Полуночный гость

– Спокойно! – Хавик встал между спорящими и обратился к сослуживцу. – Римбано, сейчас самое важное – поймать Серджо.

– Убрать трап! – крикнул капитан.

Корабль медленно выбрался из порта и пошёл на восток.

***

Две женщины зашли в таверну «Единорог» и по-хозяйски стали ходить между столов, улыбаться. А затем увидели Артона и подошли.

– Всё сделано? – спросили они.

– Явились, сороки! – раздался у них за спиной голос Кормака.

У женщин точно выбили почву из-под ног. Они растерялись и стали бегать взглядом по таверне.

– Что всё это значит?! – крикнула одна из них Артону.

– Ваш убийца, сестрички, теперь работает на меня, – пояснил трактирщик.

– Что? Как?

– И выполняет все мои приказы. Убей их!

Команда Кормака прозвенела в голове Артона, заставила выхватить меч и пойти на безоружных женщин. Те вскрикнули и бросились прочь, однако выход перегородил трактирщик.

– Как ты можешь? – закричали они с круглыми от страха глазами. – Мы же семья!

– Вам значит можно, – взревел Кормак. – Гадины!

Артон взмахнул мечом, но промахнулся. Женщины перебрались через стол и бросились в угол.

– Кормак, пожалуйста, – молили они.

– Вот и имя моё вспомнили, – тяжело выдохнул трактирщик.

Женщины упали на колени и, обнявшись, заплакали. В их глазах-пятаках отражался приближающийся Артон. Бандит не хотел их убивать и поэтому сопротивлялся, но метка диктовала свои правила. Однако его медленная рваная походка играла на руку трактирщику. Кормак никогда не видел сестёр такими жалкими и ничтожными.

– Тебе нужны деньги, дом? Забирай всё, только не убивай. Пожалуйста, Кормак.

Их голоса в голове трактирщика слились в один и колотили в самое сердце. Артон поднял над ними меч.

– Стой! – в последний миг произнёс трактирщик. Он схватился за грудь и опустился на скамью, а взгляд приклеился к танцующим языкам пламени в камине.

Кормак замер и совершенно не смотрел в их сторону. Женщины затихли, боясь даже пошевелиться. Один Артон обливался потом, застыв в стойке.

– Пошли прочь, – прошептал Кормак. – Чтобы я вас здесь больше не видел.

Женщины робко выползли из угла и, озираясь, выбежали во двор.

***

Шум наверху заставил Серджо проснуться. Он открыл глаза и увидел перед собой эльфийку. Она смотрела на него, не моргая, и сжимала в руках щипцы.

– Смотрите так, будто я вас чем-то сильно обидел, – медленно произнёс пленник. Элейн лишь щёлкнула щипцами. – Не молчи, молю. Мне становится не по себе, – с опаской добавил Серджо.

– А ты будешь честен? – спросила эльфийка. Ещё щелчок. – Не люблю, когда меня водят за нос.

– Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

– Давай сюда руку!

– Ладно, ладно, – сразу запротестовал пленник и передумал выделываться.

– То-то же, – улыбнулась Элейн. В тусклом свете лампады её ухмылка заиграла новыми красками. – Давай по порядку. Как ты здесь оказался?

– Я ехал из Вергиона. В темноте что-то промелькнуло, лошадь встала на дыбы, а я упал и ударился головой о камень. Дальше всё как в тумане.

– А дневник?

– Какой к чёрту дневник? Я потерял кошель серебра.

– Значит, он не твой, – Элейн принялась листать перед пленником дневник. – Можешь прочесть?

– Да, – кивнул Серджо. – Это дневник даргонца. Он пишет о своей жизни и службе.

– Чёртов лжец! – эльфийка подставила щипцы к глазу пленника. – Он зашифрован! И значит, ты меня дуришь и придумываешь на ходу, либо он твой и ты знаешь ключи.

– Это не важно, – произнёс Серджо. – Вергионцы всё равно меня убьют.

– Ты нужен им живым.

– До того момента, пока они не поймут, что я ничего не помню. А потом сочтут за благо похоронить свои секреты вместе со мной.

– Сам виноват.

– Похоже на то, – желудок Серджо проурчал. – Принесёшь поесть?

– Для того, кто выглядит как иссушенный старикан, ты на редкость прожорлив.

– Старик? Я? Мне и пятидесяти нет.

– У тебя волосы поседели и кожа сморщилась. Может всё от нехватки воздуха и солнца, что вряд ли.

– Пожалуйста, – взмолился Серджо и поморщился. – Кушать очень хочется.

***

Хартен и комиссары остановились на ночлег, до таверны осталось рукой подать. Звезды сегодня были очень хороши в безоблачном ночном небе. А костёр ещё потрескивал под храп вергионцев.