Всё, что необходимо для смерти

Открыв глаза, Скади долго не могла понять, где находится. Её окружали приглушённые оттенки розового клевера и жемчужного белого, кокетливые кружева и мебель на тонких гнутых ножках. Если присмотреться, в полумраке зашторенной комнатки можно было разглядеть разные женские штучки: от пудрениц, помад, украшений и флаконов с духами, расположившихся на туалетном столике, до шляпок и кружевных зонтиков, выглядывающих из-за резного фронтона шкафа. На пуфе лежала одежда Скади, а рядом, словно два чёрных стервятника посреди райского сада, стояли её армейские сапоги.

Грин откинула одеяло. Она была в одном белье, под рёбрами белела аккуратная свежая повязка. Попытка встать немедленно отозвалась болью в боку и чудовищной слабостью. Пришлось для начала сесть, опустив босые ноги в мягкий ворс ковра, подождать, когда будуар перестанет вращаться с бешеной скоростью, а уже потом аккуратно, стараясь не делать резких, болезненных движений, подобраться к пуфу.

Из зеркала туалетного столика на Скади глянул кто-то до синевы бледный, осунувшийся, с черными провалами глаз. Интересно, сколько прошло времени? Она помнила всё лишь до момента, как её подхватил Винтерсблад. Дальше следовал какой-то горячечный бред, разобраться в котором было невозможно. Да и не хотелось. Скади натянула брюки, сапоги, взяла в руки рубашку.

Рубашка принадлежала Винтерсбладу, Грин поняла это по знакомому сигаретному запаху. Видимо, её одежда пришла в негодность из-за ранения. Скади накинула рубашку, оказавшуюся ей почти до колен, закатала слишком длинные рукава и вышла из комнаты.

Короткий коридор привёл её в маленькую светлую кухоньку. На табурете, прислонившись голой спиной к стене, дремал Винтерсблад. Руки скрещены на груди, ноги в потёртых сапогах покоятся на втором табурете, подтяжки скинуты с плеч, висят, почти касаясь пола. Щетина отросла до состояния короткой бороды, на лице и теле кровоподтёки, оставленные Сандерсом. На столе – чашка с недопитым чёрным кофе, полупустая бутылка виски и переполненная окурками пепельница.

Скади двигалась почти бесшумно, но Винтерсблад всё равно её услышал, вскочил, едва не уронив табурет. В глазах мелькнуло явное беспокойство, а потом – облегчение. Складочка меж бровей разгладилась, на губах появилась привычная полуулыбка. Полковник, бесцеремонно приложив ладонь к её лбу, удовлетворённо кивнул.

– Болит? – указал взглядом на раненый бок.

– Слегка.

Её голос осип. То ли от длительного молчания, то ли от общей неловкости. Вновь они друг напротив друга, и разделяет их лишь шаг. Но он непреодолим. И саднящая боль в груди сильнее рези под бинтами.

– Сколько дней? – уточнила она.

– Сегодня пятый.

Н-да, неутешительно.

– Не надо было тебе вмешиваться, – Винтерсблад смотрел ей в глаза, и Скади не могла оторваться от его пристального, глубокого взгляда.

– Они бы убили тебя.

– И всё стало бы проще, – по его губам скользнула едва заметная ухмылка.

Она не заметила, как преодолела разделяющий их шаг. Пальцы коснулись фиолетового кровоподтёка на груди полковника, скользнули выше, по его обнажённым плечам, шее, небритой щеке, утонули в пшеничных волосах. Лёгкая дрожь пробежала от кончиков пальцев по всему телу, и невозможно было понять, её это дрожь или его. Он перехватил ладонь Скади и до боли сжал её. Закрыл глаза, словно пытаясь избавиться от наваждения. Меж бровей вновь появилась напряжённая морщинка. Скади чувствовала его колючую щетину под своей ладонью и тяжёлое дыхание на запястье.

– Грин… – полковник наконец отпустил её руку, его разбитые пальцы коснулись щеки Скади. – Останься со мной, – он перешёл на шёпот, словно произнести эти слова вслух было физически больно. – Я не могу пообещать, что тебя не лишат звания и позволят летать, – их лица почти соприкасались, и отчаяние, плескавшееся в глазах Винтерсблада, затапливало Скади, – но я обещаю тебе неприкосновенность и… себя.

Скади прижалась щекой к его ладони и слишком долго не могла выдавить нужные слова. Правильные, чёрт бы их побрал!

– Я не могу предать свою страну.

– У нас одна страна, Скади.

– Я не могу предать императора… – и что-то с треском сломалось внутри, словно корпусы столкнувшихся на полном ходу цеппелинов.

Винтерсблад отстранился.

– Ему нет до тебя никакого дела, Скади Грин.

– Я не могу иначе, Винтерсблад! – голос Скади взлетел почти до крика.

– Да пойми, наконец, – взорвался полковник, – они решают свои проблемы ценой наших жизней! Ты ничего для них не значишь, ни-че-го! Ни для императора, ни для Бресии! А для меня…

– Это мой выбор! – перебила Грин.

– Это не твой выбор! – Винтерсблад с яростью смахнул со стола полупустую чашку, и она разлетелась по кухне осколками фарфора и кофейными брызгами. – Пора перестать жить чужим умом, Скади!

– Ты бы тоже не сделал этого! Не перешёл бы на другую сторону, потеряв всё! Почему именно я должна делать этот выбор, жертвовать своей офицерской честью, становиться предателем?! – голос сорвался и подвёл её.

Винтерсблад резко выдохнул, и Скади увидела в его глазах горящие обломки разбившегося дредноута.

– Я, как продажная девка, предлагаю… – с досадой начал он, но не договорил, резко замолчал и отвернулся, отошёл к окну. – Что ж, если император – это действительно ваш выбор… – от ледяной злости, прозвучавшей в его голосе, у Скади по спине побежали мурашки, – не смею задерживать, – с нарочитой вежливостью закончил он.

Сжав челюсти, Скади задержала дыхание, лишь бы не всхлипнуть, не разрыдаться в голос.

– Самовлюблённый приспособленец! – процедила она сквозь зубы.

– Моё почтение, – едко бросил он через плечо.

Скади резко развернулась и вышла из кухни. Схватив свой замаранный кровью китель, отворила входную дверь. Перед ней стояли четверо в штатском, видимо, как раз собирались постучать.

– О, подполковник Грин! – удивился один из них, разворачивая перед носом Скади документы: тайная полиция. – Вас-то мы и ищем!

– Чем обязана? – резко отозвалась Скади.

– По нашим данным, вас насильно удерживает напавший на вас вражеский офицер.

Грин услышала, как за её спиной из кухни вышел Винтерсблад, и кожей почувствовала электрическое напряжение позади себя, его готовность вмешаться.

– Как видите, ваши данные ошибочны, – холодно уронила Скади. – Меня никто не удерживает. Наоборот, господин офицер спас мне жизнь.

– О, как интересно, – ядовито улыбнулся агент, – мы с удовольствием послушаем вашу историю.

– И я с удовольствием вам её расскажу.

– Что ж, тогда милости просим пройти с нами!

Винтерсблад увидел жест Скади, запрещающий ему вмешиваться. Хотел было наплевать на него, но всё-таки не шелохнулся, когда агенты вместе с Грин покидали дом. Только кулаки сжал так, что побелели костяшки пальцев.

– Перешёл бы, – едва слышно процедил он в захлопнувшуюся перед его лицом дверь, – хоть к чёрту на рога! Но ты не просила.

***

Майор Уиллард Сандерс намазывал свой утренний тост, когда к нему заявились агенты тайной полиции и попросили пройти с ними. Он вновь оказался в том же кабинете, за столом напротив того же высокого допросного.

– Что ж, майор, мы проверили вашу информацию.

– Нашли подполковника Грин, сэр? – Сандерс сидел на самом краешке стула, сложив на коленях вспотевшие ладони.

Допросный кивнул, не отрываясь от своих бумаг.

– Она мертва?