Поздняя весна. Повести и рассказы

Мы все трое одновременно склонились над стопкой газет и принялись без спешки перебирать их. Милан и Яромир были опытными, можно сказать, матёрыми звёздами и видели много подобной печатной продукции за свою жизнь. Мне было, честно говоря, начхать, что там пишут, но любопытно взглянуть себе в глаза, отпечатанные на страницах газет.

Что же ты, Янка, натворила на этот раз?

Натворила я, как вскоре выяснилось, изрядно.

Одна из газетёнок утверждала, что я покорила сердце закоренелого холостяка, шовиниста-антифеминиста-мини-футболиста Яромира Збогара, и скоро выхожу за него замуж. Даже фотография прилагалась, где Яромир, дурачась во время прогулки в парке, стоит передо мной на одном колене и целует мою руку.

Другая провозглашала меня новой девушкой Милана, который, оказывается, развёлся со своей женой ещё в прошлом году. Правда, ни он, ни Светка тогда ещё не подозревали, что они уже не муж и жена. Только разве такие мелочи остановят коней безудержной фантазии, готовых растоптать всё и всех на своём пути? Авторы этой заметки тоже не забыли проиллюстрировать её. На газетном фото мы с Миланом сидели рядом за столиком в том самом ресторанчике и радостно улыбались.

Третья утверждала, что я, молоденькая разлучница, разбила семью известного музыканта, и им было плевать, что я не такая уж молоденькая. О том, что я в своей жизни ничего ценнее вазы из магазина сувениров и подарков не разбивала, даже не хочется начинать. Здесь с газетного фото на зрителя вполоборота смотрела загадочно-стервозная Янина Рупник. Я так и не поняла, где и когда это фото было сделано.

Яромир реагировал на выходки жёлтой прессы совершенно спокойно. Ещё бы! После скандала, пережитого им в прошлом году, всё, что мы сейчас просматривали, казалось ему детским лепетом.

Милан немного нервничал, но пока справлялся. Психанул он после того, как взглянул на газетку, лежавшую в самом низу стопки. Называлась она простенько и со вкусом – «Жёлтый тюльпан», а статейка в ней была, сказать, что мерзкой и грязной – не сказать ничего. Это был огромный ушат не помоев даже, а содержимого выгребной ямы. Видимо, Иван специально положил её в самый низ стопки. На десерт, так сказать.

На наши головы вылилась информация о том, что мы трое – я, Милан и Яромир – оказывается, уже давно проживаем под одной крышей в доме Котников, устраивая чудовищные оргии. На нас жалуются соседи, потому что наши адские развлечения в виде попоек, прилюдного занятия извращённым сексом втроём, не говоря уже о громкой музыке и диких криках, мешают им спать по ночам.

Самое ужасное заключалось в том, что мы пытались втянуть в свои безумные развлечения ангела Светусика и её малолетних детей, что и заставило нежную мать и любящую жену покинуть этот дом-содом, а заодно и непутёвого мужа, притворяющегося великим деятелем культуры.

Помимо всего прочего в статейке упоминалось наше с Миланом якобы близкое родство.

На одной иллюстрации к статейке мы были запечатлены все трое с отвратительно перекошенными лицами за столиком ресторана, а с другой на читателя смотрела пресвятая Мадонна – Светусик, прижимающая к груди своих ангелочков. Взгляд её был нежно-испуганным.

Всему есть предел.

Яромир с размаха кинул газетёнку на пол и принялся топтать её ногами. Милан сначала сидел неподвижно, стиснув виски, а потом поднялся, сказал, что хочет побыть один и ушёл в свою комнату.

Ванька сидел в кресле в позе великодержавного монарха и молча наблюдал за нами.

Отпсиховавшись, Яромир тоже рухнул в кресло и закрыл лицо руками.

Я не знала, как на такое положено реагировать, поэтому молча уставилась в окно. Руки непроизвольно теребили бумажную салфетку. В голове – полнейший вакуум, в сердце тоже он, но какой-то странный. Мне было по-прежнему безразлично, что там обо мне пишут, но не покидало чувство, будто я и впрямь совершила что-то дурное.

Мою рефлексию на тему чувства вины непонятно за что прервал вызов мобильного. Звонила мой литературный агент, Марженка Рупель. Она уже всё видела.

– …страшного! – Говорила она успокоительным тоном. – Конечно, ты теперь, скорее всего, лишишься части своих поклонников… в основном, поклонниц, конечно… Ну, знаешь, есть такие престарелые тётеньки, вроде меня, которые полностью отождествляют автора с лирической героиней… Они теперь тебя точно невзлюбят: такие красивые, чистые стихи и вдруг – оргии! Да ещё и… кровосмешение! – Последнее слово Марженка произнесла с видимым усилием.

Называя себя престарелой тётенькой, мой литературный агент кокетничает. Ей, конечно, немало лет, а, точнее, целых сорок семь, но выглядит она при этом моей ровесницей. Стройная, модная, ухоженная Марженка всегда благоухает дорогим парфюмом, может очаровать кого угодно и способна впарить издателям буквально всё. Она нередко даёт советы своим подопечным по имиджу и поведению в обществе, и к ней стоит прислушиваться, потому что ерунды Марженка не советует.

– Ты как? – Поинтересовалась она. – Сильно переживаешь?

– Я переживаю из-за Милана, – честно призналась я. – Сама я немного не та величина, чтобы день и ночь страдать на эту тему.

Услышав имя Милана, Ванька скривился и вышел во двор, увлекая за собой Марека.

– Узнаю мою дорогую Яничку! – Рассмеялась Марженка. – Для нас всегда наш дорогой братец на первом месте!

Марженка не знает о нашем побратимстве, но думает, что мы приходимся друг другу родственниками. Ну, да, приходимся. Шестая вода на киселе. У нас и справка есть! Мы ведь любим, чтобы всё было правильно.

– Ничего, мы что-нибудь придумаем! – Пообещала Марженка. – Главное, ведите себя, как обычно. Ни в коем случае не запирайтесь в четырёх стенах и никаких комментариев прессе без совета с адвокатами! – Посоветовала она, попрощалась и отключилась.

Отличный совет. Нам всем троим сейчас, как никогда, хочется выйти на люди и при этом молчать, как рыбы об лёд. Однако Марженку ослушаться нельзя, потом дороже выйдет.

Я поднялась, чтобы идти к себе.

– Яна, вы куда? – Спросил вдруг Яромир.

– К себе в комнату, а что?

– Не оставляйте меня одного, пожалуйста! Я уже устал быть один! – Взмолился он вдруг.

– Ярек, но вы же взрослый мальчик… – начала я и осеклась.

Давно не видела столько тоски в человеческих глазах.

– Пойдёмте, прогуляемся по саду, – предложила я, и Яромир с радостью согласился.

Глава 10

Сад был таким же унылым, как моё настроение, и выглядел столь же никому не нужным, как я сама. Яромир, видимо, и впрямь озверел от одиночества, если льнёт ко мне. Да, и к кому тут ещё льнуть, не к Ивану ведь!

Сначала мы бродили по дорожкам молча, но постепенно разговорились. Я сказала, что неплохо было бы устроить в саду Котников хороший ленинский субботник.

– Ух, ты! Что вы вспомнили! – Рассмеялся Яромир.

– Мы этого и не забывали! – Просветила его я. – У нас каждую весну школьники, студенты и служащие в добровольно-принудительном порядке выходят на территорию своих организаций и убирают весь зимний мусор. Ещё сажают цветы и деревья. Даже жители многоквартирных домов устраивают по весне субботники!

– Здорово! – Откликнулся Яромир.

Он загорелся идеей устроить субботник в саду Милана. Можно, конечно, вызвать службу благоустройства территории, но порядок, наведённый своими руками, больше ценится. Так сказал Яромир, и я не могла с ним не согласиться. Помимо этого, физический труд на свежем воздухе должен взбодрить Милана и облагородить Ваньку. Всё, решено. В ближайшие дни субботнику быть!

Неожиданно Яромир замер на месте и слегка побледнел.

– Милан! – Вскрикнул он. – Милан уже полчаса, если не больше, там один!

Яромир развернулся и поскакал в сторону крыльца резвой, футбольной рысцой. Я за ним едва поспевала. Отговаривать Яромира от похода в комнату Милана я даже не пыталась, потому, как это не имело никакого смысла.

Прискакав вслед за Яромиром на второй этаж, я остановилась и тормознула своего спутника.

– Будет лучше, если вы пойдёте сперва к нему один. Мужской разговор, и всё такое… Я к вам чуть позже присоединюсь.

Яромир торопливо кивнул и побежал дальше. Это надо – так переживать за друга! Видимо, перед моим приездом Милан и впрямь неслабо его «закопал», если Яромир решился уехать, оставив друга на попечение сестры-медсестры.

Я вошла в свою комнату и молча уставилась в зеркало. «Ну, и что мы такое сотворили?» – спросила я мысленно у своего отражения. Ответов на этот вопрос была масса, но ни один не приносил облегчения.

Мы – в смысле, мы с отражением, – приехали в Словению из самых благих побуждений, а именно, поддержать нашего друга и благодетеля в его несчастье, а заодно не дать ему свалиться с жестоким приступом невралгии. Мы делали всё возможное, чтобы вытянуть его из той апатии, меланхолии, унылой грусти, в которой он пребывал. Поход в салон с последующей прогулкой в парке, завершившейся ужином в ресторанчике. Какой в этом грех? В итоге – цистерна отборного дерьма на наши головы.

Думаю, та статейка в «Жёлтом тюльпане» заказная. Даже наверняка заказная! Никакая фантазия журналюг не пошла бы дальше разбитой мной семьи и давно состоявшегося развода. Легенда об оргиях явно была сочинена под заказ каким-то совершенно беспринципным борзописцем. Вопрос в том, кто мог заказать это произведение.