Бык и бабочка

– Ну, хорошо, – немного нерешительно, как будто Ева застала его врасплох, отвечает Жан. – Тогда я сейчас приеду. Сейчас тогда возьму такси и приеду. А, – встревожено произносит Жан, – чуть не забыл спросить, – какой у вас адрес?

– Небо, – томно говорит с самозабвенной улыбкой Ева. – Мой адрес – небо, – смеется она, упиваясь своей властью в эту секунду, как будто она живет одним мгновением.

19

Надвигающийся аборт внес коррективы в мировоззрение Леночки. Она стоит возле раковины с льющейся из крана водой и думает, что по идее у нее есть все для счастья, муж, беременность, и своя квартира, но ее это не устраивает. У нее есть все для семейного счастья, а счастья нет.

Рука Лены сжимает желтую губку – и вода с мыльной пеной льется в раковину. Лене нравится наблюдать за губкой, из которой льется вода. Ей нравится сжимать и давить губку, а потом снова подставлять ее под струю воду. Потому что когда Лена наблюдает за губкой, она чувствует себя такой уж одинокой. По крайней мере, кроме нее, есть еще губка, которая испытывает те же мучения, что и она. Ее тоже кто-то давит. Лене и правду кажется, что невидимая рука судьбы проделывает с ней тоже, что она проделывает с губкой. Судьба забавляется с ней, как с губкой. Сжимает и разжимает, а потом снова наполняет водой. И беременность – это тоже вода, которую своей невидимой рукой судьба из нее обязательно выжмет. Рано или поздно.

Несколько ножей, тарелок, стаканов и чайник – это все нужно помыть на сегодняшний день. Это все, к чему будет прикасаться пенная губка, сжатая пятью розовыми пальцами Леночки. Вся эта посуда, накопившаяся за несколько рабочих дней, должна быть помыта. Леночка терпеть не может заниматься домашним хозяйством, но сейчас мыть посуду ей нравится. Звук льющейся из крана воды ее успокаивает. «Неужели я способна в своей жизни только на то, чтобы мыть эту посуду? – спрашивает себя Леночка. – Неужели в этой жизни для меня уготовано места не рядом со сценой, а возле раковины? – возмущается она внутри себя, никак не выпуская эмоции наружу».

Лена сжимает пенную губку, и губка катится по тарелке вниз, снабжая ее белой пеной моющего средства. Лена чувствует спиной, что ее муж пришел на кухню и сел за стол. Она слышит, чувствует, ощущает его присутствие каждой клеточкой своего тела. Она ощущает его присутствие, потому что когда он пошел, воздуха в помещении стало меньше. Как будто он вытеснил своим физическим присутствием весь воздух. Лена не знала до того, как он вошел в ее жизнь, что такое быть несвободной, а после того, как он вошел на кухню, она поняла, что значит ненависть. Потому что это ведь он виноват, что у нее сейчас в животе зародыш.

– Как дела на работе? – спрашивает Игорь, выдержав паузу.

Эта пауза была для Лены мучительной. Ей кажется, что ее муж в последнее время очень изменился, и она не знает, чего от него ждать.

– Нормально, – отвечает Елена, изображая занятость, чтобы меньше разговаривать с ним. – А у тебя?

Лена не хочет говорить о себе, потому что она боится, что их разговор о ней плавно перейдет в разговор о ее беременности, которую она скрывает от мужа.

– А какие у меня быть могут дела? – произносит Игорь с очень странной интонацией, которую Лена еще от него не слышала. – Не я ж тут беременный, – говорит он.

Лена изменилась в лице, как будто получила удар в спину, продолжая мыть посуду в том же ритме, в каком она мыла. Ей нужно немного времени, чтобы осознать услышанное.

– Откуда ты знаешь, ты копался в моем ноутбуке? – строго спрашивает Лена, и ее спина становится натянутой, как струна.

– Может быть, – произносит немного небрежно Игорь. – Ты же мне ничего не хочешь рассказывать. Вот и приходится изыскивать свои источники информации.

– Ты не имел права, – почти шипя от негодования, произносит Лена, сжимая в руке губку. – Это были мой ноутбук. Ты нарушил мое личное пространство, ты влез на мою территорию, – Лена сжимает губку в кулаке так сильно, как только может.

– Твои ноутбук – это мои ноутбук, ты же моя жена, в конце концов, а не чужой человек, говорит монотонно Игорь. – В любом случае я очень рад, что у нас будет ребенок. Будем надеяться, что у нас будет девочка, парень-то у меня уже есть.

– Ребенок? Девочка? – произносит удивленно Лена, продолжая елозить по тарелкам губкой. – Никакого ребенка у нас не будет, – смело заявляет она. – По крайней мере, у меня. А ты, если хочешь заводи на стороне. Или хочешь, я развод тебе дам, чтоб тебе удобнее было.

Игорь направляет свой взгляд в ее спину, и Лена чувствует, как смотрит ей в спину. Лена никогда еще не чувствовала взгляд такой силы, ей даже физически стало трудно дышать, и она, закрыв глаза, выпустила губку из своей руки.

– Я думаю, что ты уже понял, что аборт неминуем, – произносит Лена с закрытыми глазами так, как будто она должна бороться с ним изо всех сил. – Мне не нужна это беременность и не нужен этот ребенок, – говорит она, не видя ничего кроме белых пятен на черном фоне и ощущая, как дрожат ее веки от напряжения.

– Только если корабль отправится ко дну вместе с маленькой лодочкой, – произносит строго и решительно Игорь, имея в виду, что аборт его устроит только в случае смерти самой Леночки. – Надеюсь, ты понимаешь, о чем это я? – добавляет он очень серьезно.

Лена открывает глаза и опускает их в раковину, на дне которой лежит маленькая желтая губка. Лене она кажется очень жалкой и даже ничтожной, и эта губка в действительности напоминает ей себя. Лена берет в руку губку так нежно и бережно, как маленького только что вылупившегося цыпленка, и, выключив воду, кладет ее на край раковины.

– Это мое тело, и я буду решать, что мне дальше делать, – произносит она, глядя на желтую губку, лежащую на краю раковины. – Ты меня понял? Это мое тело!

Лене кажется, что если она обернется, то Игорь убьет ее взглядом. Он посмотрит на нее и убьет ее взглядом, поэтому она хочет, чтобы он ушел до того, как она обернется.

– Ну ты что? – неслышно подойдя и обняв Лену за плечи, произносит ласково Игорь, как будто бы желание сделать аборт – это очередная блажь Лены, от которой он очень легко освободит ее голову. Игорь уверен, что он освободит голову Леночки от этого блажи быстрее, чем она освободит свою плоть от беременности. – У нас будет все хорошо. У нас скоро будет ребенок, ты что, дуреха, удумала, а? Малышка моя, маленькая моя, хорошая. Аборт она решила сделать. Сейчас родишь – и у нас будет счастье. Только подумай, это кроха принесет нам счастье. Наш ребенок, ребеночек. Шевелящийся комочек любви, счастья.

Леночка старается не чувствовать прикосновений Игорь. Ей неприятно, что он к ней прикасается, поэтому она сжимает плечи, втягивая в себя шею, черепаха А ее глаза наполнятся слезами. И вот-вот польются из глаз, но Леночка не произносит ни звука. Она смотрит на несколько помытых тарелок, ложек, стаканов и чайник, и ей очень грустно. Как будто она создана лишь для того, чтобы стоя у раковины мыть посуду. Ей так грустно, как ей еще не было никогда. Она чувствует себя в западне, в которую ее загнала сама природа и этот случайный половой акт, который она даже не помнит, потому что все ее мысли на тот момент были только о театре. Слезы вот-вот готовы политься из глаз по щекам, и Леночка инстинктивно берет подносит руку к глазам, чтобы предупредить их.

20

– Поцелуи, горячие поцелуи, кому горячие поцелуи?! – произносит Элона, облаченная в красное платье.

– Перестань, – отмахивается Жан от объятий Элоны. – Почему-то тебя распаляет на нежность только, когда мы в театре, – говорит он тихим голосом, чтобы его слова слышала только Элона.

– Вы только посмотрите на него, – произносит Элона громким голосом. – Пришел под утро, а еще и фордыбачится. Отмахивается он еще от меня, воюет со мной, ну прямо человек-воин. Точнее, в твоем случае, человек вони, – смеется Элона. – Где ты всю ночь шлялся, милый? Или что, рассказать об этом своей гражданской супруге тебе совесть не позволяет?

Жан напряженно смотрит в глаза Элоны, давая ей понять, что он не желает выяснять отношения прилюдно. Глаза у Элоны кажутся очень большими, потому что на них лежит театральный грим. Они густо подведены черно-зеленой подводкой. Когда Элона предстает перед Жаном в таком образе, он немного теряется, потому что ему трудно узнать ее в гриме, несмотря на то, что умом он понимает, что это она.

– Ты прекрасно знаешь, где я был, – почти шепотом произносит Жан, видя боковым зрением Ева. Она мельком посмотрела на него, и он почувствовал ее взгляд. Глаза Евы совершенно не такие, как у молодой и прелестной Элоны. Вокруг глаз у Евы мешки и морщины, поэтому глаза Евы кажутся очень глубоко посаженными. Но в то же временя, в них есть какая-то бесконечная глубина, которая, впрочем, в данный момент не слишком интересует Жана.

Элона оборачивается, понимая, что Жан увидел что-то за ее спиной, что привлекло его внимание.

– Это она? – спрашивает раздосадовано Элона с шипящей интонацией, и Жану кажется, что у нее в голосе есть сковородка, на которой шкварчит яичница. Элона сама не сильно верит в свою досаду, потому разум препятствует ей сделать вывод о том, что между Жаном с Евой в принципе что-то может быть. Но ей хочется уличать Жана, потому что по-другому Элона любить не умеет. Ей нужно постоянно придираться к нему, потому что это распаляет огонь ее желаний, а спокойные отношения не для нее. – Так это она, я тебя спрашиваю? – произносит она звенящим стервозностью голосом.

Элоне в любви нужна червоточина, без нее любовь – это не любовь. Элона просто не верит в любовь без червоточины. Она с детских лет уверовала в то, что настоящей любви обязательно должно что-то мешать. И если этой червоточины не будет, она ее обязательно придумает.

– Я не понимаю, о чем ты? – спрашивает, еле сдерживая свое раздражение, Жан. – Разве я не говорил тебе, что мы будем репетировать всю ночь?

– Все ты понимаешь, мразота! – произносит многообещающе, слегка приподняв подбородок, Элона. – Все ты понимаешь! Решил, наверное, местечко себе потеплее через постель устроить. Как только тебя не стошнило? Или ты ради того, что держать жопу в тепле, готов на все что угодно?

– Что ты несешь? – уже не сдерживая себя, произносит Жан. – Какую хуйню ты опять вдолбила в свою пустую голову?

Жан совершенно уже не замечает, как актеры начинают оборачиваться на них с Элоной, потому что Жан оказался вовлечен в спектакль Элоны, которая уже сама не рада, что завела этот разговор. Элона понимает, что она слегка перегнула палку. Она вовсе не хотела выводить из себя Жана, она просто хотела добавить немного в их, как ей казалось, пресные отношения перца. Но перца оказалось слишком много.

– Я не желаю разговаривать с тобой, если ты будешь продолжать в том же тоне, – произносит Элона, которую изнутри уже начинает грызть страх, потому что она видит бешеные глаза Жана. Его трудно вывести из себя, но уж если Жан вышел из себя, тогда последствия могут самыми непредсказуемыми. – Сбавь обороты, мальчик. Не на базаре. Хватит орать. На нас уже смотрят.

– Да что ты себя позволяешь! – почти в исступлении, забыв обо всех, кричит Жан и хватает Элону за плечо.

Это происходит так неожиданно, что Элона никак не успевает среагировать на движение Жана. Она просто смотрит огромными непонимающими глазами на его изменившееся от бешенства лицо.

– Так! – произносит возникшая между ними как будто бы из ниоткуда Ева. – Запомни сейчас выражение своего лица. Слышишь меня, Жан? Это гениально! Что ты сейчас чувствуешь? – спрашивает она и, не дождавшись ответа, продолжает. – Ты должен запомнить это выражение лица и сделать такое же выражение лица в спектакле. В сцене, где ты прощаешься с любовью. Мне нужно это выражение лица, мне нужны эти сильные чувства. Ты должен мне их воссоздать на сцене. Ты слышишь меня, мальчик мой?

Жан растерян, он смотрит то на Еву, то на Элону. Он смотрит Элоне в глаза, сильно сжав ее руку, и ему становится не по себе. Ему становится не по себе, потому что ему все начинает напоминать фарс.

– Пусти меня, идиот, – тихо произносит Элона, никак не отреагировав на вмешательство Евы. Элона абсолютно не выносит Еву, но она понимает, что ее актерская судьба находится в ее руках. Поэтому Элона старается говорить с Евой как можно меньше, что не выдать своего истинного отношения к ней. Элоной движет инстинкт самосохранения, тогда как Жаном движет чувство собственного достоинства. – Тварь, – кидает через плечо она Жану, – из тебя опять синяки будут. Уже все руки в синяках, – пытаясь изобразить страдание, произносит в Элона, и глаза ее начинают слезиться под взорами благодарной публики. И Элона верит своей игре.

21

– Смотри, какого парня крутого я завербовала, – произносит Ева, сидя в пятом ряду. – Настоящий разведчик духа, в общем, то, что я и искала. А ты чего киснешь уже вторую неделю? – спрашивает Ева немного небрежно у Лены, сидящей рядом.

Лена всегда слушает Еву с особым усердием, стараясь не пропустить ни одного ее слова. Все, что говорит Ева, безумно интересно для Леночки. Именно от нее Лена узнала, что Ева не приглашает на работу актеров, а вербует их из обычных людей, которые потом не играют на сцене, а занимаются разведкой духа. У Евы и вправду было чутье на актеров, она видела в них то, что не видели все остальные, и для не имело никакого значения, есть у человека профессиональное актерское образование или нет.

– Кисну? – перепугано произносит Лена, искренне надеявшаяся на то, что она надежно скрывает свое интересное положение и свои мысли по этому поводу.

– Киснешь-киснешь, – произносит устало Ева. – Уже вторую неделю киснешь, как молоко, оставшееся без холодильника.