Факультет любви

– Да ну что вы! – Роза Самуиловна ещё положила Маршалу закуски. – Сколько мне лет и когда жил князь? Это делала моя бабушка! А потом моя маман, а потом они вместе научили делать мне.

Жуков подцепил кусочек и отправил в рот, медленно жуя он сказал:

– Действительно вкусно, князь Константин разбирался в закусках. А ты почему всё время в шлеме? – шепотом спросил он у Русика.

– Так он шибанутый, – за него ответила Рада, сидящая рядом. – Контузия. Он вообще мертвый был, похоронку на него получила, наплакалась и рожать собралась вот от этого.

Она дала подзатыльник сидящему по другую руку Жорику, тот сидел с каменным лицом.

– А тут заявляется этот, – она дала подзатыльник Русику. – А у меня уже вот это!

И она показала на огромный живот и опять дала подзатыльник Жорику. Жуков с интересом слушал, наклонив голову и хмыкая, удивлялся перипетиям жизни в Одессе.

– Двадцать два, – неожиданно сказал Русик Жукову, глядя ему в глаза и показывая ему три здоровенных пальца.

– Чего двадцать два? – не понял Жуков.

– Двадцать два танка я подбил!

– А почему три пальца показываешь? – спросил Жуков удивлённо.

Русик медленно поднял из-под стола вторую руку и показал Жукову два пальца.

– А двадцать третий меня! – он свёл здоровенные руки вместе – получилось на пальцах «двадцать три».

– Я же говорю – шибанутый! – заключила Рада и надвинула ему шлем на глаза.

Жуков только вздохнул.

– Молодец, солдат! Ну! Наливай! Танкист!

Все дружно звенели бутылками, Жуков встал.

– Сегодня, товари      щи, великий день для Одессы! Опергруппа, которой руководил Василий Иванович Петров обезвредила банду более чем из сорока человек и крайне опасного бандита по кличке Битюк, связанного с турецкими контрабандистами, которого он лично захватил, получив при этом три удара ножом. И, не прекращая преследования, сумел настигнуть Битюга и обезвредить, рискуя собственной жизнью. Старший лейтенант Петров за проявленное мужество награждается орденом Красной Звезды! Ну, старший лейтенант, где твой орден?

Петров достал красную бархатную коробочку из кармана больничной пижамы и открыл её. Блестящая звезда отливала тёмно-бордовым светом, он аккуратно подцепил орден и положил в стакан, полный спирта.

– Ну, дай Бог не последний! – и сделав глоток передал дальше. – Традиция, – сказал морщась.

Сара Абрамовна отхлебнула и зажмурилась, мужчины выпили, даже не моргнув глазом.

– Ну, – продолжил Маршал, вынимая мокрый орден из стакана.– Держи! Василий! Дырку в мундире сам просверлишь! За здоровье доблестного героя Одессы! – и Жуков одним махом опрокинул рюмку.

Тут же начался гвалт и смех за столом, звон вилок и стопок.

– Роза Самуиловна! Зачем вы сказали, что Васю восемь раз ударили? Ведь три всего? – этот вопрос Сары Абрамовны был уже обращен к Петрову. – И ведь уже зажило? Как на собаке?

– Угу, именно как на собаке, – говорил он с полным ртом, то, что Сара всё время держит его за руку, он уже и привык.

– А хотите я вам сыграю, товарищ Маршал?

– Вы тоже музыкант?

– Я играл белым, я играл красным, я играл господину Деникину, я играл товарищу Ворошилову, я играл товарищу Яссу, я играл…

–Понял, понял…

Жуков проницательно посмотрел в глаза дяде Зяме.

– По какой статье сидели? По политической?

– По хулиганке…

– Ну, тогда что-нибудь повеселее, чем этот кудрявый Марик.

– Между прочим, этот мальчик мой сын!

– Чтоооо? – Жуков рассмеялся. –Ну… Одесса…

Дядя Зяма взял флюгельгорн, закрыл вдохновенно глаза, и всё пространство вокруг наполнила мелодия «Рио-Рита». Все качали в такт головами, прихлопывали ногами, и в нужный момент ударяли вилкой о тарелку или стакан – получился настоящий домашний оркестр. Когда дядя Зяма закончил раздались дружные аплодисменты. Опять налили, выпили, теперь уже за Маршала, хоть он и отказывался принимать тост, говорил, что он просто гость, а герой сегодня Василий, всё-таки один тост выпили за Жукова. Рубен Лазаревич сбегал к себе в комнату и принёс патефон, чем вызвал бурю восхищения у женщин и подозрительный интерес у дяди Зямы.

– Рубик, милый, скажи только честно, ты ведь его сам собрал?

Рубен Лазаревич молча смотрел на дядю Зяму, искоса поглядывая то на Петрова, то на Жукова, которые за обе щёки уплетали закуску от Розы Самуиловны.

– Почему сам… купил…

– Рубик, дорогой, это очень ценная вещь, и не тебе пенсионеру, явно не союзного значения, это покупать.

– Отстань и слушай красивую музыку, – нервно сказал Рубен Лазаревич, крутя ручку патефона и ставя пластинку. Заиграл патефон.

– Не скучай, Васенька, – Сара Абрамовна чмокнула Петрова в щеку и вышла из-за стола.

– Угу, – сказал Василий, наливая себе, Русику, Жорику и Жукову французский коньяк.– Не буду!

– Отличная вещь!

– Керосинном пахнет!

– Дизелем и синей краской!

Каждый оценил французский коньяк по своему, и только Маршал послушав это всё, усмехнулся и выпив, сказал

– Действительно, пахнет синим керосином!

Сара Абрамовна подошла к Жукову и присев в реверансе пригласила его на танец.

– Ах ты ж! – Жуков моментально привёл себя в порядок, застегнулся и обнял Сару Абрамовну за талию.