Роза – стервоза. Повесть

– Спасибо.

Это не Гришке, а Антонине Тимофеевне, которая принесла для меня чашку чёрного кофе без сахара и фруктовую нарезку из хурмы, банана и лимона, как я люблю. Всё-таки она милейшая женщина! Мне её будет не хватать у себя дома на Кожухе.

– Слушай, Илонка… Меня только что осенило… – Начал Григорий, когда домработница удалилась. – Почему он везде таскается с этим итальянским соловьём? Вдруг он с девочек перешёл на мальчиков, и у них любовь?

Гришка побагровел от своего предположения, а я залилась смехом.

– Это исключено, – заверила я его, просмеявшись.

– Почему? – Возмущённо поинтересовался Гладышев. – Ты настолько хорошо знаешь вкусы Кулинича, что…

– Нет, – пресекла я поток его догадок. – Я неплохо знаю Билославо. Он никого на свете не любит, кроме одного человека…

– Кого? – Нетерпеливо спросил Гришаня, охочий до всяких сплетен.

Я выдержала эффектную паузу и произнесла с пафосом:

– Себя, неповторимого! Единственного на всём белом свете Марио Билославо!

– Хм… Интересно, – Гришка яростно зачесал свой кудрявый, чёрный с небольшой проседью затылок. – Значит, Кулиничу можно спокойно подсовывать Катьку и… Что?! – Прервал он сам себя возмущённо. – Что ты так на меня смотришь? Станислав Петрович сам сказал, что ему надоели все эти великовозрастные светские шалавы! Он чистую, благовоспитанную девушку хочет в жёны. Чем ему Катька не жена, скажи, а?

– С кем ты сейчас споришь? – Невинно поинтересовалась я. – Уж не сам ли с собой?

– Не надо! – Григорий вскинул указательный палец в предостерегающем жесте. – Вот, этой философии мне здесь не надо, ладно?

– Философия, между прочим, была вполне себе жизнеспособной штуковиной, пока лучшие умы Востока и Запада не превратили её в болото бесплодных умствований. Это раз. И потом, ты уверен, что твоей сестре будет с ним хорошо? Это всё, о чём я хотела тебя спросить.

– А, вот, это уже твоя задача – убедить Катьку, что Кулинич как раз тот человек, с кем ей будет хорошо. Я со своей стороны убеждаю её, что ничего лучшего ей не светит.

– Молодец, – грустно похвалила я. – Втаптываешь девчонке самооценку. К тому же, тебе, ведь, ясно сказали, что сердце занято…

– … как туалет в плацкартном вагоне! – Повторил Гришка, но уже не с насмешкой, а со злостью. – Знаю я эти ваши девичьи сердца! Зайдёт в него сопливый, безответственный юнец, нагадит да ещё и смыть за собой не соблаговолит! Здесь же серьёзный, взрослый человек…

– …нагадивший не в одно и не даже не в два женских сердца, а в гораздо большее их количество! – Торжественно закончила я.

– Вот, именно! – Согласился Григорий радостно. – Он всё или почти всё своё говно уже излил на других, и Катьке меньше достанется! Стас настроен на семью и детей, и Катерина – самое то, что ему нужно.

– Отлично! – Резюмировала я. – Свеженький, невинный цветочек – старому, потрёпанному козлу!

– Да, – парировал любящий старший брат. – Козлы, особенно старые, большие охотники до свежей зелени, даже если она, скажем так, тучновата для своего времени года.

– Ладно, не будем спорить. Время покажет, кто был лох, – ответила я, поднимаясь и глядя на свои наручные часы.

– Куда это мы спешим? – Удивился Гришаня. – Я думал, мы с тобой…

– Через пятнадцать минут начинается трансляция, – сказала я. – Женькины ростовские юниоры играют с краснодарскими. Я хотела бы посмотреть.

Гришка замер, уставившись на меня с приоткрытым ртом. В какой-то момент я испугалась, что его снова хватанул микроинсульт или, чего доброго, полноценный удар, но нет.

– Женька! – Воскликнул Гришаня, вскидывая вверх указательный палец. – Вот, где корень зла!

– Какой ещё корень зла? – Искренне возмутилась я. – Ты знаешь кого-нибудь, кто был бы…

– …так же часто в последнее время треплён кругленьким Катькиным язычком! Илонка! Он же у неё с языка не сходит! Чёрт, только этого ободранного перекати-поля ей недоставало! Вот, я дебил! Как я теперь отменю приглашение для них с Альбинкой?

– В этом нет нужды, – успокоила я Гришку. – Марченко не зайдёт в Катино юное сердечко и не нагадит в нём, и Катя ему даром не сдалась. Он слишком любит свою жену.

– Мало ли, кто кого любит, когда молодая девка вертит задницей перед носом?

– Это не его калибр, – заверила я. – Не его калибр и не его формат.

– Откуда знаешь? – Недоверчиво спросил Григорий.

– О своих друзьях я знаю всё.

– Не многовато ли у тебя друзей мужского пола, дорогая моя?

– Друзей женского пола не бывает, а если есть, то это подруги. Извини, я хотела ещё успеть принять душ и переодеться.

Преодолевая отвращение, я поцеловала Григория в губы быстрым, но крепким поцелуем, и взбежала по лестнице к себе в спальню. Мельком бросив взгляд через плечо, убедилась, что он весьма озадачен. Что ж, ничего удивительного.

Глава 14

Женькины юниоры одержали трудную победу 4:3. Кажется, это последний их матч в уходящем году. Я искренне порадовалась за Марченко и его мальчишек, взглянула на часы и поняла, что настало время ужина.

Раньше я долго составляла меню на пару с Антониной Тимофеевной, тщательно выверяя калорийность блюд и соотношение белков-жиров-углеводов. Старалась сама ездить за продуктами и следить за тем, чтобы они были надлежащего вида, состава и качества. В последние три месяца мне жутко некогда заниматься этим всем. Есть дела важнее и интереснее.

– Тебе не кажется, что наш рацион стал более калорийным, чем всегда? – Спросил как-то раз Григорий с умным видом.

– Нет, не кажется, – ответила я уверенно. – Это так и есть.

– Ты считаешь это нормальным?

– Конечно. В холодное время года рацион должен быть более калорийным.

«До тёплого я не задержусь, а вам, двум свиньям, всё равно, что жрать!» – Добавила я про себя, обворожительно улыбаясь в изюмно-чёрные Гришкины гляделки.

– Намечается большая компания. Надо бы закупить побольше алкоголя, – начал Гришка в тот вечер за ужином.

– Кто будет его пить? – Саркастически поинтересовалась я. – Лунины и Завадские не пьют, потому что это вредно, Женьке пить нельзя, а Альбинка не будет с ним за компанию, Збогары не пьют просто потому что… Остаётся сладкая парочка – Кулинич и Билославо, да мы с тобой.

– Тебя поить – только добро переводить, – усмехнулся Григорий. – Никогда не пьянеешь. Ты хоть удовольствие от алкоголя получаешь?

– Получаю, когда некий лох думает, что я набралась, и он сейчас меня легко обставит в покер…

Хрустальные шарики люстры зазвенели от нашего с Григорием дьявольского хохота. Катюня поёжилась.

– А почему Марченко нельзя пить? – Спросила она вдруг ни к селу, ни к городу.