Роза – стервоза. Повесть

Это не считая двух моих запасных однушек на разных окраинах Москвы. Я сдаю их квартирантам, а цены за аренду жилья в столице сами знаете, какие. Арендная плата копится на моём секретном счёте, и я не пойду работать на рынок или побираться на вокзал, очутись я без работы и поддержки Гладышева.

Последний, кстати, может, катиться к собачьим хвостам уже сейчас, но я всё же намерена досидеть намеченный мной срок в полгода в его нелепом доме. Мало ли, какой попутный ветер подует вдруг в это время? Только первого марта я уйду в любом случае. Меня не остановят ни запоздалые признания, ни уговоры, ни подарки, ни обещания. Угрозами Гладышев вряд ли станет действовать, а если станет, то крупно об этом пожалеет. Я засуну ему его угрозы…

– И тебе не жаль? – Поинтересовался Абрамыч, явно пытаясь утопить меня в море вселенской скорби, плескавшемся в его много повидавших за жизнь глазах.

– Нет, – твёрдо ответила я. – Мне никого не жаль. Меня, ведь, никто не жалел.

– Я не о себе! – Отмахнулся Молостовский досадливо. – Работы своей не жаль? Профессии! Призвания своего!..

– Призвания? – Переспросила я и ненадолго задумалась. – Нет у меня никакого призвания, Леонид Абрамович! Меня в пять лет мамка в хореографический интернат как сдала, так я ничего, кроме балета, и не видела. Вот, и всё призвание.

– Как и мы все! – Подтвердил со вздохом главный. – Ну, что ж, на пенсию, так на пенсию! – Резюмировал он весело. – Новогодние праздники отработаешь хотя бы?

– Не-а! – Радостно откликнулась я.

– Почему?

– Потому что я их в гробу видала!

Мы оба залились дурацким смехом.

– Понятно, – сказал Молостовский, просмеявшись. Он явно чувствовал облегчение от нашей с ним договорённости. – Медицинские документы…

– …Лунин и Завадский подпишут, хоть завтра! – Заверила я его. – Они давно уже в шоке от моего поведения и постоянно зудят о смене деятельности.

– Хорошо иметь в друзьях таких докторов! – Похвалил Молостовский.

– Да, не то слово, как хорошо, – согласилась я.

Мне оставалось доработать до конца декабря, и можно не тащиться больше в постылый театр и не изображать из себя то, чем я никогда не была и не буду. Ни Гришке, ни его сестрице я решила ничего о своих делах не говорить.

Глава 13

Вернувшись домой, я застала Григория и Катюню в гостиной. Они пили кофе и о чём-то вполголоса переругивались.

– Слава Аллаху! – Промолвил Гришаня, едва я появилась в дверном проёме. – Я уж думал, ты на весь день смоталась и вернёшься только после вечернего спектакля.

– Сегодня нет спектакля, – ответила я. – Я заезжала в несколько мест по своим делам после репетиции.

На самом деле этих мест было всего два: Склиф и супермаркет. Я заручилась обещанием Вадима насчёт нужных мне выписок, справок и прочей медицинской беллетристики, и мы немного поговорили о его семейных делах и наших совместных планах на новогодние каникулы. В супермаркете я покупала тёмный шоколад. Много-много тёмного шоколада для моих замечательных кексов.

– Мы тут как раз пытаемся обсуждать нашествие гостей в наш тихий, скромный домик, и эта противная девчонка…

– Ты сам противный! – Выпалила Катька, краснея. – Я не пойду замуж за этого старого старика!

Интересно, за кого это наша «барышня» так активно не желает выходить замуж. Гришка залился смехом. Смех – единственное, что мне в нём всегда нравилось. Даже если мой любовник шутит на самые отвратительные темы, либо глумится над кем-то, смех его звучит переливчато, радостно, по-мальчишески дерзко.

– Во-первых, Станислав Петрович вполне себе молодой ещё старик. Ему всего сорок два. Во-вторых, он не делал тебе предложения, следовательно, замуж за него выйти ты пока не можешь, даже если очень сильно захочешь…

– Не захочу! – Отрезала Катька. – Моё сердце занято! – Выпалила она и густо покраснела.

– О, как! – Весомо произнёс Григорий, поднимая вверх указательный палец. – Занято, значит! Прямо, как туалет в плацкарте!

Катька не знала, куда себя деть от стыда и бессильной злости.

– Гриша, это не смешно, – мягко произнесла я. – Топтать чувства девушки гадко.

– Это не девушка, – возразил Гришка, резко посерьёзнев. Не иначе, как задумал очередную «искромётную» шутейку. Последняя не замедлила себя ждать. – Какая же Катерина у нас девушка? Она у нас бомбовоз.

И Гришаня снова покатился со смеху над уничтоженной Катькой, которая, плача, убежала в свою комнату.

– Зачем ты с ней так? – Спросила я, когда приступ безудержного веселья подошёл к концу. – Она, ведь, твоя сестра, и кроме неё…

– Я не просил этого старого дурака её рожать, – серьёзно возразил Гришка. – А, если уж родили, не спросясь, да ещё и накачали на мою шею, пусть она будет добра делать, что я говорю. Должна же от неё быть какая-то польза!

– Станислав Петрович – это случайно не Кулинич? – Перевела я разговор на другую тему, ибо застарелые дрязги Гладышевых меня интересовали мало.

– Да, он самый, – согласился Григорий. – Тебе тоже не мешало бы блеснуть перед ним талантами. Если у тебя получится очаровать его, возможно, он даст тебе роль в одном из своих спектаклей… Или даже не в одном!

– Принято, – слегка улыбнулась я, ликуя в душе так, что чуть искры из глаз не посыпались.

Ещё бы! Сам Кулинич! Он ставит модные нынче мюзиклы и старые, добрые оперетты. Я могла бы попробовать свои силы и там, и там.

– Вот, за что я люблю тебя, Илонка! – Похвалил Гришаня, поднимаясь с кресла и плюхаясь на диван со мной рядом.

Он обнял меня за плечи и поцеловал в щёку. Я ощутила крайне неприятный запах его пота. Опять он забывает принимать душ, возвращаясь домой! Язык уже оббила, говорить об этом! Впрочем, не стану беситься. Меня в любом случае скоро здесь не будет, и пусть из-за него выпрыгивает от злости из тапочек кто-нибудь другой.

– За что же ты меня любишь? – Бесстрастно поинтересовалась я.

Как будто человека и впрямь любят за что-то! Много ты понимаешь в любви, придурок!

– Сказали тебе, что надо очаровать Кулинича, значит, надо его очаровать. Всё. Никаких вопросов. А эта начинает тут…

– Он один приедет? – Спросила я.

– Нет, к сожалению. К нему, словно репей, прицепился один оперный звездун… Милославо… Ярославо…

– Билославо, – подсказала я. – Марио Билославо. Он тоже приедет к нам в гости на новогодние праздники?

– Да. Уж очень господин итальяшка хочет насладиться настоящей русской зимой. Вот, будет прикол, если всё растает к ядрени матери и потечёт грязюкой в разные стороны!

Гришка снова залился весёлым смехом. Я тоже вежливо улыбнулась его шутке.

– Кулинич вроде был женат на Летицкой, – начала я.

– Развелись! – Досадливо махнул ручищей Гладышев. – Совсем за светской хроникой не следишь? Чем голова занята? – Ласково поинтересовался он, целуя меня в макушку.

«Тем, как избавиться от твоей противной рожи!» – Подумала я со злостью, а сама произнесла с милой улыбкой: