Сны Великого Моря

– Ладно, только не вздумайте кому ррассказывать, – грозно предупредил Маркиз, заговорив утробно низким голосом, – Куэкэда экэ да рраэкуеуда кэа каэ?

Отмеченный золотым венцом пленник осмелился поднять голову, в огромных глазах вспыхнула надежда утопающего, увидевшего на горизонте корабль.

– Каи каи, даикарэакаи, дакаи…

– Он знает о проходе в горах, он был там, – перевел кот и сдвинув пушистые брови, продолжил допрос, – э дукаэ карра кареэдарекэ? Кун у дун?

Пленник усиленно закивал.

– Он говоррит, что мы можем забррать все, что у них есть сейчас и поведет нас в лагеррь своего племени, – довольно пояснил Маркиз.

Странные существа повскакали с земли, и поминутно оглядываясь, затрусили вперед.

– По-моему, он ничего не говорил, – вполголоса заметила Гаитоэранта.

– Ты против? – удивилась Марина.

– Ничуть, – хищно усмехнулась она в ответ.

До лагеря неожиданных пленников дошли лишь когда тени ощутимо удлинились и полуденный зной сменился мягкой предвечерней прохладой. На горизонте нерушимой стеной выстроились горы, подпиравшие своими убеленными вершинами прозрачно-голубой небесный свод.

Кэрсо-Лас с тоской смотрел на неспешно плывущие в вышине легкие облака.

– Знала бы, что так далеко, послала бы все к дьяволу, – проворчала Гаитоэранта, спотыкаясь на очередной кочке, – блин, каблук сломала!

– Уже скорро, – успокоил ее Маркиз, – видите вперреди грруппу дерревьев, это излюбленный варриант стоянки маганов.

– Тебе откуда знать? – не слишком вежливо отозвался Кэрсо-Лас.

– Ну знаешь ли! – тут же вскинулся задетый за живой кот, – Я царрь государрь мирра живой матеррии!!! Неужели ты до сих порр не сообрразил!

– Ах, простите, ваше величество, – не без сарказма отвесил поклон Кэрсо-Лас.

– Перестаньте, и так тошно, – остановила рискующую перерасти в крупную ссору перебранку Гаитоэранта.

– Кстати, Маркиз, почему мы не понимаем языка этих маганов? – отвлекла на себя внимание разозленного кота Марина.

– С чего бы вам его понимать?! – огрызнулся тот, бросив на Кэрсо-Ласа уничтожающий взгляд.

– Ну, теперь я понимаю санскрит и древнегреческий… – пространно пояснила Марина.

– Это языки Внутрреннего Поля, их способны понимать все заносчивые самолюбцы, врроде вас троих.

– Четверых, насколько мне известно калахарские коты… – язвительно парировал Кэрсо-Лас, но не успев договорить, получил увесистый пинок от Гаитоэранты.

– Не раздражай нашего переводчика, сейчас в стойбище наших узников ты что ли будешь объяснять какого нечистого мы приперлись?!

– Да он пррав собственно говорря, – не без скрытого довольства согласился кот, – я калахаррский кот, нас таких всего двадцать четырре, мы с дрревних врремен живем с людьми, кочуем, так сказать, между внутрренним м внешним мирром, здесь властвуем, там набирраемся мудррости и знаний.

– Короче, земные языки проще усвоить, чем язык маганов, – подытожила Марина.

– Да нет же, – Маркиз нетерпеливо щелкнул кончиком хвоста, – вы, люди, здешние ведьмаки и калатарри мыслите обрразами и соответственно говоррите на языке символов, кодиррующих их, а обычное зверрье и к нему прриближенные создания, врроде маганов мыслят потрребностями и в каждом звуке их рречи закодиррованно какое-либо действие или орриентирровка к действию. У вас рразный способ воспрриятия мирра.

– Ничего не поняла, – вздохнула Гаитоэранта.

– Тогда как ты их понимаешь? – не унималась Марина.

– Я уникальность, я калахаррский кот, которрый прросто все знает, – словно несмышленому ребенку терпеливо пояснил Маркиз, похоже, не на грамм не сомневаясь в своей правоте.

– Ах, ну да, а мы забыли, – пробурчал Кэрсо-Лас.

Маркиз то ли не слышал, то ли сделал вид, что не слышал.

Так или иначе, группа деревьев действительно была стоянкой племени маганов. При ближайшем рассмотрении деревья оказались бутафорскими и представляли собой деревянные гладко обструганные столбы. На их верхушки в виде купола были натянуты крупные и мелкие сети. Этот шатер издали невозможно было отличить от лесопосадки.

Посередине лагеря горел сложенный в каменном очаге костер, вокруг располагались разнокалиберные пеньки, видимо, заменявшие стулья или столы. Под каждым деревом – столбом находилось по лежанке из сухой травы и закрытая деревянной крышкой яма, в каждой из которых хранились личные припасы и имущество владельца.

Плененный предводитель свистнул и, из обступивших стоянку колючих зарослей начали выпрыгивать, выползать, вылезать маганы, маганши, отличающиеся от мужской половины лишь достающими до пяток спутанными волосами и маганята. Одежда на всех была одинаковая, но на некоторых красовались замысловатые металлические побрякушки в виде монист, венцов, поясов или пряжек.

– Ку ка кэ кун кун кун а ракаекэ, – торжественно провозгласил вождь.

Наивное любопытство, читавшееся во взглядах его подданных, резко сменилось отчаянной скорбью. Многие завыли и запищали, бросившись на землю.

– Поесть, поспать и заткнуться, – напомнила Марина, обернувшись к своему домашнему любимцу.

– Курркунэ, – послушно перевел тот, дозором обходя лагерь.

Поднялась суета. Маленький народец принялся опустошать кладовые, извлекая из погребов тушки каких-то зверьков и птиц, пучки травы, похожие на гигантские лимоны плоды, завернутые в оранжево-зеленые листья.

– Кунэ а каррэ, – предупредил кот, вильнув хвостом в приглашающем жесте.

Две упитанные маганши лихо принялись разделывать тушки, а еще пара маганов установили над костром шесть вертелов.

Девушки опустились на пеньки, в немом упоении стянув обувь. Аккуратно подстриженная на всей территории лагеря трава прекрасно заменяла ковер. Неожиданно Кэрсо-Лас последовал их примеру, стащил сапоги и что более удивительно, кольчугу, под которой обнаружилась белоснежная рубашка с длинными широкими рукавами без манжет и глубоким воротом без воротника.

Начинало темнеть, аппетитно пахло медленно доходившее до готовности жаркое. Маганы готовили какие-то замысловатые соусы из трав и плодов, поливая ими мясо. Огонь вспыхивал, рискуя погаснуть, но под бдительным взором Гаитоэранты не смел этого сделать. Маганы, заготовившие гору хвороста для его поддержания, несказанно удивились, не понимая, что происходит.

Наконец ужин был подан. На деревянных прямоугольных дощечках разместились аккуратно уложенные кусочки аппетитно пахнущего мяса, дольки «лимона» и еще какого-то странного плода, похожего на средних размеров ежа. На деле «лимон» оказался вяжуще—сладким, а «еж» по вкусу напоминал авокадо.

Маркиз предпочел сервировку на пеньке, остальные ели с подносов, водрузив их прямо на колени.

Маганы выстроились в две шеренги, заворожено наблюдая как их запасы исчезают с глаз долой.

– Разошлись! – не выдержал в конце концов Кэрсо-Лас, – Что за интерес в рот смотреть?!

Как ни странно перевод не потребовался, маганы попрятались в высоких зарослях колючей травы.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно причмокнул он, – кстати, ваше всезнающее величество, не соблаговолите ли вы пояснить, если наши гостеприимные повара кочевники, для чего они кочуют, у них есть скот или что?