Пророчество темной бабочки

– Ну наконец-то пришли! – устало выдохнула Аза. – Будто по пустыне плелись трое суток без отдыху.

Да что ты знаешь про пустыню, дурочка, подумала Летисия. Постеснялась бы городить такую чушь, живя на берегу Красного моря. В Йемене она никогда не бывала, но помнила великолепные египетские пляжи на полуострове Синай.

– Умираю от желания набить живот фруктами, – сказала волчица.

Спутница воззрилась на нее так, словно была мусульманкой, и ей предложили отведать свинины, запив ее вином.

– Фрукты? Мы ведь не обедали! Я такая голодная! Съела бы целую корову, если бы ее подали к столу!

Завидный аппетит. Еще одна неотъемлемая черта жриц сладострастия. Сорвалась крупная сделка? Надо поесть. Получила повышение на работе? Надо поесть. Бросил мужик? Надо поесть. Нашла еще двоих мужиков и ждешь обоих в гости, предвкушая ночь страсти? Обязательно нужно поесть. Ничего не происходит? Поешь – и жизнь наладится. И хоть бы один лишний килограмм. Если и прибавится что-нибудь, то только в груди. Кое-кто сказал бы, что называть их ведьмами невежливо, но ведьмы и есть.

Иллюстрации в учебниках и исторических книгах для широкой аудитории не передавали и сотой доли истинной красоты лазурного храма. Увидев его вблизи, Летисия затаила дыхание: именно так, по ее мнению, должна выглядеть обитель богини сладострастия. Величественное строение на холме было окружено фруктовыми садами и фонтанами. Это место дышало магией.

– … ну Арик мне и говорит: дескать, приду на следующий праздник полной луны, – вернулась к прерванному ранее рассказу Аза. – А я ему: если придешь, я угощу тебя особым вином, а потом мы будем любить друг друга до утра в тенистом гроте. Или на берегу озера. Или где-нибудь еще. Как ты думаешь, он придет?

– Уверена, что придет, – рассеянно отозвалась волчица, не отрывая взгляда от храма. – Перед тобой никто не устоит, сестренка.

Кажется, она начинает входить в роль. Вот только перед жрицей Диомедой играть будет в разы сложнее.

– Ты такая милая. Пойдем скорее, я думаю только о мясе! Великая Богиня, я еще никогда не была такой голодной. Мы опоздали к обеду, но, надеюсь, нам еды оставили…

Чем ближе Летисия подходила к лазурному храму, тем явственнее ощущала странную, незнакомую силу в своем сознании. Новое тело ли было тому причиной, новая обстановка ли, но впервые за относительно короткую для оборотня жизнь она поняла, что имела в виду мать, рассуждая о высшей природе им подобных. Не высокомерие, не превосходство. Глубокая, спокойная, как величественно несущая свои воды река, сила, наполняющая каждую клеточку твоего тела. Ты знаешь, кто ты, и зачем пришел на эту Землю. Она была жрицей Триной от силы час, но уже освоилась с этим телом и почти слилась с ее сознанием, оставаясь при этом волчицей Летисией Гринланд. Наверное, в таких же отношениях следопыты состоят со своим голосом. Остается верить, что ей удастся сохранить трезвый рассудок. И она не начнет говорить с Триной так, как они говорят с даром.

Площадка перед храмом, как и следовало ожидать, пустовала. Волчица последовала за Азой в направлении широких ступеней, с любопытством изучая круглые, квадратные и прямоугольные грядки с лекарственными травами. Возле большого фонтана из белого мрамора находились беседки, оплетенные виноградными лозами. Под лазурными стенами росли деревья и кустарники. Некоторые плоды Летисия уже видела раньше, с некоторыми познакомилась благодаря историческим книгам и трактатам по темной медицине для широкого круга читателей, а другие плоды и ягоды выглядели странно и даже пугающе. К примеру, вон те, похожие на миниатюрных ежей с чертовски острыми иголками. Как их собирают? В железных рукавицах, что ли?

– Василисков глаз этим летом уродился на славу, – прокомментировала Аза, проследив за взглядом спутницы. – Глянь, еще половину цветов не сбросил, а уже плоды есть.

– Надеюсь, их соберет кто-то другой, а не я, – вырвалось у Летисии.

Новообретенная «сестра» от души расхохоталась.

– Ну хватит, Трина. Как бы я не решила, что ты перед сном выпила пару кувшинов вина и до сих пор не протрезвела. Плоды василискова глаза собирают мужчины, это знает любой жрец, произнесший свою клятву пару дней назад. – Она взбежала по ступеням и скрылась в полумраке главного зала. – Матушка! Эрлин! Ломас! Ловиса! Эй, кто-нибудь! Мы вернулись!

Волчица в последний раз оглянулась на странные деревья и грядки с лекарственными травами, отметив, что храм не окружен стеной, а, значит, всем этим великолепием могут свободно пользоваться все желающие. И пользуются, естественно. Жрецы Великой Богини и в современности, не задумываясь, делятся последним куском хлеба с нуждающимся, а в дни расцвета религии не жалели ни денег, ни лекарственных трав, ни вин. Чего стоят одни пиры в честь полнолуния, на которые приглашали всю округу, а путники, случайно оказавшиеся в тех местах, присоединялись к веселью.

Она должна попасть в святилище и забрать трижды проклятый перстень. А где находится трижды проклятое святилище? В самой глубине храма, должно быть. Летисия читала, что оно выглядит как небольшая комната без окон и мебели. Все, что там есть – импровизированный алтарь из лазурного камня, море свечей и масляных ламп и курильницы. Большую часть времени помещение пустует. Иногда жрецы приходят сюда поодиночке, намного реже – по двое или по трое, и произносят особые молитвы. Ах да. Еще в святилище хранится шкатулка с особым порошком и иглой из храмового серебра. Пыточный набор, с помощью которого новоиспеченным служителям культа Великой Богини делают ту самую татуировку на внутренней стороне запястья. Она выглядит пустяковой, максимум пара сантиметров в длину и меньше сантиметра в высоту, но боль при ее нанесении, разумеется, адская. Хотя вряд ли жрецы что-то чувствуют: до татуировки они выпивают столько вина и магического травяного отвара, что даже свое имя назовут с пятой попытки.

– Ты же не забудешь проверить свечи и масляные лампы в святилище? – уточнила Аза. – Если забудешь, мама точно разозлится. А я пока узнаю, что там с обедом.

– Уже иду проверять. Ты у меня умница, сестренка.

– Стоило тебе перегреться на солнце – и ты стала такой доброй. – Собеседница нахмурила брови, и это придало ее миловидному личику комичное выражение. – Вчера ты отсылала туда меня и говорила «не забудь прикрыть свои прелести, бесстыдница». А свои-то ты прикрыть не забудешь?

Волчица одарила Азу лучезарной улыбкой.

– Что-нибудь придумаю.

– Ага, хорошо. Иду искать мясо!

Снаружи храм выглядел внушительно, а изнутри оказался просто огромным. Первый этаж состоял из соединенных проходами круглых коридоров, диаметр которых сужался по мере приближения к святилищу. Задумку архитектора Летисия поняла не сразу: ей пришлось поплутать по храму и наугад открыть несколько дверей. Одна из комнат оказалась библиотекой, другая – мастерской с гончарным кругом и глиняной посудой разной степени готовности, а в третьей, судя по витавшим в воздухе запахам и висевшим на стенах сухим и не очень пучкам, работали с травами. Наконец волчица добралась до кладовой, набитой кувшинами и пухлыми мешками, а потом – и до святилища. Эту дверь она узнала сразу. Не потому, что задремавшая глубоко внутри нее жрица Трина открыла один глаз и дала нужное указание. Все было намного проще: белесое пятно на левом запястье Летисии похолодело, а потом зачесалось так, будто с руки начала сходить кожа.

Начисто забыв о том, что нужно «прикрыть прелести», волчица отворила дверь и скользнула внутрь. В комнате пахло чем-то пряным и сладким. Она невольно залюбовалась пламенем свечей и масляных ламп вокруг алтаря. Храмы темных существ отличались от большинства человеческих святилищ тем, что были довольно скромными. Даже знаменитая обитель трех лунных сестер, не так давно перестроенная по проекту именитого архитектора, казалась сараем по сравнению с великолепными «домами богов», которые воздвигали люди. Вот и лазурный храм на их фоне выглядел бледновато. Но здесь, в его сердце, волчица не просто чувствовала особую магию. Казалось, стоит открыть рот и произнести хотя бы пару слов молитвы – и сама Великая Богиня спустится к ней для того, чтобы исполнить просьбу.

Перстень… где он может быть? Потайных мест здесь, на первый взгляд, не так уж и много. Летисия оглядела алтарный камень и, опустившись на колени, принялась изучать пол, водя по нему ладонью. Один из камней шевельнулся, она аккуратно извлекла его и заглянула в открывшуюся нишу. Посмотрев на шкатулку из красного дерева, волчица достала ее и подняла крышку. Полюбовалась на иглу из храмового серебра, заглянула в бархатный мешочек, где, как и следовало ожидать, оказался порошок для татуировки, а потом легко тряхнула находку и уловила звук, который мог бы издавать маленький предмет, катающийся по дну ящика комода. Запонка, камешек, привезенный в качестве сувенира из отпуска на берегу моря, одинокая сережка… или кольцо. Оглядев шкатулку повнимательнее, Летисия тряхнула ее в очередной раз – и едва успела поймать золотой перстень. Должно быть, вылетел из какой-то трещины на дне… все трещины казались микроскопическими, но это волчицу не беспокоило. Она положила шкатулку в нишу, вернула на место камень и, выпрямившись, залюбовалась перстнем. Янтарь невероятной чистоты, таких камней Летисия раньше не видела, обрамленный темным золотом. Тонкая работа ювелира – украшение походило на кружево. На перстне не было ни царапин, ни слов, которые могли бы сойти за заклинание. Возможно, они появятся в тот момент, когда они откроют сундук со свитками? При мысли о сундуке у волчицы разом заныли все зубы. Еще одно путешествие в неизвестность. Интересно, в чьем теле она окажется потом? Или Великая Тьма оставит ей собственное тело, но сделает другой, менее приятный подарочек? И вот еще вопрос на засыпку: а как теперь мисс Летисия Гринланд вернется, с позволения сказать, в себя? Как она найдет Ливиана и остальных? И как убедит их в том, что рыжеволосая ведьма Трина, жрица сладострастия, на самом деле их знакомая? Ливиан поймет. Он не может не понять, ведь между ними особая связь. Он тысячу раз вмешивался в ее разговоры с клиентами еще до того, как она осознавала, что нуждается в защите. Он позвонил ей в ту ночь, когда она встретилась с Лилит. И сейчас он тоже поймет… если здесь их связь так же сильна, как раньше. Что там говорил Эрфиан? В прошлом боги сохраняют свою магию, но по сути становятся смертными?

– Трина, вот ты где. Великая Богиня, что за вид?! Как ты посмела зайти в святилище чуть ли не голой?!

Летисия резко обернулась и уставилась на стоявшую в дверях женщину. Рыжие кудри убраны под тканевый обруч, карие глаза смотрят с упреком, медальон в ложбинке между ключиц ловит свет свечей. Лазурный шелк платья женщины зашелестел, когда она скрестила руки на груди. Перстень, который волчица так и не успела спрятать – да и где его прятать, если она разгуливает тут в одеянии, похожем на пеньюар – подло выскользнул из пальцев, упал на пол и, прокатившись по камням, с тихим звоном скрылся в темном желобе.

– Проклятье! – не сдержалась Летисия – и ахнула от неожиданности, получив оплеуху.

– Здесь? – спросила женщина. – Ты говоришь такое здесь, в сердце храма, Трина Диомеда, старшая дочь главной жрицы, моя наследница? Что ты сделаешь завтра? Откажешься от своих обетов и отправишься в Амин для того, чтобы преклонить колено перед Лассель и Ассель? А, может, предпочтешь веру в первых богов?

Почему бы и нет, они ведь существуют, подумала волчица, потирая щеку.

– Прости, матушка, – сказала она, потупившись. – Мы с Азой слишком долго ходили под палящим солнцем, а потом я задремала в лесу. Мне нужен отдых.

Главная жрица приобняла дочь за плечи.

– Глупое дитя. Ты должна просить прощения не у меня, а у Нее. И молиться, чтобы Она тебя простила.

– Но ведь я не имела в виду ничего плохого, матушка. Я разозлилась, потому что потеряла… – Летисия задумалась. – Я потеряла свой любимый браслет из фиалковой бирюзы. Тот, что прошлой луной подарил мне Арик. Браслет упал прямо туда, под пол!

Для наглядности она ткнула пальцем в ненавистный желоб.

– Во имя всех богов, Трина, – устало вздохнула главная жрица. – Твой ненаглядный браслет не под землей, а в сточном желобе. Завтра утром жрецы будут мыть пол, и вода вынесет его на улицу. Найдешь в кустах или возле фонтана. Или кто-то из твоих братьев и сестер принесет его тебе.

Сточный желоб, подумала Летисия. Она и не подозревала, что в древности существовали настолько продвинутые инженеры-строители. Впрочем, чего удивляться? Темный мир всегда опережал светлый на несколько шагов.

– Надеюсь, матушка. Я очень привязалась к этому браслету.

– А к Арику?

– Ну… не то чтобы, – отвела глаза волчица, гадая, к чему идет разговор.

– На твоем месте я бы оставила его Азе. Они будут отличной парой. Не спорю, он милый юноша, но для тебя он слишком низко летает. Моя старшая дочь достойна лучшего.

Мозг Летисии, до сих пор цеплявшийся за глупую потерю перстня – хотелось верить, что вода и вправду вынесет его на открытое место – восстанавливал полученную от Азы информацию. Кто там этот Арик? Ах да. Сын главного казначея. Конечного сухаря, смыслом жизни которого являются деньги. Деньги, деньги и еще немного денег.

– Ты говоришь про Валара, матушка?

– Да. Что ты думаешь о нем?

Для начала было бы неплохо узнать, как он выглядит!

– Я думаю, что у мужчин, которые думают только о золоте и ограничивают себя в удовольствиях, есть скрытые пороки. С их помощью ими можно управлять.

– В этой женщине течет моя кровь. – Жрица Диомеда поцеловала Летисию в лоб и прижала к себе. – Выйдем из святилища, дитя. Я хочу поговорить с тобой. Уверена, Она одобрит это, но Ей совсем не обязательно это слышать.