Ты сама пришла ко мне в руки

– Это была непростая ночь. Я провёл слишком много времени с твоими братьями. И должен сказать, что впечатлён…

– Чем?

– Силой чувств Хэллиса к тебе. Ты уверена, что он тебе не нравится?

Кармин знает, что именно Хэллис поведал ей в последнюю встречу. Знает ли он, что ещё вчера Дзисин предоставил ей биохимические доказательства?..

– Не закатывай, пожалуйста, сцен ревности, – спокойно проговорила Сарма. – Это как превентивный удар. А ты – как нашкодивший щенок. Тебе не идёт кусать меня вот так, сразу после гадости, которую сделал.

– Перестань, никаких гадостей я не делал, – Кармин развернулся и отошёл от неё на три шага в центр комнаты. – Если мы говорим о том, что я сознательно выбрал и выследил тебя, чтобы позволить твоим парням меня схватить, то…

– Да, именно об этом мы говорим! Я не верила в это до вчерашнего вечера, – Сарма выпуталась из покрывала и села на край кровати.

– Но ты не закрыла для меня ворота предела, – улыбнулся ей Кармин и сделал пару шагов к ней обратно. – Значит, ты хочешь, чтобы я был с тобой и Эю. А это самое главное для нас, если ты согласна, конечно.

Сарма внимательно посмотрела на него. Словно увидела его впервые. Теперь, спустя почти два года наблюдения за ним, Сарму не ослепляла красота молодого, не иссечённого в битвах алмазного варлорда. Теперь она заметила, как он бледен, какие мрачные тени залегли вокруг его глаз, как невесело опущены уголки губ. Его кожа как прежде сияет, его глаза всё такие же яркие, но в них беспокойство, подозрение и осторожность. Ей захотелось успокоить его, приласкать, дать отдохнуть от своих обвинений. Ей захотелось этого так сильно, что она встала, сделала шаг к нему и протянула руки. И он доверчиво наклонился к ней, закрыл глаза, и его дыхание замедлилось, когда она взяла его лицо в свои ладони. Сарма ощутила, как счастье противоестественным образом вползает в её душу. А ведь так не должно быть. Он выследил её, красовался в небе над ней, выжидал, притворялся уязвимым, разыгрывал ярость и попытки выбраться, и никак не показал, что знает, что Леммай – это Сарма Дайиси. Он играл свою роль так хорошо!.. Удивительно хитрый и ловкий обманщик. Лучший из тех, кого она знала. Он ни мгновения не был обижен на неё за то, что она держала его в заточении целый год. И наверняка в тайне смеялся над ней. Всё, что прежде казалось доказательством его простоты, чистосердечности и любви к ней, теперь ничего не значило. А то, как скоро он успокоился от её ласкового прикосновения, значило лишь, что он уверился в её расположении. Хотя, быть может, она ему действительно нравится. Немного. Ровно настолько, насколько может понравиться любому мужчине, не знакомому с её навыками и статусом. Настолько, насколько нравится "женщина на одну-две ночи".

И никак не доказать обратного. Для этого нужно прожить вместе ещё два года, но что если отныне Кармин будет показывать только расчётливость и циничность?

– А что касается работы тренера и патрульного? – тихо начала Сарма. – Ты ведь теперь уйдёшь от доспешников, правда?

– Ты хочешь этого от меня? – не открывая глаз, спросил он.

– Да. Больше не нужно ничего…

– Прости, Сарма, но нет, я не уйду от них. Ещё не время, – медленно проговорил он. Его светлые глаза казались совсем тёмными, когда он вот так медленно поднимал ресницы и смотрел из-под них, тщательно проговаривая каждое слово: – Я ещё не спас ни одной жизни. И меня это приятно удивляет. Я понимаю, что я не спасателем работать пошёл, но в действительно опасных для кого-либо ситуациях мне всё ещё не довелось побывать. В Ньоне очень спокойно в сравнении с общей статистикой по империи. Вероятнее всего дело в ясновидящем. Он же почти всё время здесь, так?

– Я была уверена, что ты захочешь загладить вину передо мной и согласишься больше не возвращаться туда.

– Не думаю, что это необходимо – заглаживать свою вину.

– Вот как? – отпрянула Сарма.

– Если бы не моя идея, ты бы не решилась заключить контракт в итоге.

– Решилась бы. Я готова была выйти за любого оборванца, покажи мне он любовь, приемлемое кинъе и хоть немного решимости.

– Я не знал. Не мог этого знать. Сарма… ты… и за Хэллиса вышла бы?

– Вышла бы. Если бы только не… пытался указывать мне моё предполагаемое место… Нет, всё же не вышла бы. Воспоминания о его жестокости не позволили бы мне согласиться на контракт с ним. Но не в этом суть. Кармин, почему ты не попытался?..

– Ни у одного попытавшегося не выходило шесть тысяч лет. В определённых кругах ходят слухи, что твои сексуальные предпочтения не соответствуют стандартным. Ну и кроме того… Сарма… я совсем неопытен в любви. Я не мог рассчитывать на то, что сумею тебя соблазнить.

– Но объясни мне, прошу тебя, насколько ты хладнокровен со мной? Что из твоих слов было ложью, а что правдой?

– Всё, что я говорил тебе, было абсолютной правдой. Единственное, в чём я должен признаться… Сначала я с ума сходил лишь от твоей сексуальной доступности, от твоего тела, но не от тебя самой. Я узнавал тебя, был внимательным лишь для того, чтобы использовать нюансы твоего характера как рычаги для давления. Я всего лишь был снисходительно добр к тебе, как к тем жрицам Хенера, с которыми спал прежде. Я берёг тебя как свою собственность – в этом я ничуть не лучше большинства наследников принцев, женой которых ты так не хотела стать. Но мы с тобой делили одно жильё, вместе обожали Эю и… что-то во мне непоправимо изменилось, буквально перевернулось. Это случилось слишком скоро. Может быть, той ночью, когда ты мне принесла её и показала. А может быть и в самом первом домике. Я лишь не заметил, как и когда моя снисходительность превратилась в нежность. Одна жизнь на двоих позволила мне привыкнуть к тому, что мы и чувствовать можем одно и то же. У меня такого ни с кем не было. И это словно вложило часть моей души в тебя и Эю. Вы стали для меня ближе кого-либо на свете. Ты простишь мне дурное начало? Я хотел быть с тобой честным, но я рассуждал как большинство мужчин, и считал, что для того, чтобы произвести ребёнка на свет, серенам не нужны чувства – вам нужны лишь обходительность мужа, защита и комфорт. Лишь когда я увидел, как ты любишь Эю… я начал кое-что понимать.

– Ты и в пещеру меня приволок, чтобы проверить, насколько мне важен комфорт?

– Вообще-то нет. Я только хотел заставить тебя перестать лгать. Я хотел лучше узнать тебя. Но ты буквально обрушила мои представления о варледи, в том числе и по части вашей любви к комфорту. Я был в полной растерянности. Уже влюблён по самую макушку, но ещё пытался разбирать свои чувства на составляющие.

– …И ты тоже обрушил все мои представления об алмазных варлордах. Рушил почти всё время нашего сосуществования. И теперь я хочу узнать тебя заново. Если такая явная доброта ко мне была снисходительностью, то, несмотря на все твои слова, я тебя почти не знаю. Какой же ты настоящий? Как мне лучше понять это?

Кармин вдруг развеселился:

– Не думай об этом. Будь всё так, как я хочу, я бы не позволил тебе узнать себя настоящего сейчас. Сарма, я всё ещё никто. Одна часть меня честолюбива и хочет многого добиться, чтобы ты узнала меня сильным и могущественным, но другая моя часть хочет искупления и простых семейных радостей. Эта моя часть верит, что ты можешь просто любить меня, не разбирая, достойны ли мои желания. Эта вера хрупка, она сродни вере в самую чистую любовь.

– Почему? Как ты можешь вот так, посмеиваясь, говорить о высоких чувствах и своих надеждах?

– Потому что я идиот, Сарма. При всех своих желаниях и устремлениях я просто идиот. Знаешь, что я сделал этой ночью? О нет, я не смею рассказывать тебе об этом. Мне так стыдно. Пусть тебе расскажут твои братья. Только пообещай, что посмеёшься, ладно? Потому что если тебе тоже будет за меня стыдно, то я этого не перенесу.

– Ты увёл в сторону моё внимание своими заверениями. Так мастерски! Что если и они – обман?

– Они – не обман. Но если и так, то… ты меня снова простишь.

– Что? Вот как?! Кармин!.. Как же ты самоуверен!.. Ты наговорил мне столько приятных слов лишь для того, чтобы продолжать обманывать?

– О нет, Сарма, милая, нет. Я больше ни в чём не собираюсь тебя обманывать. Нам это совсем не нужно. Но он, тот самый первый обман, был необходим. И я настаиваю на этом. Твой и мой обман соединил нас так красиво и гладко, как могла бы соединить правда, но только в том случае, если бы мы верили в успех. Мы с тобой привыкли верить в силу и разум, но не в силу любви. Никто не воспитывал этого в нас. Среди защит территорий и восстаний, среди междоусобиц и постоянных соревнований с братьями, да и сёстрами, разве могли мы научиться ставить себе цель, такую непохожую на всё ранее виденное – достижение взаимной любви, неизмеримой, необъятной и такой сладкой? Потому будем откровенны сейчас. Ты не верила, что алмазный варлорд, сын убитого врага, согласится стать отцом твоего ребёнка, твоим возлюбленным и союзником, а я не верил, что сильнейшая варледи непокорённой планеты, до сих пор не заключавшая контрактов, когда-нибудь выберет меня. Меня – вовсе не самого впечатляющего из моих братьев. Так что хватит об этом. Точка.

Он сделал шаг и быстро коснулся её губ своими, но Сарма отступила. Она хотела возразить, но не успела.

– Ты не согласна? – с внезапной усмешкой спросил он, сделав ещё шаг к ней. – Совсем не согласна со мной? Или смысл моих слов не достиг твоего сердца? Я не смог смягчить его? Всё ещё не веришь мне?

Сарма не могла ответить на эти его вопросы. Все сказанные им слова были настолько чудесными, что не верилось. До сих пор он словно вливал ей в уши сладкий и пьянящий коктейль из пошлой лжи и эфемерной правды. И мысли путались, и доводов не находилось, и верных зацепок и уловок не осталось. Спорить не было сил.

– И сможешь вот так ругать меня и отстраняться? – продолжал предполагать Кармин и тут же сам отвечал для них обоих: – Не сможешь. Или ты хочешь выкинуть меня из предела? Нет, не сможешь. Нельзя повернуть назад. Ты сама пришла ко мне в руки, помнишь? А теперь наслаждайся мной, великолепным алмазным варлордом, потому что ты больше не сможешь ничего сделать против меня. Ты уже давно меня любишь.

Сарма, получив ещё один поцелуй, на этот раз уверенный и горячий, снова отступила, сразу же спросив:

– Но что ты будешь делать с моей затаённой злостью?

– Не обращу на неё особого внимания, – почти легкомысленно, но очень проникновенно и тепло заявил Кармин. – Ты будешь злиться в моих руках. Злиться и наслаждаться. А я – наслаждаться и ждать, когда твоя злость пройдёт. Ты не могла и мечтать обо мне, помнишь? А теперь я твой. Не упусти момент. Впрочем… что я говорю? Я тебе обещаю, что ты его не упустишь.

Сарма ощутила комод за спиной. Она поднырнула под руку Кармина, но он ждал этого. Он ухватил её и закружился с ней в воздухе. Она услышала его смех. По его лицу никак не понять, защищает ли он их союз или просто издевается, уверенный в своей ценности. Но его слова… Ах, как приятно и понятно то, что он сказал. И так хочется согласиться.

Но как обидно от того, что он прав!.. И зло берёт ещё круче, схватывает за горло именно от этого.

Кармин крепко обнял Сарму и поднял её в воздух. И выжигающая злость, ослепляющая до слёз и горечи во рту, вспыхнула, словно сверхновая звезда, только от ощущения его силы. И тут же, от прикосновения его рук и тела, потухла, оставив облако расширяющегося изнутри тепла.

– Ещё злишься? – полушёпотом спросил он через долю свечи.

– Уже меньше, – так же полушёпотом заверила она.

– Согласись, это потрясающе.

Он говорил о том, что теперь она наверняка простит ему любую гадость и ложь. Просто потому, что он – это он. Просто потому, что в его объятиях всё теряет значение. Даже то, что она понятия не имеет, какой он на самом деле. Кто её обнимает.

– Но ты ведь не знал, что так будет, что я окажусь такой мягкой?