Фабрика #17

Измученный раздумьями, заснул к утру. Ближе к обеду позвонил Ване и взял выходной, потому что убили соседку и он, как следствие, не выспался. К тому же, вечером Тамарка приедет, и надо холостяцкое логово в порядок привести. Подробностей о вырванном языке упоминать не стал, ведь Ваня тоже посещал выставку и видел картину.

– Обалдеть! – восхитился редактор вместо сочувствия.

– Не вижу повода для радости. Полуночные допросы плохо сказываются на моем самочувствии.

– Неправильное у тебя мышление, негативное. Нужно уметь извлекать из проблем вдохновение и пользу.

– Каким образом?

– Эксклюзивная статья о маньяке из первых уст. Бабушки города будут счастливы – обычно нападают на детей и молодых женщин, а тут классика – современный Родион Раскольников.

– А как же тайна следствия?

Писать об убийстве Нины Григорьевны категорически не хотелось.

– Ерунда, майору позвоню, договорюсь, не впервой. Ради качественного материала!

– Не надо, – попросил Коренев, желая охладить горячую Ванину голову. – Это личная просьба.

– Если ты такой вредный, будешь сидеть дома и писать скучную заказуху, – сдался Ваня.

Оплачиваемых заданий оказалось два.

Первое – элементарное, выполняющееся с закрытыми глазами. Очередной кандидат в мэры на собственные средства открыл новую детскую площадку, о чем нужно оповестить общественность. Такой панегирик сочиняется за полчаса без выезда на саму площадку и общения с кандидатом. Площадки одинаковые, кандидаты – тоже. В жизни они, конечно, отличаются – один лысый, другой полный, третий двух слов без мата связать не может, но в газетных статьях все как один крепкие хозяйственники.

Главное, не забыть упомянуть, что депутат – человек правильный, долгие годы посвятивший общественной работе и способный обеспечить стабильность. Самую стабильную стабильность, которая намного стабильнее, чем у других кандидатов.

Коренев хотел даже составить шаблон для подобных заметок и менять в нем лишь фамилию политика и объект, им построенный-отремонтированный-восстановленный: детскую площадку, парк отдыха или дом культуры.

Следующее задание оказалось творческим. Требовалось написать о гастарбайтерах из ближнего зарубежья в негативном ключе.

– Зачем? – удивился Коренев.

– Не нашего ума дело, внутренние разборки, конкуренция и передел собственности цивилизованным путем, – отмахнулся Ваня. – Так сказать, канализация народного раздражения на отдельную социальную группу.

– А на экстремизм не потянет? Попахивает нехорошими последствиями.

– Когда в интернете картинки с карикатурами смотришь – это экстремизм, а тут прямое указание от нужных людей, кампания, оплачиваемая из закрытых фондов.

– Все равно неуютно.

– Тебе азиатов жалко?

– Нисколько, просто под следствие попасть неохота, – признался Коренев.

– Да ладно тебе, испереживался он. Ты же не от своего лица писать будешь. Оформим как серию писем от возмущенных читателей и на несколько выпусков растянем. Тоньше работать надо, доводить до народа мысль нужно уклончиво, пусть читатель сам делает правильные выводы – мы его подтолкнем в нужном направлении, и пусть катится самостоятельно. Ну ты же сам кухню знаешь, почему я тебя учить должен?

Коренев сдался и после звонка засел за написание статей – для газеты и в расширенном виде – для сайта.

Работа шла легко, особенно в части «писем возмущенных читателей». Он последовательно перевоплощался в женщину, чью дочь едва не изнасиловали подозрительные личности неславянской наружности; в мужчину, оставшегося безработным по причине недобросовестной конкуренции со стороны гастарбайтеров; в учительницу, у которой в классе половина детей – приезжие и языка не знают, поэтому падает общий интеллектуальный уровень школьников. Увлекся имитацией стилистических особенностей речи каждого представителя различных социальных групп и напрочь забыл об убийстве.

Вечером приехала Тамара. Выяснилось, что квартира Нины Григорьевны опечатана, и Коренев предложил переночевать у него.

– Родители в Египте, – говорила она, раскладывая вещи на отведенной ей полке в шкафу. – Они в шоке, но приехать не могут, обратные билеты на конец следующей недели, а мне пришлось в срочном порядке отпуск взять на две недели. Из полиции, кстати, звонили…

Коренев налил пару рюмок кагора – помянуть – и рассказал об убийстве Нины Григорьевны. Тамара пребывала в шоке и все повторяла «Жуть какая!»

Сбегал в ларек за хлебом и позвонил Ленке, чтобы отменить встречи на две недели вперед. Не хватало еще, чтобы они с Тамарой пересеклись! С Ленкой у него ничего серьезного, но она об этом не догадывалась, а как ей сказать, не знал. Боялся. Ленка со школы славилась воинственным характером: фингал поставит – не увернешься.

Следующие дни прошли в суматохе подготовки к похоронам. Тамара занималась организацией мероприятия и расселением по гостиницам многочисленных родственников. Даже родители Тамы нашли способ вернуться из Египта.

Днем Коренев бродил, словно во сне, а по ночам просыпался по нескольку раз. Ему снилась Маша. Она стояла с картиной в руках и смотрела с укором, сжав губы. Иногда портрет женщины сменялся фотографией трупа Нины Григорьевны. Девушка держала изображение в левой руке, а правым кулачком сжимала фиолетовую ручку ножа. Коренев ворочался в тягучем полусне и катастрофически не высыпался.

Так же, словно в затянувшемся сне, прошли похороны. Коренев брел в хвосте колонны, несущей под мерзким осенним дождем закрытый гроб, а после отпевания и погребения сослался на плохое самочувствие и не пошел на поминки.

– Вань, – сказал он, зайдя в редакцию и отряхивая капли с черного зонта. – Переживешь без меня недельку? Нужно съездить к одному литературному эксперту… – он замялся, потому что не любил распространяться о рукописи. Ваня, хотя и знал о ней, относился к словесным потугам сотрудников с известной долей скепсиса.

– К Дедуле, что ли? – улыбнулся Ваня. – Виталик насоветовал?

– Да, к нему. Откуда знаешь?

– А ты думаешь, от кого Виталик о нем узнал? – главный редактор подмигнул. – Ну, дерзай. Надеюсь, тебе повезет, и он не выставит тебя за забор. Дедуля – человек своеобразный.

– Ты у него был?

Становилось все удивительней.

– Пытался, но мне свезло меньше, чем Виталику… Кстати, твой кандидат звонил, статьей доволен. Говорит, пока читал, так расчувствовался, чуть сам не пустил слезу от умиления, как ты его три неокрашенные качели превратил в детский развлекательный комплекс. На следующей неделе просит написать, как он пенсионерам гречку развозит.

– Сделаем. Благодарственное письмо от имени довольных старушек в пандан дадим.

– Молодец, творчески мыслишь! Без креативного подхода нынче никуда, – похвалил Ваня. – Тамарку трахнул?

Из-за быстрой смены темы Коренев растерялся.

– Тебе какое дело? У нее непростой период в жизни, бабушку убили…

– Значит, нет… – заключил Ваня и с пачкой бумаг оправился к копировальному аппарату.

#7.

Пока стоял на крыльце редакции и пересчитывал гонорар, из кошелька выпал листок. Это оказался адрес Дедули – никаких телефонов, только улица и номер домика в столичном пригороде. Виталик советовал ехать без приглашений и договоренностей, мол, припрешься к старику с рукописью, а дальше само сложится. Врет, должно быть.

Сунул бумажку в карман, пока ее не унесло ветром. Когда добрался домой, Тамара уже вернулась с поминок и собирала вещи для отъезда вечерним поездом.

– Мне пора, я убежала! Еще родителей из гостиницы забрать надо, – сообщила она, чмокнула в щеку и убежала.

Едва закрылась дверь, вытащил из нижнего ящика стола рукопись. Перечитал за вечер и в очередной раз ощутил глубокое разочарование, хотя некоторые места показались удачными. К сожалению, их было слишком мало, чтобы испытывать удовлетворение от всего романа.