Факультет любви

– Замечательное платье, Сара.

– Спасибо, товарищ Маршал, – они вышли из тесной кухни в коридор, где было больше места. – Скажите, товарищ Жуков, вы сейчас главный в Одессе?

Жуков пожал плечами.

– Ну, скажем так, не последний человек, это точно.

– А у нас пока действует гарнизонная регистрация брака?

Жуков наклонил голову, остановился в танце и посмотрел Саре Абрамовне в глаза.

– Имеете виды на нашего героя?

– Имею…

– А он?

– А он не знает…

Жуков рассмеялся.

– Приходите ко мне в комендатуру, лично распишу. Но! Только с согласия жениха!

– Ой, спасибо вам, товарищ Жуков! – и Сара Абрамовна крепко поцеловала его в щёку.

Пластинка закончилась, Сара Абрамовна со словами «Вертинский! Вертинский!» умчалась к себе в комнату за пластинками, чмокнув ещё раз Жукова в щёку и оставив его в коридоре. За столом было шумно: Георгия Константиновича звали обратно за стол, Роза Самуиловна подкладывала Жукову в тарелку свою закуску из синеньких, Русик всем показывал «двадцать три» на пальцах, Рада ела варенье с тушенкой, Жорик сидел с каменным лицом, а герой-Василий ел всё подряд, дезинфицируя организм то французским коньяком, то спиртом.

В это время в дверь постучали. Жуков вопросительно посмотрел на хозяев с выражением «ещё гостей ждёте?», но те были так увлечены расспросами Петрова и маханием рук Жукову, зовущего его за стол, что не услышали стука. Повернув ключ, Жуков сам открыл двери. На пороге стояла молодая женщина в форме милиционера в звании сержанта. В одной руке она держала букет белых ромашек, в другой бутылку красного вина. Увидев Маршала, улыбка сошла с её лица, рот открылся от удивления, глаза расширились, рука с букетом медленно поползла вверх для отдания чести.

– Я… кажется…адресом… ошиблась…мне к Петрову…товарищ…Марш… – Жуков не дал ей договорить и затащил в квартиру

– А мне, кажется, вы правильно пришли. Вольно! – но сержант продолжала стоять, глядя на Жукова и держа руку с букетом у форменного берета.

–Эй, хозяева! Тут, видимо, коллега по работе к вашему Василию, с поздравлением! Рассредоточить за столом!

Дядя Зяма быстро вылез из-за стола и, подойдя к гостье, взял её под локоть.

– Какие милые и красивые милиционеры сейчас у нас работают! Так и хочется себя для них арестовать! Да опускайте уже руку от своих белокурых волос, товарищ сержант. Товарищ Жуков пришёл к нам за вкусно покушать и за немного выпить, и привез лично на своём чёрном авто этого израненного всквозь героя, – говоря это, дядя Зяма подвел молодую женщину к столу на своё место, букет цветов и бутылка вина уже стояли на столе – букет в вазе, бутылку ловко открыл Русик.

– О! Привет, Светка! – запросто сказал Петров.

– Разрешите представиться, – гостья встала. – Сержант милиции Светлана Осипова. Работаю вместе с… Василием Ивановичем. Честно, не ожидала увидеть такую… компанию во главе с… товарищем Маршалом. – Она выдохнула и села, глядя на Петрова.

– Ну! За друзей! – Жуков весело произнёс тост и опять принялся уплетать, причмокивая закуску Розы Самуиловны.

Все опять зашумели и звон вилок и рюмок раздавался на весь двор через открытое окно.

– Ну вот! Даже товарища Маршала не оторвать от синеньких! Ешьте же их сильнее!

–Двадцать два! Понимаешь? Двадцать два!

– Вот рожу через вас всех мимо срока!

– Рубик, сделай музыку!

– Да разве эта музыка? Вот Марик играет!

– А где французский коньяк?

– Пейте спирт! Зачем вам коньяк?

– Нашла! Нашла! – с этими словами Сара Абрамовна прибежала на кухню, держа в руках несколько пластинок.– Вот он! Вертинский! Рубенчик, поставь!

Пока Рубен Лазаревич возился с патефоном, Сара Абрамовна неожиданно обнаружила новую гостью и нисколько не обрадовалась:

– Здрасьте вам, любезная…– сказала она, внимательно оглядывая молодую и привлекательную женщину в форме, на груди которой с одной стороны была красная планка – ранение, с другой стороны – боевые медали.

– Однако, сегодня к нам просто весь Белорусский фронт пожаловал, – Жуков хохотнул, но не перебивал Сару Абрамовну. – Вы к нам зашли поздравить нашего героя?

– Да, – Светлана встала одернула форму, подошла к Петрову, и покраснев произнесла. – Вася… Василий… Василий Иванович… Разреши… те…Разрешите… поздравить тебя… вас с выздоровлением и заслуженной наградой! Вот эти цветы, – она махнула рукой на букет в вазе. – Вам!

– Спасибо, Светка, – просто сказал Петров, жуя.

– А это от меня лично, – и обхватив его за шею, сержант милиции Светлана Осипова крепко и надолго прижалась к его губам.

За столом возникла тишина, все искоса поглядывали на Сару Абрамовну, у которой глаза наполняли слёзы, а из рук медленно выскальзывали пластинки с душевными романсами Вертинского. Сам Жуков уставился на эту картину и его вилка застыла около открытого рта. Петров от неожиданности замер и невольно здоровой рукой обнял Светлану. С его вилки шлёпнулся огурец обратно в тарелку, а у Светланы поднялась и согнулась в коленке нога в блестящем хромовом сапоге. Наконец она оторвалась от Петрова и села обратно, вытирая губы. Петров сидел ошарашенный с вилкой в руке и без огурца.

– Неожиданный пасссаж, – пробормотала Роза Самуиловна в полной тишине. – Ну, давайте за любовь!

И все опять зашумели и задвигались.

– Ну, да, так ты быстро вылечишься, Вася, – произнесла угрюмо Сара Абрамовна, и вздохнув о том, что не она первая решилась на такой отчаянный шаг, а девица-коллега, начала сама возиться с патефоном, оттолкнув Рубена Лазаревича. Патефон заскрипел и далёкий и высокий голос запел про Сингапур и океан.

– Эх, – задумчиво сказал Жуков, жуя листочек салата, подперев голову рукой и слушая завывания танго Вертинского. – Гармошку бы, я бы вам сыграл плясовую.

– А хотите, товарищ Маршал, я вас на флюгенгорне научу играть? Или Марик на скрипке? – спросил уже изрядно захмелевший дядя Зяма.

– Да уж увольте! Вашу трубу я погну, а скрипку сломаю! – Жуков положил здоровенные кулачищи на стол.

– Сарочка! А ты помнишь у Зельдеровичей из восьмой квартиры была гармошка? Сходила бы! Пусть товарищ Маршал покажет себя! А мы пока ещё по одной! За здоровье! – сказала Роза Самуиловна

– Конечно! Для товарища Жукова всё, что угодно! – и Сара Абрамовна умчалась к Зельдеровичам в восьмую квартиру.

– Евреи с гармошкой! Анекдот на всю Одессу. – задумчиво сказала Роза Самуиловна опрокидываю рюмку. – Ладно хоть не балалайка.

Пока все закусывали и приглядывались то к Светлане, то к Василию, который молча жевал кусочек хлеба и смотрел куда-то сквозь всех гостей, в дверь громко постучали.

В дверь громко постучали. За столом мгновенно возникла тишина, все повернули голову в сторону оперуполномоченного, у которого вытянулось лицо, оттопырились уши и открылся рот от удивления. Взрыв хохота на кухне в квартире номер три был слышен далеко, говорят, что докатился до Французской набережной, и немного эхом до Дюка. Дверь заскрипела и отворилась – Сара Абрамовна выбежав за гармошкой к Зельдеровичам, не закрыла её за собой. В проёме стояла высокая черноволосая женщина лет тридцати в звании капитана медицинской службы, в руках она держала два флакона с прозрачной жидкостью. Женщина была немного навеселе. Из проёма дверей через длинный коридор Василий, сидевший в кухне около окна, был виден сразу. Женщина шагнула в квартиру.