты мне нравишься, но исключительно платонически.

– И обо мне не думаете?

– Когда мы вместе, у меня одна мысль: только бы кто-то нас не увидел и ничего не подумал неприличного, – разоткровенничался он.

Она вздохнула, нырнув в пучины уныния.

Потом гуляли по забытым и неухоженным парковым тропинкам. Ольга сначала бродила молча, а Тоцкий безвольно плелся за ней следом и постоянно спотыкался о корни деревьев в затянувшемся ожидании. Он физически чувствовал, как она проходит через положенные стадии признания неизбежного – отрицание, гнев, торг, депрессию и принятие. Наступление гнева сопровождалось яростным хлестаньем листьев хворостиной. А во время депрессии она прислонилась к одинокой березке и пустила слезу.

Он держался в пяти шагах в стороне и терпеливо молчал, утешаясь тенью деревьев, по которой ходить намного приятней, чем по жаркому солнцу.

– Грустно, – произнесла Ольга, не оборачиваясь, и добавила с упреком: – Могли бы сразу сказать.

– Я пытался, – оправдывался он.

– Значит, плохо пытались, – заявила она уверенно.

– Возможно, – согласился он. – У меня опыт маленький.

Он со всем соглашался и брал на себя вину в полном объеме, лишь бы обошлось без истерик и нервных припадков.

– Спасибо за честность, – поблагодарила Ольга.

«Принятие», удовлетворенно отметил Тоцкий.

– Я решила поступать на филологический, – добавила она. – Надеюсь, там математика не потребуется.

– Правильное решение, – одобрил он. – Это твое.

Она повеселела и остаток пути прошла бодрым шагом.

Тоцкий устал продираться сквозь кусты. Вдобавок выключилось солнце, и он осознал, что час уже поздний.

– Нужно идти домой, пока родители не хватились. Устроят тебе нагоняй!

– Они даже не заметят. Я гуляю, сколько захочется.

– Все равно, поздно.

Направились к Ольгиному дому. Несмотря на улучшившееся настроение Ольги, Тоцкий испытывал внезапный приступ грусти. Невзрачная Барашкова уже не казалась серой посредственностью, а о проведенном с ней времени он будет еще долго вспоминать со смешанными чувствами стыда и гордости.

У подъезда Ольга остановилась и посмотрела снизу вверх. Даже при свете уличного фонаря было заметно ее волнение.

– Сергей Сергеевич, можно вас просто обнять? На прощание.

Он вздохнул и разрешил:

– Давай.

Она поднялась на цыпочки, обвила его руками на уровне пояса и крепко прижалась щекой к груди. Тоцкому покровительственно положил ладони ей на спину.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Не за что.

Рядом раздался громкий неприятный голос:

– Опля, какие люди и в такой компании!

Ольга разорвала объятия и отступила на шаг.

Из темноты вышли три фигуры – двое юношей и девушка. Хотя один из них показался смутно знакомым, Тоцкий никого не узнал – память на лица часто его подводила.

– Слушай ты, – обронил самый высокий, подошел вплотную к Тоцкому и посмотрел на него сверху вниз. – Отойди от нее.

– Я вас не знаю.

– Я тебя тоже впервые вижу. И хочу, чтобы это был последний раз, когда тебя здесь наблюдаю.

– Кто дал вам право общаться со мной таким хамским тоном? – возмутился Тоцкий.

– Ребята, что вам надо? – робко попросила Ольга. – Отпустите, у нас ничего нет. Честно.

– Помолчи. Я бы на твоем месте быстро бежал домой и никогда не общался с этим козлом, – прикрикнули на нее.

– Прошу не оскорблять! – потребовал Тоцкий.

– И что ты сделаешь? – пошел на него грудью парень. – Морда лица у тебя больно интеллигентская.

– Внешнее впечатление может быть обманчиво, – Тоцкий обиделся на пассаж про интеллигента.

Парень толкнул кулаком в плечо.

– Руки убери!

– Сам убери!

Вечерняя прогулка путем глупых пререканий плавно перетекала в мордобой.

– Мальчики, – взмолилась Ольга. – Мы никого не трогаем. Оставьте нас в покое. Пожалуйста!

– Обязательно, – сказал парень. – Только проведем воспитательную беседу среди твоего ухажера о том, что не нужно встречаться с чужими девушками.