Полуночный гость

– Бандитам здесь не рады, – крикнул кто-то из них.

Хартен добродушно улыбнулся, насколько позволяли ожоги, и остановившись поодаль, произнёс:

– Я хочу получить награду за преступника.

– А где голова?

– Награда только за живого, так что я оставил её на месте.

– Да?

– У меня есть объявление. Показать?

Один из стражей подошёл и принял из рук Хартена свёрнутый лист.

– И ты знаешь, где этот человек сейчас? – спросил страж.

– Иначе меня бы здесь не было, – ответил солдат.

– Что там? – крикнули другие.

– Сам посмотри!

Лист пошёл по рукам, а потом дошёл до седеющего воина. Тот смерил Хартена пристальным взглядом и произнёс:

– Иди за мной!

Загремели цепи и шестерни, вырвав клыки решётки барбакана из брусчатки. Толстые чёрные прутья медленно поползли вверх и пустили путника в святая святых. Внутри замка раскинулись дивные сады и фонтаны со статуями. А люди щеголяли в чёрных одеждах, преимущественно в бархате, наверное, чтобы отделять себя от пёстрого люда под ногами, и демонстрировали напоказ драгоценности.

Хартен, увидев новый и чуждый для себя мир, старался не отставать от шустрого стража, дабы не остаться наедине со всем этим великолепием и чтобы его не приняли за вора, пробравшегося сюда тайно при свете дня в поисках того, что плохо лежит.

– Сиди здесь! – приказал страж и вошёл внутрь, оставив Хартена под присмотром стоящих у дверей воинов.

Ожидание затянулось, и от скуки Хартен считал прохожих, а, сбившись на втором десятке, стал докучать стражникам.

– Давно стоите? – поинтересовался солдат. Ответа не последовало. – Наверно, с утра, – Хартен посмотрел на солнце, чтобы определить, который фол. – Полдень, скоро сменяться, – стражники смерили незнакомца грозным взглядом. – Понимаю. Сам не любил стоять в карауле. Ни поесть, ни посрать и ноги потом как свинцовые. Сочувствую. Правда.

Дверь в воротах открылась.

– Заходи! – произнёс стражник.

Седеющий воин отвел Хартена в просторную комнату. По центру стоял длинный стол, по краям несколько стеллажей, на стенах щиты и алебарды.

– Это он? – в комнату вошли два человека.

– Так точно! – ответил страж.

– Я – Хавик. Это – Римбано, – он указал на сослуживца. – Так ты уверяешь, что знаешь, где находится Серджо, – произнёс не спеша Хавик и подошёл ближе.

– Да, – кивнул Хартен.

– Видишь ли, – заговорил Римбано, – прошло столько времени, что мы уже давно всё знаем.

Комиссары начали говорить по очереди.

– Вергиону сейчас ни к чему портить отношения с Даргоном из-за мелочей.

– Тем более лезть в Даргон – чистое самоубийство.

– А кто сказал, что Серджо в Даргоне? – обронил Хартен и заметил, как забегали у них глаза.

– А где? – спросил Хавик.

– В трёх днях пути от Большого Хребта. С той стороны, разумеется. Вас ждет, дожидается.

– Он, вероятно, уже скрылся.

– Серджо связан и под охраной. И будьте уверены, те люди надёжны и ожидают меня с пятью десятью золотыми и конвойными для пленника.

Комиссары отошли и начали шушукаться, а потом Хавик спросил:

– Тот человек, Серджо, опиши его.

– Вы мне не верите?

– Пятьдесят золотых – дело серьёзное, да и мотаться на край света не хочется. Если только это не ловушка!

– Ловушка? – солдат усмехнулся. – В этом нет смысла.

– Рассказывай во все подробностях, – вклинился в разговор страж.

– Хорошо. Мы нашли его раненым, обшманали. Из его сумки выпал дневник и этот лист. Рожа, хоть и постарела, но черты лица те же.

– Дневник? – поинтересовался Римбано.

– Как сказал один из нас, там даргонские завитушки на словах, а сам текст зашифрован. Он что-то спрятал, но по рисункам мы отыскать не смогли.

– Спрятал? – комиссары оживились.

– Да, что-то в тамошнем лесу. Мы не нашли.

– Мозаика, вроде, складывается. Жди завтра утром в порту у таверны Дева. Мы…

– Я бы хотел проверить золото, – оборвал их Хартен. – Понимаете, Серджо сторожат хмурые и молчаливые люди. И если я напортачу, они пустят всех в расход. Меня, вас и пленника.

Комиссары переглянулись и согласились с доводами солдата. Вскоре они принесли кошель, полный золото и гномский окуляр. Хартен очень быстро пересмотрел все монеты.

– Что ты делаешь? – спросил Хавик, видя, как Хартен перебрасывает кошель из одной руки в другую.