Ведьма поневоле

Перед ней стояла небольшого роста, худенькая девушка, в мятой, грязноватой одежде, вся перепачканная землёй, сажей, с прилипшими травинками, со спутанными, взъерошенными волосами, в которых тоже проглядывал какой-то мусор, очень усталая на вид и со светящимися светло-голубым глазами.

«Неужто вурдалачиха из могилы выкопалась? Но ещё не стемнело, как же она по земле ходит?». Девушка была в замешательстве, но долго молча не простоишь, надо как-то реагировать.

– Ты вурдалак?

– Нет. У них глаза красные.

– Ты человек?

– Да.

– Ведьма?

– Да.

– Ой, мамочка! – Пухляшка прикусила кулачок левой руки, а правую прижала к груди, но с места не сдвинулась.

Катя устало подошла к крыльцу и со стоном села, привалившись спиной к деревянному столбу.

– Да не кипишуй ты. Я не злая ведьма, никакого вреда не причиню. Мне бы отдохнуть денёк, да поесть нормально. Денег, правда, у меня нет, есть только это. – Катя сняла с пальца кольцо и протянула девушке.

Пухляшка заинтересованно склонилась над кольцом, но в руки его не взяла.

– Неужто золотое?

– Конечно. Других не ношу.

– И самоцвет настоящий?

– Разумеется. Это изумруд.

– За такое кольцо, весь наш хутор, вместе с нами, раз десять купить можно, – девушка задумалась и добавила, – а может быть и больше, я не знаю, не разбираюсь я в самоцветах. Не возьму, батюшка заругает, очень дорогое колечко.

– Надо же, честные какие. Только вот есть от этого меньше не захотелось. – прошептала Катя.

Пухляшка, видимо, шёпот услышала:

– Так что ж мы, нехристи какие? Путнице хлеба кусок, да борща чашку не найдём? Я сейчас.

Девушка скрылась в доме и почти тут же появилась снова, держа в руке блюдце, на котором лежал маленький кусочек хлеба и зубчик чеснока.

– Что это?

– Съешь это.

– Ну, и на том спасибо…

Пухляшка заливисто рассмеялась:

– Вурдалака надо в дом пригласить, тогда он сможет войти, но и человека ведь надо приглашать. Как мне узнать, что ты не вурдалак?

Логично. Не важно, что солнце светит, а вурдалаки только ночью бродят, может она вурдалачка страдающая бессонницей. Катя съела чеснок и хлеб.

– На скотину нашу мор не будешь насылать?

– Зачем мне это?

– Ты же ведьма.

– Не буду. Я хорошая ведьма.

– Меня Радмила зовут, прошу в дом.

– А меня Екатерина Андреевна.

Радмила завела Катю в дом, умыла, причесала, причитая о том, что негоже хорошей ведьме с мусором в голове ходить, усадила за стол и досыта накормила. Катя была бы и рада ещё с ней поболтать, но присев на лавку в углу мгновенно уснула. Радмила не стала её будить и убежала управляться по хозяйству. Снова приснилась лесная дорога и нагромождение покрытых рунами камней. На этот раз Катя ощутила исходящую от них силу и поняла, что это не просто камни – что-то словно просилось наружу сквозь них, звало и было знакомым.

Ближе к ночи с полей явились остальные представители семейства – отец с двумя сыновьями и беременной невесткой, ещё один сын остался на какой-то пасеке и дядька, брат отца, с женой и дочкой. Реакция на присутствие в доме ведьмы, чьи глаза отчётливо и жутко светились в темноте, была неоднозначной.

Положение спасла Анна, женщина уже в годах, жена дядьки. Указав на крестик на шее и заявив, что перед ними первая верующая ведьма, которая в свою очередь немедленно трижды перекрестилась на икону в углу, она снарядила Катю в баню, в сопровождении Радмилы, а невестке поручила вычистить ведьмину одежду.

Эту ночь Катя провела в нормальной кровати, чему была несказанно рада.

Утром поспать толком не дали. Оказалось, семейство просыпалось вместе с солнцем. Без суеты и спешки собравшись, все снова умотали по полям работу работать, оставив на хозяйстве Радмилу и невестку, имя которой так и осталось неизвестным. Та лишь раз показалась из дома, больше её не видели. Ну и ладно, ну и не надо.

Пока Радмила возилась по дому, Катя грелась на солнышке. Никакой платы с неё не взяли, при этом помыли, почистили, накормили и оставили в покое. Хотелось для этих людей что-то сделать, а что? Недалеко от больших сараев она заметила две огромные акации, одна из которых была срублена и почти полностью попилена. Интересно, стены валить она умеет, а дерево выкорчевать получится? Ещё надо было потренироваться творить магию, не выкрикивая всякий бред. Стыдно, если честно, кричать на всю округу про хвосты крокодилов.

Вытянув руку и мысленно упёршись в дерево, Катя представила, как вытаскивает его из земли, словно морковку. Акация шелохнулась, как если бы в неё бросили мешком с пшеницей, например, но на этом всё и закончилось. Хорошо, пусть это будет не рука, а трактор. Нет! Кран. Огромный башенный кран. Существующий только в её возбуждённом воображении огромный башенный кран уверенно потянул тросы, акация вздрогнула и пошла вверх, вздымая огромные комья земли и роняя кору. Корни тянулись за тяжёлым стволом, не давая вырвать дерево полностью. Катя почувствовала, что теряет силу, а вместе с ней и хватку, мысленно собралась, воображаемый кран рванул акацию, корни лопнули и она с грохотом повалилась на землю.

– Невероятно! Это просто невероятно! Волшебство! – раздался рядом восхищённый голос Радмилы.

А вот слова, сказанные следом, холодком пробежали по спине.

– Отличная работа! Вырвала дерево, не разрушив при этом весь хутор! Честно, потрясён.

Стоян. За спиной. Катя подождала несколько секунд, ожидая стрелу или копьё в спину, с вылезающим из груди окровавленным наконечником. Ничего не происходило. Она медленно обернулась.

Метрах в пятнадцати от неё было два всадника, Стоян и ещё один незнакомый мужик. Всего двое? Какие смелые. «Надо было сразу бить, пока была возможность. Теперь вы ни мечи, ни луки достать не успеете». Но они ничего доставать не собирались и тронули коней. Пройдя половину пути те заартачились, закивали мордами, пошли боком и в сторону, начали фыркать. Пришлось спешиться.

– И за что они тебя так не любят? Странно даже, ведь боевые кони. Они и в огонь пойдут, только прикажи, а с тобой дружить не хотят.

– Наверное, они просто умнее вас. Убить меня пришли? Или схватить, чтобы потом на костре сжечь?

– Хотели бы убить – убили. Да и не принято у нас людей на кострах сжигать. Так что, ни то, ни другое. Поговорить пришли. Есть у нас к тебе, Екатерина Андреевна, серьёзный разговор.

Катя задумалась. Ну а какие у неё варианты? Предположить один населённый пункт сектантов она могла, но несколько! К тому же, за всё время, она не видела ни одной фабричной вещи у местных. Нет, так не бывает. Хоть что-то быть должно. Пуговицы хотя бы, но даже пуговицы не выглядели ни современными, ни фабричными. Дешёвая китайская курточка на молнии, навесы на дверь, туалетная бумага, расчёска, зубная щётка, паста, обувь, ремни хотя бы. Ни-че-го! Ни одной фабричной вещи, даже гвоздя ржавого или карандаша простого! Всё самодельное. Прибавим сюда магию и туманную стахолюдину из леса. Да и сами люди – они были другими. Вот просто другими и всё.

Катя уже поняла, что находится в совершенно ином мире. Может быть и в прошлом. Почему нет? Даже историки мало что знают о прошлом, больше придумывают «на основе существующих моделей». А может быть и в каком-нибудь параллельном мире. В любом случае, дома она здесь своего не найдёт. Ни родителей, ни мужа, никого. Просто их здесь нет. Она выпала из чёрного шара в какой-то иной мир, и она здесь совершенно одна. Что из этого следует? Первое – найти пристанище. Второе – искать путь домой.