Письма к незнакомцу. Книга 5. Красота

Всё, Серкидон, опять я из-за Вас расстроился. Писать не в силах.

Жму Вашу руку, и до следующего более радостного письма.

-29-

Приветствую Вас, Серкидон!

«У каждого века есть своё Средневековье», – заметил Ежи Лец[180 - Станислав Ежи Лец (1909 – 1966), польский афорист, поэт, писатель-сатирик.]. «Главное в него не вляпаться», – забыл добавить знаменитый афорист.

Средневековье, которое не по Лецу, а по хронологии… В нём Европа застряла, как телега в глубокой грязи. И какая там хронология – время остановилось. Его сковал страх.

Европа ждала своего нового рыцаря. И он пришёл. Рыцарь весёлого образа звался Мольером. Без копья, без оруженосца но с гусиным пером. Комедия Мольера «Тартюф» – сатира против лживых святош и церковного ханженства. На сцене служанка Дорина – вылитая гробоедовская Софья (читайте «Горе от ума») и жулик Тартюф – помесь Остапа Бендера и отца Фёдора (читайте «Двенадцать стульев).

Тартюф

(заметив Дорину, громко обращается к слуге за сценой)

Лоран, примите плеть, примите власяницу,

И сердцем вышнюю благословим десницу.

Коль будут спрашивать, то я пошел в тюрьму

Снесть лепту скудную поверженным во тьму.

Дорина (в сторону)

Что за кривляние и в речи и во взгляде!

Тартюф

Вам что?

Дорина

Хочу сказать…

Тартюф (доставая из кармана платок)

Но только, бога ради,

Пожалуйста, сперва возьмите мой платок.

Дорина

Зачем?

Тартюф

Прикройте грудь, чтоб я вас слушать мог.

Нам возмущают дух подобные предметы,

И мысли пагубным волнением согреты.

Ну да, это их кредо: прикрыть, умалить, сплющить, ужать, запретить. Таким праведникам дай волю, они бы дочь Евы, красотку нашу, с утра бы обматывали, как мумию, обряжали бы в холщёвый балахон, а сверху одевали бы капюшон на подобие куклуксклановского.

А как оденется женщина по иному, святоши недовольны, а если она принарядится, да приукрасится – начинается в клерикальных порядках истерика. Украшенные кружевом разрезы на корсажах отцы христианской церкви называли «вратами ада». Где они только ни находили эти «врата ада»!.. На исходе мрачных времён (вторая половина семнадцатого века) папа Иннокентий ХI[181 - Иннокентий XI (1611 – 1689), папа римский с 1676-1689 годы.] пригрозил отлучением от церкви женщинам, которые не прикроют грудь, плечи и руки… Женщины прикрыли, но прикрыли прозрачной материей, вдобавок платок, грудь прикрывающий то и дело падал. По-лермонтовски: «И с плеча, точно сдул ветерок,//Полосатый скатился платок…

Женщины сражались мужественно, они знали, что если во всём слушать папу, никогда не станешь мамой.

Добрым словом хочется отметить всех мастеров творческого цеха, выступивших в защиту женщин от церковного произвола в суровые годы Средневековья. Но это – отдельная книга. Лишний раз припомню одного. Наш милый воробушек – Аньоло Фиренцуола. Как только произношу его имя, тут же всплывают в памяти стихи опального «воробья» иных тёмных времён – Александра Колкера:

Ничего мне от жизни не надо –

Дайте только пропеть воробью,

Просвистеть в полутьме виновато

Безголосую песнь свою.

Аньоло в суровые времена Средневековья писал о том, что «груди должны быть свежими и подпрыгивающими, устремившимися вверх, словно не желавшими долее оставаться в тесной темнице платья». А далее прибавил, что обладают они «красотой настолько волшебной, что взгляд наш устремляется к ним даже помимо нашей воли».

Неужели наш воробушек щебетал подобное преподобному да ещё получил высокое одобрение?! Если так, то послали ему Небеса папу с человеческим лицом…

Поспешим из Италии во Францию. В страну, где у красивых женщин всегда были особые права…

Как мы вовремя! Аньес Сорель[182 - Аньес Сорель (1422 – 1450), возлюбленная французского короля Карла VII.] обнажила белоснежную грудь, позируя живописцу Фуке[183 - Жан Фуке (1420 – 1481), французский живописец, портретист, первый мастерфранцузского Возрождения.] для картины «Мадонна с младенцем». Получалось, что и не Аньес Сорель это вовсе, а, поднимай выше, Мадонна. Понятно, что на младенца (маленького Христа) никто и не глянул, все пялились на обнажённую грудь.

Зафиксируем: первую пробоину в церковной цитадели нанесла левая грудь Аньес Сорель. Нидерландский исследователь культуры Йохан Хёйзинга[184 - Йохан Хёйзинг (1872 – 1945), нидерландский философ, историк, исследователькультуры.] отмечает в картине Жана Фуке «привкус нахального богохульства, не превзойдённого ни одним из художников Возрождения».

Второй прорыв: в Бургундии при дворе Изабеллы Баварской[185 - Изабелла Баварская (1370 – 1475), королева Франции, жена Карла VI.] появилось первое декольте – штрафная площадь мужских желаний и фантазий. С тех пор только дурак плачется в жилетку, умный мужчина плачется только в декольте.

Рассказывать про декольте бессмысленно. Так же бесполезно как пытаться рассказать аромат жимолости, песню жаворонка и очарование северного сияния. Лучше один раз увидеть как Анжелика – маркиза ангелов предстаёт перед Людовиком ХIV и делает глубокий реверанс. Король- Солнце меркнет и даже не может сглотнуть. Он расстроен, он увидел Государство, которое не он. Рядом с королём мымра, закрытая платьем до подбородка. А перед королём прекрасная полуобнажённая, но чужая женщина, и всё вокруг чужое…

Придворная дама отводит Анжелику в сторону: «Милочка, вы слишком смело открыли плечи и грудь, при дворе испанская мода, женщины закрыты до подбородка…»[186 - Фильм 1964 года, в роли Анжелики Мишель Месье.].

Тут мы с Вами вынуждены прервать приятный просмотр, чтобы ввести необходимые комментарии. Ради эмоционального воздействия на зрителя авторы фильма отошли от исторической правды. Начнём с того, что первая жена Людовика XIV – Мария Терезия[187 - Мария Тереция Австрийская (Испанская) (1638 – 1683), первая супруга короляЛюдовика XIV.] – мымрой не была. Красотой она не блистала, но была миловидна. Далее, никакой глухой закрытости при дворе Людовика XIV не было, дамы поднимали груди корсетом и декольтировались не хуже Анжелики. И речи быть не могло об испанской моде. При французском дворе такое случилось лишь однажды. Моден был Сервантес.

Никак нельзя обойти такую придумку, как вырезы на платьях сбоку. Они появились при дворе Екатерина Медичи. Я понимаю дело так: если мужчина не всё разглядел сверху, но он может дополнить восхитительную картину, заглянув сбоку[188 - Не всё так радужно, платья с вырезами сбоку не декольтировались.]. Термин «бродячее декольте» появился позднее.

Заключим, Серкидон! Франция в борьбе за освобождение женского бюста оказалась впереди планеты всей. В декольтированных платьях француженки, а потом и итальянки стали заходить в церковь. А это значит, снаряды стали попадать в логово неприятеля. А это была победа.

Всё! Заканчиваем с женской грудью, но с ней не прощаемся. Говорим: «До новых пленительных встреч!»

Жму Вашу руку, и до следующего письма.

-30-