Тяга к свершениям: книга четвертая

Было начало июня – месяца самых длинных дней в году, но, в то же время, солнце еще не приносило с собой изматывающей духоты и зноя, как это бывает в июле или августе. Стояла великолепнейшая пора, когда сохраняющаяся еще утром и днем свежесть постепенно сменяется длинными, теплыми вечерами. Небо было чистое и ясное; солнце подходило к зениту, и только сейчас начало слегка припекать.

Друзья ехали молча. За рулем был Дульцов, а Роман сидел рядом на пассажирском сидении и, повернув голову вбок, наблюдал в свое окно постепенно изменяющийся пейзаж. Правда, менялись только некоторые незначительные детали, потому что дорога их пролегала по тем малозаселенным российским местам, где можно проехать и пятьдесят километров, не обнаружив не только какой-нибудь захудалой деревеньки, но даже заправочной станции. Вот и сейчас, когда друзья поднялись на прилично возвышавшийся холм, перед ними развернулась прекрасная картина нетронутой природы: всюду, насколько хватало глаз, тянулись холмы, местами покрытые густым хвойным лесом. Земля вокруг была окрашена в несметное количество оттенков зеленого и аккуратно соединялась на горизонте с голубой и ровной поверхностью неба. Дорога, спускаясь, терялась где-то внизу, так, что дальше ее можно было проследить только там, где она проходила по участкам леса, разделяя их на две части узкой непрерывной полосой. Другим признаком присутствия человеческой цивилизации, помимо автомобильной трассы, здесь была железнодорожная ветка, которая тянулась в нескольких километрах левее дороги. В остальном же это было совершенно нетронутое место, сохранившееся так, как оно вполне могло выглядеть сотни тысяч лет назад.

Роман улыбаясь, смотрел на окружавшее его природное великолепие. Он пребывал в отличнейшем настроении уже несколько дней – с того момента, как в N-ск пришли вагоны с лесом. До этого, правда, возникшие по ходу дела непредвиденные трудности не на шутку его обеспокоили, и особенно он начал переживать, когда на лесопилке стали тянуть с отправкой груза. Деньги за лес к тому времени были перечислены, и эта задержка со стороны хозяина лесопилки выглядела очень тревожно. Роман морально уже готовил себя к самому худшему варианту, в отчаянии предрекая конец своей предпринимательской деятельности. Впрочем, вопреки его опасениям, хозяин лесопилки, получив оплату заранее, не стал злоупотреблять доверием компаньонов, не пытался их обмануть, а отгрузил им все, как и было обговорено, в полном объеме, разве что только добавив в каждый вагон вперемешку по пять-шесть треснувших или чересчур кривых бревен, но на эту мелкую хитрость друзья уже решили не обращать внимания и оставили ее на совести хозяина лесопилки.

После того, как вагоны с лесом оказались в N-ске, в Романе произошли резкие и разительные изменения. Овладевшие им прежде пессимистические и упадческие настроения вдруг пропали, и его всего переполнило сладкое, пьянящее чувство собственной успешности. Он испытывал невероятный душевный и эмоциональный подъем, как никогда уверено смотрел в будущее и оживленно рисовал уже в своем сознании последующие их с Дульцовым совместные достижения. И сейчас сидя в машине, Роман размышлял о том, что все устраивается как нельзя лучше, что это закономерный, единственно возможный результат их работы. Он улыбался, предвкушая свой триумф, и казалось ему, как будто даже природа подтверждала правильность его суждений, точно отражая этим замечательным солнечным днем состояние его души.

Поглощенный упоительными грезами, Роман забыл обо всем на свете, и в том числе о Дульцове, который, не имея возможности со своего сидения увидеть лицо друга, отвернувшегося к окну, начал беспокоиться, как бы тот не заснул, и ему не пришлось провести в молчаливом одиночестве за рулем еще несколько часов.

– Как там у Максима дела идут? – вдруг спросил он Романа.

На самом деле Дульцов не очень-то и желал разговаривать на этот счет, и уж тем более не хотел, чтобы Роман подумал, будто он заинтересован судьбой его брата, но к сожалению для себя не сумел подобрать никакой другой темы для разговора.

– У Максима? – удивился Роман, развернувшись лицом к Дульцову. Он явно не ожидал услышать от него этот вопрос, но вместе с тем был рад на него ответить. – Хорошо. Они же с дядей Пашей книжный магазинчик открыли!

Роман и без того пребывавший сейчас в самом приподнятом расположении духа вспомнив про предпринимательские начинания Майского воодушевился еще больше. За последнее десятилетие это было впервые, когда у него появилась возможность рассказать об успехах родного брата и он, вдруг испытав сильное чувство гордости, захотел поделиться сейчас этой новостью, пусть даже с Дульцовым.

– А-а, ты рассказывал, что они собирались бизнес открывать, – нарочито небрежно произнес Дульцов. – Так они что, книгами решили торговать?

– Да!

– А почему именно книгами?

– У дяди Паши есть знакомые в одной крупной местной фирме, которая занимается оптовыми поставками книг в регионе, и они согласились предоставить товар под реализацию в их магазинчике без предоплаты.

– А где у них магазин находится?

– В двух остановках от моего дома… Это не то, чтобы прямо магазин – скорее просто небольшое помещение. Там старая одноэтажная пристройка, которую снимают три частника, и в том числе Максим с дядей Пашей.

– Давно они открылись?

– В конце апреля.

– Ну и как торговля идет?

– Да как ты сейчас определишь – еще только месяц прошел, – пылко ответил Роман.

– Месяц – это не мало. Все равно уже можно понять, какая посещаемость, какой товар большим спросом пользуется.

– Я не знаю. Они мне по этому поводу ничего не рассказывали.

– А деньги они где взяли?

– У Максима какие-то сбережения были; и кредит он еще, по-моему, оформил.

– А этот дядя Паша? Ты говорил, его разыскивают.

– Да, разыскивают; но официально он не работает, нигде не прописан и не упоминается, так что его вряд-ли найдут… Кстати, а как там твое дело со сбитым мужиком?

– Так я тебе что, не рассказывал?! – воскликнул Дульцов.

– Нет. Что у тебя там? – еще больше заинтересовался Роман, увидев, как оживился друг.

– Всё, закрыли дело!

– И тебе ничего не будет? – с нескрываемым удивлением и даже каким-то недоумением спросил Роман, значительно приподняв брови.

– Ничего… А что мне могло бы быть?! – вдруг вспыхнул Дульцов, задетый подобным тоном друга, в котором он усмотрел сейчас если и не разочарование, то, как минимум сомнение в справедливости такого разрешения его дела. – Там вопрос о моей виновности даже не стоял! Я ничего не нарушил, двигался с установленной скоростью; пешеходный переход находился в пятидесяти метрах от места происшествия; мужик этот пьяный в хлам был; сбил я его не у тротуара, а вообще на левой полосе дороги… И полицейские – те которые сзади нас ехали – это все подтвердили, – добавил он значительно. – Они видели и точно описали произошедшее в своих показаниях.

– А ты что так завелся-то? – поспешил успокоить Роман разгорячившегося друга. – Забыл что ли? мы же вместе были. Я все прекрасно видел и полностью с тобой согласен.

– А мне показалось… – начал было Дульцов, но остановился, тут же укоряя себя в излишней болтливости. Недоконченная фраза повисла в воздухе, но молчание длилось недолго. – Забавно получилось, – сказал Дульцов улыбнувшись, – эти менты очень помогли и если бы не они, то мне было бы намного сложнее доказать свою невиновность. Так что зря я сокрушался тогда их появлению, а наоборот должен благодарить судьбу, что у меня оказались такие беспристрастные свидетели, показания которых никому не придет в голову подвергать сомнениям. Еще, правда, видео очень пригодилось.

– Какое видео?

– Ну то, что я на телефон в тот день снял. Там бабулька еще была…

– А-а, это та бабулька, которая через дорогу напролом шла, даже не обращая внимания на машины? – засмеялся Роман.

– Точно-точно! – тоже развеселился Дульцов. – Я когда следователю на видео показал, сколько там желающих в этом месте дорогу перебежать и какие они аварийные ситуации создают, так для него картина, по-моему, сразу прояснилась. Дело даже до суда не дошло. Нет, всегда надо при себе телефон с камерой иметь – никогда не знаешь, в какой момент может понадобиться. Способность мгновенно зафиксировать происходящее открывает перед человеком огромные возможности. Насколько проще сейчас доказать что-либо увиденное или услышанное. Становится все сложнее обманывать, и, вместе с тем, все легче восстанавливать справедливость. Мир стал более прозрачным и открытым.

– Это верно, – согласился с ним Роман. – У меня тоже случай был. Купил я телевизор. Первое время он работал нормально, но где-то через месяц появилась неисправность – во время работы изображение делалось все хуже и хуже, а затем и вовсе пропадало (перегревался он или что, я так и не понял). Телевизор был на гарантии, и я повез его в магазин. И вот знаешь – закон подлости – начали в магазине проверять, а он заработал ну просто идеально. Мне его вернули, и говорят: «извините, телевизор исправен». И еще знаешь, с таким недовольным видом, мол: «ты мужик больше нам не докучай своими излишними и безосновательными придирками, а то только время отнимаешь». Как будто мне удовольствие доставляет с телевизором к ним мотаться! Я уехал, а через некоторое время, естественно, у меня эти проблема начала повторяться. И в один из таких моментов я взял и также снял все на телефон. Приехал в магазин вместе с телевизором и видеозаписью, написал претензию, мне снова его проверили, и говорят: «все в порядке». Тут я показываю запись, все возражения тут же пропали и мне без разговоров заменили его на новый. А не было бы видеозаписи – так бы и ездил неизвестно сколько, пока бы не доказал.

Роман замолчал. Дульцов тоже молчал, не пытаясь продолжить тему, несмотря на то, что все время, пока Роман говорил, неизменно улыбался и согласно кивал головой.

– А с тем мужиком что случилось? – спросил Роман, вспомнив, о чем они разговаривали до этого.

– С каким? – посмотрел на него Дульцов.

– Которого ты сбил?

– Перелом ноги. И сотрясение мозга еще… Я же в больницу к нему ездил. Накупил фруктов, сока; приезжаю – а его выписали уже. Так я с ним и не встретился. Правда, с доктором поговорил, и он мне сказал, что такие случаи, как у меня, очень часто встречаются. И знаешь почему? Люди сами под машины прыгают! Особенно зимой многие бездомные бичи так делают. Напьются, чтобы не больно и не страшно было – и под машину.

– Так твой мужик что, специально прыгнул?

– Да причем здесь вообще мой мужик? Я тебе просто говорю, что часто таки случаи бывают… А мой, наверное, просто хотел дорогу перебежать, – задумчиво сказал Дульцов. – По крайней мере, место жительства у него есть – все как положено… Хотя с другой стороны, может он паспорт не просто так при себе имел?

– Не понимаю – в чем смысл под машину прыгать?

– Бездомному! – удивленно вскинув брови, громко и значительно произнес Дульцов, подчеркивая своей интонацией, что в этом единственном слове и заключен весь смысл. – Если перелом, например, будет, то есть вероятность целый месяц в больнице провести. Крыша над головой, помыться можно, сухая теплая одежда, трехразовое питание, постель, еще и подлечат наверняка – настоящая сказка. Да даже и для тех пьянчуг, у кого есть, где жить – тоже вариант. Считай, как в санаторий съездить, – иронично заключил Дульцов.

Роман рассмеялся, и тут же устыдясь своей веселости, попытался остановиться, опустив голову и закрыв ладонью глаза. Но все-таки не смог сдержаться: широко улыбаясь, он и сейчас продолжил бесшумно смеяться, выпуская воздух через нос короткими резкими выдохами.

Дульцов тоже веселился от души, но как только они оба немного успокоились, вновь обратился к Роману на этот раз с серьезным и даже каким-то обеспокоенным выражением лица.

– Ты знаешь, я тут произвел одно очень интересное наблюдение. Я заметил, что в тот день, когда следователь выдал мне выписку о решении по делу, в которой говорилось, что вина была установлена в отношении нетрезвого пешехода, переходившего дорогу в неположенном месте, мое отношение ко всей этой ситуации кардинально поменялось. До этого момента я очень волновался по поводу произошедшего, укорял себя и, может не столь сильно, но все же переживал за сбитого мной мужика, так что даже ездил к нему в больницу. Но когда я получил заключение о прекращении дела, то все мои беспокойства по этому поводу полностью и бесследно исчезли, как будто никогда и не существовали, а на их месте возникло сильное раздражение и даже злость. Это решение с характерной для юриспруденции конкретикой четко установило правых и виноватых в данном происшествии, и мною овладела мысль, что раз этот мужик единолично и всецело виноват в случившемся, значит, он и должен отвечать за последствия. До этого я даже не задумывался о нанесенном мне ущербе, но в очередной раз увидев в тот вечер помятый бампер и разбитое лобовое стекло своей машины, мне вдруг очень захотелось подать на этого мужика в суд, чтобы именно он оплачивал мне ремонт автомобиля. Но еще больше я начал злиться даже не по поводу разбитой машины. Эта стрессовая ситуация – сама авария, да и последующие мыканья в прокуратуру и полицию с целью установления справедливости, отняли у меня здоровья на полгода жизни, и во всем был виноват именно этот мужик, теперь уже, после решения суда, без каких-либо вариантов. От злости переполнявшей меня, я прямо весь закипал, до такой степени, что с огромным удовольствием представлял в своем воображении, как вернувшись назад во времени, в тот самый момент, когда этот мужик лежал перед машиной, хорошенько отпинал бы его тогда ногами! Я ощущал настоящий гнев, когда вспоминал, сколько времени, сил и нервов стоил мне этот безответственный омерзительный пьяница! – злобно проговорил Дульцов и лицо его скривилось в гримасе отвращения и ненависти. Эти эмоции все еще сидели внутри него, и сейчас своими воспоминаниями он пробудил их.

– Но ты же не стал подавать в суд на этого мужика, чтобы он компенсировал тебе затраты на ремонт машины? – спросил у друга Роман.