Холодный путь к старости

Я говорю: «Ну, раз этот участок никому не нужен, так отдайте его мне. Кто в зиму будет строиться? Только я, потому как деваться некуда».

Мне отвечают: «Нет, так нельзя. Мы объявляем повторный аукцион через неделю, а если он опять не состоится, то мы его перенесем на весну. Нам спешить незачем».

Что делать? Я беру своего знакомого, даю ему пять тысяч. Он идет, записывается и вносит залоговую сумму, и вот нас уже двое.

Наступает время аукциона. Прихожу, а там еще третий сидит. Они его с рынка взяли, а потом за службу директором назначили. Ему тот участок не нужен. Я сразу понял, что его задача цену взвинчивать. Так и получилось. Стартовая цена была пятнадцать тысяч. Мы догнали до двухсот пятидесяти.

Я думаю: «Все, если он скажет двести шестьдесят – бросаю это дело. На хрен его».

Тот, словно почувствовал мои мысли, остановился.

Участок стал моим, но там еще за свайные поля, которые от сгоревшего дома остались и мне не нужны, надо двести тысяч выкладывать. Что поделаешь? Надо так надо. Зато участок мой и можно разворачиваться.

Приехала бригада и за месяц поставила магазин. Что я перетерпел за это время, одному только богу известно…

Шершень много рассказывал о своей трудной жизни. Алик слушал и думал: «Откуда у тебя столько денег, дружок? Неплохо ты в банке поднаварился. Вот Хамовский тебя и раскручивает. Попала глыба под абразивный круг. Хотя, скорее всего, административная машина так всех прессует. Деньги не пахнут. С властью один на один бороться сложно, потому что, говоря «один» о человеке, предполагается один человек. Говоря «один» о власти, предполагается, что за ней стоит огромный механизм, состоящий из отделов городской администрации, множества структур, находящихся в подчинении городской администрации, структур, дружественных администрации. Это почитай, что один человек борется против сотен людей».

***

Однако вернемся к Гене. Он, услышав рассказ Алика о Шершне, не удержался и продолжил:

– Похожая история приключилась и с владельцем самого большого городского автосервиса. Стояла эта станция, работала, приносила небольшой доход, но опять же не в карманы чиновников, а в карманы предпринимателей. Вызывает Хамовский владельца этого автосервиса и говорит:

«Много воруешь в нашем городе. Надо тебя приструнить».

Пришел владелец автосервиса домой, забился в самый дальний и темный угол подальше с глаз, с одним только стремлением, чтобы забыли о нем. Но вскоре стали доходить до этого владельца слухи, что заместителям мэра уже дана команда об изъятия его предприятия. Владелец услышал такое, совсем перепугался и стал искать ответ на традиционно русские вопросы: «Что делать-то?», «Кто заступник?»

Даже у тех, кто рубит головы, иной раз наступают плохие времена, когда необходимо обратиться за помощью к владельцам голов. Но кто из жителей маленького нефтяного города мог поддержать владельца автомастерской, дравшего три шкуры, как палач, за ремонт с владельцев автомашин, коими в маленьком нефтяном городе были почти все. Никто.

Без машин обходились только ханты – коренные жители и законные владельцы земель, откуда выкачивалась нефть. Все приезжие, вне зависимости от чина, их проблемами интересовались изредка, чтобы посмеяться, купить оленины и рыбы, а также заручиться поддержкой избирателей перед выборами.

Этот низенький, коренастый народец жил в основном где-то в таежных лесах, разводил оленей, ловил рыбу, собирал ягоду, и изредка его представители наведывались в маленький нефтяной город, чтобы продать свой лесной продукт и купить чего-нибудь заводского, например водки. Они стояли возле магазинов в любой мороз, и на нартах лежал весь их нехитрый товар. Разговоры о том, чтобы построить для них специализированный магазин, ходили средь депутатов и руководства маленького нефтяного города уже давно, но все никак не наступали те выборы, которые заставят исполнить обещания. Владелец автосервиса понял, что ханты – его шанс. Они не живут в городе и могут заступиться за него. Магазин для ханты – это тот подарок, которым он может задобрить Хамовского. Мэр заработает еще одну звездочку, если отчитается, что организовал магазин для ханты.

В общем, владелец автосервиса поставил торговый киоск, организовал ханты на поставку оленины, рыбы, ягоды и прочей чепухи, а затем собрал получившихся сторонников из общин и опять отправился на поклон к мэру города.

«Все делаю, что могу, для славы города и решения его насущных проблем, не скуплюсь», – говорит.

Ханты одобрительно закивали головами. Хамовский рассмеялся, но похвалил и оставил в покое…

***

Алик с Геной поговорили, распрощались, и каждый направился по своим делам. Ослабевший от весеннего тепла снежный наст с треском ломался под ногами Алика и под колесами Гениной «Вольво». Алик осмысливал происшедшую встречу:

«Гена – фигура загадочная и колоритная. В свое время он оказался в эпицентре образования автоцентра. Дело было денежное. Слух о Гене, как об эффектном и жуликоватом предпринимателе, полетел по городу. Вот уж парадокс: для защиты народных интересов из-за политической импотенции народа пришлось, как в классических американских боевиках, обращаться к мафии. Правда после нескольких выпусков «Дробинки» Гену в наручниках сняли прямо с трапа самолета. Гена каким-то образом выкрутился, но потерял при этом массу денег, зарабатываемых на ворованном дизельном топливе. Его бизнес перешел под крыло чиновников на одном из инсценированных конкурсов, подобном тому, на котором надули Шершня. Затем Гена исчез в Москве.

А призывы к народу о финансировании народной газеты ничего не дали: на специально открытый и разрекламированный счет в банке не поступило ни копейки, по телефону не прозвучало ни одного предложения. Вот и весь наш народ, жаждущий правды за чужой счет, жаждущий, чтобы кто-то боролся за его интересы, а он бы ел жареную курицу с печеной картошкой, запивал все это водочкой и, читая газету, приговаривал: «Вот так дал. Вот так и надо». А когда отстрелят правдоискателя или уволят, то неизменно этот же народ скажет: «Что доболтался козел?» Достоин ли он, этот народ, сострадания и участия? Мне кажется, что нет».

Алик в этой мысли немного кривил душой даже перед самим собой. Нет, не в области определения народных качеств, а в том, что теперь, понимая всю темную душу народа, он все равно испытывал к нему сочувствие. И с этим Алик не мог совладать. Но вернемся к тому времени, о котором мы вели повествование, прерванное коротким взглядом в будущее.

ПРИЯТНОЕ ИЗВЕСТИЕ

«Облака образуются не потому что земля просит, а потому что солнце требует»

Летом, которым Петровна ждала должности главного редактора в Аидиной газете, бывший налоговый полицейский Гриша, попавшийся на взятке, вернулся в маленький нефтяной город из Иркутской спецзоны, где отбывали срок поголовно одни проштрафившиеся менты. Гриша попал под амнистию. Из налоговой полиции его, естественно, уволили, и в связи с этим он мечтал о выплате довольно значительных долгов по заработной плате, которую Семеныч до самого своего отъезда крутил напропалую. Но не тут-то было.

– Какую зарплату? – возмутился Тыренко, который уже приступил к исполнению обязанностей Семеныча и в связи с этим считал Гришины деньги полностью своими. – Про твои деньги Семеныч ничего не говорил. Да как ты, позор налоговой полиции, единственный, кого смогли посадить, обращаешься за деньгами? Я бы на твоем месте вел себя тихо.

– Вы мне должны деньги, и они мне сейчас нужны , – ответил Гриша. – Я не отступлюсь, а свое, и даже не свое, я уже отсидел…

Для суда Тыренко был не настолько авторитетен, как Семеныч, поэтому Гриша суд выиграл.

– Вот решение, – сказал он, зайдя через пару месяцев в кабинет Тыренко. – Вы должны мне заработную плату почти за год.

Тыренко прочитал бумагу и проговорил:

– Должны так должны. Значит, будем должны.

– Когда подойти за деньгами?

– Подходи время от времени. Спрашивай. За спрос не садят.

– Но хоть примерно когда?

– У тебя слишком большая сумма. Давай, соглашайся на половину, а остальное передай на материальные нужды налоговой полиции. Тогда быстро получится.

– Какие материальные нужды? – воскликнул Гриша. – Это в твой-то карман?

– Полегче. Грязь льешь, непроверенными фактами бросаешься, как этот журналист.

– Да иди ты на … , – послал Гриша. – Я ж здесь работал и все про тебя знаю.

– Тогда сам иди на … , – предложил Тыренко. – Заходи и спрашивай, когда деньги будут.

И за деньгами Гриша ходил долго…

Алик предлагал ему помощь – повоздействовать, статейку в газете опубликовать, но Гриша отказался. Видать, было что-то, что его сдерживало, но в благодарность за предложение помощи он выдал информацию:

– А ты знаешь, что Семеныч больше не начальник налоговой полиции?

– Не знаю, – изумленно ответил Алик. – А где он?

– Его вообще в городе нет. Уехал. Добил ты его, – сказал Гриша…

В этот день Алик, словно на крыльях, летал.

«Победил Ворованя! Виват! – восторженно думал он. – Хоть одним казнокрадом меньше стало. Есть справедливость в этом мире. Сняли его с должности, и, видать, поехал домой, на землю. Что ему здесь делать? Теперь поставят во главе налоговой полиции нормального мужика, и будет порядок, пока не научится воровать».

Вот и говори после этого, что знание лучше незнания. Ведал бы Алик, что Семеныч ушел на повышение, а его место занял Тыренко, то не радовался бы, а в незнании судьба подарила ему несколько светлых дней.