Всё, что необходимо для смерти

– Открыть боковой люк! – разнёсся голос Медины по внутренней связи, и воздушную пехоту, замершую по обе стороны стыковочного коридора, обдало холодным ветром из открывшегося отверстия.

– Выпустить «когти», первый залп!

Из маленьких бойниц по бокам проёма выстрелили полдюжины тросов с несколькими крючьями на концах. Они вонзились в бок вражеского цеппелина, некоторые прорвали обшивку и соскользнули, каким-то удалось зафиксироваться. Благодаря им «Пастуху» ускользнуть стало не так-то просто, и Медине удалось выровнять свой дредноут так, что их люки оказались друг против друга.

– «Когти», второй залп!

На этот раз крючья зацепились там, где и должны.

– Подтягивай!

Абордажные механизмы находились в соседних от стыковочного коридора отсеках, и пехотинцы спиной ощущали вибрацию стен от скрипа и потрескивания огромных колёс, от натужного дыхания вращавших их людей. Эта вибрация сливалась с их собственной напряжённой, электрической дрожью, которая охватывает солдат в предвкушении боя. Тросы между цеппелинами натянулись, загудели, подтягивая дредноуты люк к люку.

– «Когти», третий залп!

Ещё одна партия вонзилась в уже кренящегося на правый борт «Пастуха».

– Подтягивай!

Сближение кораблей ускорилось.

– Примкнуть штыки! – скомандовал Винтерсблад. – Готовьсь к вскрытию!

К открытому люку приблизились четверо солдат, двое из них были вооружены инструментами, подобными огромным консервным ножам. Через мгновение цеппелины стукнулись бортами.

– Вскрыть люк противника!

«Консервные ножи» с натужным скрежетом врезались в «Звёздного пастуха». Один из пары солдат держал инструмент, второй не без усилия вращал массивный ключ, который приводил в движение зубчатые заточенные колёса. Не успели ножи закончить полный круг, как из рваной металлической раны дредноута, словно слепые, потерявшиеся в пространстве пчёлы, полетели пули. Большинство из них рикошетило, высекая искры, от неровных краёв образовавшейся в люке щели.

– К бою! – крикнул полковник, и те, кто вскрывал люк, едва успели отступить в сторону, оставив вырезанный кусок висеть на двух тонких перемычках.

Пехота бросилась вперёд, пробив люк внутрь «Пастуха» своими телами. Одновременно раздался грохот близкого взрыва, и оба цеппелина тряхнуло ударной волной, повалив на пол и защищавшихся, и нападавших солдат. Зазвенели стёкла, выбитые в гондоле управления. Чьей именно, понять было невозможно, как невозможно было угадать, по кому открыл огонь третий подоспевший одному из них на помощь цеппелин.

Сумятица, возникшая в коридоре из-за сильной тряски, оказалась Винтерсбладу только на руку. Он успел пробраться вглубь к противнику, оторвавшись от своих, прежде чем их тряхнуло новым взрывом, а потом его, потерявшего равновесие, огрели прикладом по затылку, со всего маху впечатав лицом в пол.

На какой-то момент полковник отключился, а когда пришёл в себя, на голове был мешок. Его подхватили под руки и куда-то потащили. Судя по отсутствию крена палубы под ногами и звуков боя вокруг, абордаж уже сняли. Значит, он в плену на «Пастухе». Всё получилось.

***

– Да! Крысы бегут прочь! – радостно заорал Юманс, выставив кулак в сторону улепётывающего «Крысиного гнезда».

– Платок, ваше высокоблагородие? – подал голос штурман, и Скади в недоумении на него уставилась.

Потом прикоснулась к скуле, – на белой перчатке осталась кровь.

– Может, в медотсек? Порез глубокий!

– Нет, не нужно, – она отдала необходимые приказы и поднялась из рубки в свой кабинет.

Не успела разобраться с порезом, как в дверь постучали. На пороге стоял командир воздушной пехоты. К счастью, уже не Сандерс, а офицер гораздо более надёжный и опытный.

– Подполковник Грин, разрешите доложить, сэр!

– Разрешаю, докладывайте.

– В бою нами взят в плен вражеский офицер! – он кивнул головой двоим солдатам, и они подтащили к порогу пленника с мешком на голове. – Я обыскал его, изъял оружие. Что прикажете с ним делать, сэр?

Скади на долю секунды задержала дыхание, едва заметно побледнев, а потом отступила в кабинет, освобождая проход. Кивнула солдатам на стул у письменного стола.

– Я допрошу его. Пусть солдаты подождут за дверью. Благодарю за службу.

Дверь кабинета затворилась. Грин стояла и смотрела на пленника, страшась снять мешок с его головы и увидеть, кто перед ней. Хотя она и так это знала, и её промедление не могло ничего изменить. Одеревеневшей, словно не своей рукой она потянула за угол мешка, сдёрнула с головы Винтерсблада грязную рогожу. Всё лицо в крови, нос разбит. Его губы тронула едва заметная, такая знакомая ухмылка, и сердце Грин болезненно сжалось от нахлынувшей смеси отчаяния, злости и нежности.

– Как же так? – не вопрос, скорее, – стон боли, – как ты попался, неуловимый Винтерсблад? Какого чёрта вы вообще пошли в атаку?!

Он пожал плечами.

– Старею, видимо. Теряю хватку, – ухмыльнулся. – Зато вас, подполковник Грин, можно поздравить. Удачная охота. Крайне удачная!

Из носа по разбитым губам текла кровь, капала ему на рубашку. Винтерсблад попытался утереть излишки крови запястьем связанных рук. Ничего не вышло, только размазал. Скади взяла полотенце, хотела помочь, но полковник отстранился, отвернулся от неё, не дав к себе прикоснуться. Ухватив его за волосы, Скади запрокинула его голову и вытерла кровь.

– Штепсель вам в дроссель, Скади Грин, хватит пользоваться тем, что руки мои связаны! – глухо пробормотал он в полотенце, пытаясь вывернуться из её хватки.

– Дай помочь, Винтерсблад.

– Хочешь помочь? Возьми кольцо, – указал на блеснувший на пальце наградной перстень, – отошли Медине, если сможешь. Это его деда. Реликвия. А сопли свои я и сам подберу.

Вместо того, чтобы снять перстень, Скади развязала ему руки. Из-под верёвки показались старые рубцы от других пут, связавших их запястья два года назад. На руках Грин не осталось такого напоминания. Никакого вещественного напоминания о Винтерсбладе у неё не осталось. Даже шов под её рёбрами был столь тонким, что исчезнет через несколько месяцев.

На лицо Винтерсблада, почти в самый уголок глаза, упала капля крови, стекла по щеке, словно слеза. Он взял брошенное полотенце, осторожно промокнул порез на скуле Скади.

– Стоит зашить. Иначе останется шрам, – почти шёпотом произнёс он.

– Я должна сдать тебя тайной полиции, – так же тихо ответила Грин.

– Знаю. Делай, что должна.

– Я не могу.

Между его ладонью и её щекой было полотенце, но оно не мешало Скади чувствовать тепло его рук. Винтерсблад поднялся со стула (теперь она смотрела на него снизу вверх), выпустил полотенце. Сняв перстень, вложил в её руку, накрыл сомкнувшиеся над кольцом пальцы своей ладонью. Так они стояли несколько секунд, а потом Грин словно очнулась: высвободила кулак и сунула перстень, оставивший отпечаток вензеля на её ладони, обратно полковнику.

– Двое солдат поведут тебя на нижнюю палубу в клетку, – зашептала она, сматывая запястья Винтерсблада поднятой верёвкой. – С двумя ты справишься, это ложный узел. Перед клеткой – ангар с планером. Шестерни в положение два-восемь-пять, сработает аварийное открытие. Только… только не убивай их! – она в последний раз поймала его взгляд, а потом быстро, словно страшась передумать и сделать то, что должна, распахнула дверь. – Заберите пленного. Заприте в клетке.

Минуты тянулись бесконечно долго. Порез на скуле всё ещё кровоточил. В маленьком кабинете, посреди которого стояла Скади, жизнь остановилась. Грин ждала. Вот сейчас сработает сигнал открытия люка и спуска планера. Кто-то бросится проверить, что случилось. Найдут тех двоих, лежащих в коридоре нижней палубы без сознания. Не найдут ни Винтерсблада, ни планера. А потом доложат ей.

Стук в дверь раздался пулемётной очередью, заставив её вздрогнуть.

– Войдите!