Пророчество темной бабочки

– Да понятия не имею. Мы с ней почти не знакомы. Она ведет уединенный образ жизни. Друзья отвлекали бы ее от страданий по маме и папе.

Кошка положила голову на лапы, продолжая наблюдать за собеседниками.

– Чего она так на нас смотрит? – нахмурилась волчица.

– Скучает, – предположил бог-следопыт.

– Она странная.

– А, типа стада радужных единорогов тебя не смущают, а ручные фениксы и василиски Эрфиана в изумрудных и бриллиантовых ошейниках – это в порядке вещей, но кошка выглядит странной?

Летисия пожала плечами и, протянув руку, осторожно погладила животное между ушами.

– Слишком большая для кошки. Килограмм десять как минимум.

– Магическая темнолесная, – использовал представившуюся возможность шикануть познаниями в сфере фауны Темного мира Деон. – Естественное место обитания – Темный Лес. Там их подсчитывают и помечают: самкам вставляют в ухо серебряную сережку-кольцо, а самцам – золотую.

Волчица уже набрала в легкие воздуха для того, чтобы задать очередной вопрос, но тут кошка, мгновение назад казавшаяся абсолютно спокойной, кинулась к богу-следопыту и вцепилась в его руку. Он вскочил на ноги и метнулся к выходу из грота, но когти успели вспороть запястье. На бледной, как и подобает высшим темным эльфам, коже появились капли голубой крови.

– С ума сошла? – напустилась Летисия на кошку. – Тебя никто не трогал! Ты что, бешеная?

Кошка зашипела, показав острые клыки и ярко-красный язык, а потом тряхнула головой и… перевоплотилась в девушку, плечи которой покрывала шубка из белого меха.

– Я тоже рад встрече, дорогая племянница, – сказал Деон. Он достал из кармана джинсов платок и принялся вытирать с руки кровь. – Уж не знаю, с чего я решил, что мы обнимемся, как родственники.

– Дядюшка. – Яда в улыбке Лиэны было столько, будто она собирала его на протяжении двух тысяч лет – именно столько времени прошло с момента их последней встречи – и готовилась угостить им бога-следопыта в нужный момент. – Ты перепутал. Серебряной сережкой помечают самцов, а золотой – самок. Сережка из темного вампирского золота, дядюшка. В те дни, когда придумали этот обычай, о храмовом серебре еще никто не знал. А темное вампирское золото было самым дорогим металлом в двух мирах. Его использовали для самок потому, что эти представительницы вида магической темнолесной кошки чрезвычайно редки. Но мужчины, скорее, умрут, чем позволят женщинам в чем-то их превосходить, верно? Даже если это что-то – глупая побрякушка из вампирского золота.

Летисия хлопала ресницами, переводя взгляд с девушки на Деона, и, судя по всему, пыталась понять, что здесь происходит.

– Очень приятно, женщина-волчица, – лениво бросила ей дочь Эрфиана. – Моя мать, да даруют ей темные боги хотя бы намек на материнский инстинкт – мечтать не вредно, как говорят смертные – нарекла меня Лиэной.

– Я не совсем волчица, – обрела дар речи Летисия.

– Не позволяй мужчинам определять свою сущность. Может, обращаться ты не умеешь, но в твоих жилах течет волчья кровь. А, значит, ты рождена для того, чтобы править.

– Ну ладно. – Она помолчала и добавила: – Не знала, что боги умеют менять форму тела… вот так.

Лиэна с безразличным видом передернула плечами.

– Я и не умею. Просто иллюзия. Красивый венок, женщина-волчица. Белые цветы выгодно смотрятся на темных волосах.

– Иллюзия иллюзией, но кровь вполне себе настоящая, – вмешался в разговор Деон. – Тебе бы к психоаналитику сходить. Я не шучу. Двадцать первый век на дворе, а ты до сих пор кидаешься на мужчин.

– Не льсти себе, дядюшка, – отпарировала собеседница. – На тебя я не кинусь даже в том случае, если ты окажешься последним мужчиной на Земле.

– Ну конечно, конечно. Куда же мне, особенно по сравнению с Ливианом.

– А на него я не кинусь даже в том случае, если мужчины исчезнут во всех Вселенных.

Лиэна, как и все дети от крови богов, была настоящей красавицей: тонкое лицо с изящными скулами, высоким лбом и аккуратным подбородком, полные губы, ясные фиалковые глаза, унаследованные от матери. От отца ей достались светлые волосы и высокий рост. Эта женщина могла бы показаться идеальной, если бы не ее кошмарный характер.

– Жаль. Уверен, он скучал по тебе так же сильно, как я.

– А уж я-то как по нему скучала, – с издевкой ответила Лиэна. – Кстати, где он? Я ведь не зря явилась в папочкин сад еще до заката? Вы все горите желанием отправиться в путь? – Она посмотрела на Летисию. – Что значит – откуда я знаю, женщина-волчица? Я не видела своего отца так давно, что потеряла счет времени, но никто не мешает нам общаться на расстоянии. Знаешь, как молодой вампирчик, проголодавшись, зовет своего создателя. Суть примерно та же.

– Ты умеешь читать мысли? – вяло подняла брови волчица.

– Темные существа слишком громко думают. К слову, о путешествиях, дядюшка. Я пойду с вами, пророчество, возможность искупить вину, исправить непоправимое и все такое. Но говорю на берегу: идея не из лучших. Многое не продумано. А кое-что мы не сможем контролировать даже при большом желании. К примеру, вот такая незначительная деталь. Печати.

Цветочный полог мягко зашелестел, пропуская Ливиана. При виде Лиэны он остановился, как вкопанный.

– Садись, дядюшка, – пригласила она. – Но подальше от меня. Я знаю, как ты любишь распускать руки. У тебя это получается неосознанно.

– А я-то думал, откуда в саду Эрфиана взялась темнолесная кошка, – сказал брат. – Вижу серебряную сережку и дивлюсь: ну и вымахала самка, черт побери. Любой кот позавидует.

Летисия прикрыла рот ладонью, сдерживая смех.

– Лучше не развивай эту мысль, а то огребешь по полной, братец, – предупредил Деон и посмотрел на Лиэну. – Ты говорила про печати.

– Печати? – переспросил Ливиан.

– Да, печати. – Лиэна понадежнее завернулась в шубку. – Печати, которые главный судья поставил на тайники с перстнем и сундуком.

– Эрфиан ничего не говорил об этом, – сказала волчица.

– Папочка слишком увлечен своими прямыми обязанностями, иногда он забывает важные детали. Было бы странно, если бы перстень и сундук валялись без присмотра.

– Но за ними же присматривают стражи порога, – неуверенно возразил Деон.

Лиэна закатила глаза с таким видом, словно беседовала с ребенком-тугодумом, и откинула за спину длинные пряди светлых волос.

– Дядюшка, – проникновенно начала она. – Стражи порога не сидят вечно возле своих сокровищ. Они появляются там в тот момент, когда снимается печать. А снять эту самую печать может либо сам главный судья, либо Прародительница. Вы же не думаете, что она добудет перстень и сундук за вас? Ее миссия – произнести два нужных заклинания. А с остальным вам придется разбираться самостоятельно.

Собеседники, красноречиво переглянувшись, погрузились в долгое молчание.

– Ах да, забыла упомянуть еще кое о чем, – заговорила Лиэна. – Заклинание снятия печати имеет срок годности. Никто не знает, какой. Три дня, неделя, месяц. По истечении этого срока печать возвращается на прежнее место, и даже Прародительнице нужно здорово постараться для того, чтобы ее открыть.

– И как же мы узнаем о том, что Лилит сняла печать? – полюбопытствовал Ливиан.

Дочь Эрфиана наставила палец на Летисию.

– С вами путешествует та, на ком Прародительница оставила свою собственную печать.

Волчица нервным движением почесала белесое пятно на левом запястье.

– Да-да. Сны, видения. Я помню.

– Не стоит недооценивать сны, женщина-волчица. Их магия на протяжении веков остается самой могущественной в двух мирах. Итак, вы готовы? Мы отправляемся в путь.