Две стороны. Часть 2. Дагестан

Наводчик нехотя засунул руку за пазуху и достал стеклянную поллитровку. Александр открутил крышку – судя по этикетке и по запаху, вроде, похоже на коньяк.

«Да хрен с ним, и с дагами, и с БТРом!» – Щербаков запрокинул голову и из горла сделал несколько глотков. Алкоголь мгновенно заполнил пустой желудок и шибанул в медленно отходивший от стресса мозг.

– Товарищнант, а сколько ехать еще? – в наушниках прозвучал усталый голос Обухова.

– Да хрен его знает. Комроты сказал «догоняйте», так что езжай вперед потихоньку и никуда с асфальта не сворачивай! – ответил Александр Обуху. – А ты, Кравченко, смотри там, чтобы «бэтэр» не оторвался, – прокричал Щербаков сквозь грохот двигателя и глотнул коньяка ещё…

Утро в горах

Тишина. Сквозь полукруглую щель командирского люка проникают яркие солнечные лучи. Щербаков, еще не открыв глаза, судорожно сжал пальцы и с облегчением почувствовал в руках прохладную сталь автомата. Он разлепил опухшие веки и огляделся. Люк наводчика был открыт, и сквозь него виднелись плывущие по голубому небу большие белые облака. В ногах валялась початая бутылка коньяка.

«Странно, почему так тихо? Где Кравченко? Приехали уже?» – в кружившейся голове лейтенанта вяло ползали обрывки мыслей. Чувствуя тошноту и огромное желание выпить холодной воды, Щербаков ослабевшими руками откинул тяжелый люк и медленно выглянул наружу. Судя по довольно высокому солнцу, время завтрака давно прошло, а обеда еще не наступило. Танк раскорячился посередине пустой асфальтированной дороги, терявшейся за поворотами в горах, окружавших его со всех сторон. Сзади стоял прицепленный БТР с солдатами, дремавшими на его броне, греясь в лучах теплого сентябрьского солнца. Некоторые, по всей видимости, тоже болели с похмелья. Кравченко и Обухов, сняв свои кирзовые сапоги и развесив портянки на ЗИПах, растянулись на нагревшейся трансмиссии.

– Чего стоим? – охрипшим голосом спросил Щербаков. – Есть чего попить?

– Здравия желаем, товарищнант, – едва приподнявшись, вразнобой сказали механик с наводчиком. Обухов отстегнул полупустую фляжку и протянул лейтенанту. Вода оказалась теплой и невкусной.

– Так чего стоим? – допив остатки воды, опять спросил Щербаков.

– Горючее кончилось, – виновато сказал Обухов.

– Как, бля кончилось? А мы сейчас где?

– А хрен его знает, товарищ лейтенант, – ответил Кравченко.

– На связь кто-нибудь выходил? – опять спросил Александр.

– Выходили. Ни на основной, ни на запасной частоте никто не отвечает. Одно шипение. В горах, Абдулов сказал, вообще плохо ловит – за гору заехал – и нет связи.

«Нормально, – подумал Щербаков, – и что теперь делать? Пешком же не пойдешь, технику не бросишь. Да и куда идти?» – думать совсем не хотелось. Хотелось лечь в тень и полежать еще.

– Вы автоматы-то с собой возьмите, а то лежите, как на курорте, – сказал он развалившимся на трансмиссии танкистам, а сам пытался сообразить, что делать в такой ситуации. Лейтенант сам попробовал выйти на связь, но обе частоты молчали, выдавая только шипение и треск атмосферных помех.

Прошел еще час, солнце стояло в зените, нагревая остывшую за ночь броню, но мимо не проехало ни одной машины. Вокруг только горы, поросшие скудной растительностью, и огромное синее небо с медленно плывущими по нему облаками. Танкисты пообедали сухпаем. Консервы не лезли Щербакову в пересохшее горло, но он затолкал их, чтобы хоть чем-то наполнить пустой желудок.

«Интересно, где все? Нас что, не ищут? Или с батальоном что, может, не до нас им, может, они там воюют вовсю, пока мы тут без солярки стоим?» – различные мысли и варианты развития событий крутились в немного прояснившейся голове Щербакова. Вдруг далеко впереди он услышал еле различимый звук надрывающегося на подъеме двигателя, вскоре из-за поворота выехал армейский ГАЗ-66.

«Слава Богу, – подумал лейтенант, – хоть кто-то!» – он замахал приближающейся машине. «Шишарик» тормознул у обочины, и с пассажирского места выпрыгнул капитан Пермяков – зампотех танковой роты.

– Товарищ капитан! – обрадовано закричал Щербаков. – Наконец-то Вы приехали! Мы стоим и не знаем, куда ехать и вообще, у нас соляра кончилась.

– Здорово, Саша! – Олег Пермяков протянул руку Александру. – А меня вас послали искать. Другие танки сейчас по блокпостам расставляют с пехотой. Соляра кончилась? Вот блин! – капитан затеребил свои светлые усики. – А связь?

– А связь не ловит.

– Зашибись! – Пермяков уселся рядом на башню танка, прислонив свой автомат к ЗИПу, – Ладно, я сейчас водиле скажу, чтобы ехал искать наш заправщик.

Шишарик уехал искать батальонный заправщик, оставалось только ждать.

Какое-то время они молчали, разглядывая горные вершины, некоторые из них белели снегом. Из-за поворота послышалось гудение большегрузного автомобиля, оттуда показался дымящий КрАЗ-заправщик. Судя по черным номерам, заправщик был армейский, но не из второго мотострелкового батальона. Подъехав, он остановился напротив танка. За рулем заправщика сидел парень в военной форме без погон и без знаков отличия, поэтому какое у него звание и род войск – не понять. Рядом с ним еще один, тоже в форме без нашивок, с автоматом в руках.

– Привет, мужики! Что случилось? – водитель выглянул из окна машины.

– Привет! Соляра кончилась! Лишняя есть? – сквозь рокот дизеля прокричал зампотех Пермяков, особо не надеясь на помощь от посторонних.

– Да не вопрос, сейчас заправим! – водитель что-то сказал напарнику, они выпрыгнули из кабины и принялись разматывать толстый заправочный шланг. Через полчаса внутренние баки танка заправили, и он вновь сотрясал воздух грохотом своей силовой установки. Парни с заправщика смотали шланг и уселись в кабину.

– Ребята, спасибо за помощь! Что должны? – капитан привстал на подножке КрАЗа.

– Да ничего не должны. Номер части скажи, – водитель потянулся и достал откуда-то сверху потрепанный блокнот с неразборчивыми пометками. Чиркнув в блокноте, как показалось Пермякову даже не номер части, а просто какую-то закорючку, водитель пожал капитану руку, – удачи, мужики!

КрАЗ, полегчавший на семьсот литров дизельного топлива, укатил в сторону, откуда ночью приехал танк с прицепленным к нему БТРом.

– А что это за заправщик? Так запросто нас заправили – не с нашего батальона, ни накладных…, – Щербаков посмотрел вслед скрывшемуся за поворотом КрАЗу.

– Кому война, а кому мать родна. – загадочно сказал Пермяков. – Это ж армия, Саша! Сто пудов, эти типы поехали соляру продавать, а нас чисто «по-братски» заправили, вошли, видимо, в наше положение.

– Целую цистерну соляры продавать? – изумленно спросил Щербаков.

– Эх, Саша, молодой ты еще! Поехали давай! – Олег поудобней уселся на ЗИПе башни, ухватившись одной рукой за станину НСВТ.

Танк вновь пришел в движение, волоча за собой на прицепе безжизненный БТР с сидевшими на броне бойцами.

Блокпост № 17

Через двадцать минут танк с БТРом спустились в долину, со всех сторон окруженную горами. По бокам дороги замелькали капустные поля, нарезанные неровными многоугольниками на всех более-менее горизонтальных участках. Вскоре мини-колонна проскочила поворот с указателем «Кулецма». Вдалеке, среди убранных полей, по левому борту светлели крыши большого дагестанского села. Еще минут через десять впереди показался Т-образный перекресток. Дорога уходила вперед, вновь поднимаясь в горы, налево ответвлялась более узкая дорога, на ней асфальт едва угадывался. Рядом с перекрестком стояла старая автобусная остановка, которую пытались превратить в подобие блокпоста. Её стены, сделанные из бетонных плит, сплошь в дырах и выемках от осколков и пуль. Несколько названий русских городов, что-то на арабском и большая надпись «Аллаху Акбар!» не вносили ясности, кто же последним оборонял блокпост. Под стенами валялись разодранные пулями мешки с наполовину высыпавшимся из них песком, окровавленные бинты и кучи разнокалиберных гильз, тускло блестевших на солнце. По спине Щербакова пробежал холодок от увиденного и мгновенно представленной картины происходившего здесь, возможно, совсем недавно. Танк, не остановившись, проехал мимо пустого блокпоста и через десяток метров повернул направо на грунтовую дорогу, поднимающуюся на крутой холм. Почти на самой его вершине Александр заметил еще один БТР и копошащихся рядом с ним солдат.

– Блокпост № 17, – ткнув в сторону БТРа, прокричал в ухо Щербакову Пермяков.

– Где? – пытаясь рассмотреть какую-нибудь бетонную конструкцию, спросил Сашка.

– Где БТР стоит. Оттуда сектор обстрела хороший, как раз будем контролировать перекресток и прилегающую территорию. – ответил зампотех. – Сейчас танку выроем окоп, пехота тоже укрепится, вот тут и будет наш блокпост.

– А почему номер семнадцать? – танк уже достиг середины холма, надрываясь и затаскивая тяжелый БТР на гору.

– Наш батальон образовал семнадцать блокпостов вокруг Кадарской зоны на удалении около пяти километров от центра боевых действий. – прокричал капитан. – Это последний, семнадцатый. Будем стоять с двумя отделениями.

Танк, наконец, забрался на вершину. Внизу, как на ладони, метрах в трёхстах от роющих в каменистом грунте окопы мотострелков, раскинулся Т-образный перекресток с разбитым блокпостом. Сверху открывался прекрасный вид на горную долину, покрытую лоскутками капустных полей и белеющими вдали крышами Кулецмы.

БТР на прицепе закатили в маленький овражек, похожий на размытый непогодой танковый окоп. Трос с трудом вытащили из лебедочного лючка и закрепили на танке. Шагах в пятидесяти от притащенного БТРа, в окопе, вырытом силами мотострелкового отделения, стоял еще один «бэтэр». От спрятанного по борта бронетранспортера в обе стороны тянулись траншеи. Их маленькими саперными лопатками рыли солдаты, проклиная камни, то и дело попадавшиеся в твердой земле.

«Сначала поедем, посмотрим, как экипаж 172 танка устроился, они тут метрах в двухстах, за этой вершиной стоят, блокпост №16. – Пермяков махнул в сторону возвышавшегося невдалеке холма. – А вон там хозвзвод», – капитан указал вниз, где виднелась пара ЗИЛ-131 с будками-кунгами.

За вершиной, куда подъехал танк Щербакова, рядом с отвесным обрывом, стоял танк № 172 с сидящим на трансмиссии экипажем. Командиром 172-го был дембель сержант Виктор Гирин. Два остальных члена экипажа тоже дембели – наводчик орудия сержант Саня Стеценко и небезызвестный рядовой Вова Марченко, он же Марчелло. В экипаже постоянно возникали какие-то мелкие бытовые конфликты, но так как черпаки, слоны и тем более духи поблизости отсутствовали, злость приходилось срывать на безобидном и не дослужившимся даже до ефрейтора Марчелле.

Вблизи стоял еще один БТР, возле него жгли костер солдаты мотострелкового отделения. С солдатами у костра сидел огромного роста старлей с унылым лицом, покрытым черной щетиной. С обрыва желтела дорога, терявшаяся в холмах долины, и село Кулецма, окруженное капустными полями. Капитан спрыгнул на землю, прошелся туда-сюда и приказал Кравченко с Обуховым опустить тяжелую плиту отвала, установленную на нижнем броневом листе танка.

«Сейчас я вам покажу, как окопы для танка рыть», – сказал Пермяков, усаживаясь за рычаги щербаковского 157-го. Стальная плита, освобожденная от креплений, под собственной тяжестью упиралась в землю, перемешанную с горными камнями. Танк отъезжал назад, волоча за собой гремевший по камням отвал, затем двигался вперед, сгребая землю с теми же камнями и углубляясь в основание горы. Минут через двадцать был вырыт окоп для БТРа, и от него пехота принялась копать свои ходы и места для огневых точек. Окоп для Т-72 капитан решил сделать поближе к краю обрыва, маневрируя танком в опасной близости от отвесных стен пропасти. Щербакову казалось, что зампотех не успеет вовремя затормозить и танк рухнет с пятидесятиметровой высоты, срывая башню с корпуса и разбрасывая гусеницы по зеленеющим у подножия полям. Но случилось другое – 157-й зацепился отвалом за торчащий из глубины горы камень, оказавшийся слишком большим и твердым. С громким хлопком петли отвала лопнули, и он остался лежать под днищем остановившегося танка.